Аделаида: путь к Тьме
Шрифт:
«Мне тут поддувает как-то неприятно. Разберитесь там!» — сказала Пятая точка.
«Не до тебя сейчас!» — рявкнул Разум в ответ.
По изящной мраморной лестнице нас привели в очень аккуратный кабинет на третьем этаже. Занавески, покрывала на креслах, коврики, подстилка на столе и даже абажуры на лампах — всё было кружевное, в зеленоватых тонах. Сама Домомучительница в этот интерьер вписывалась идеально. Замерла бы на полу — вполне сошла бы за большой мягкий пуфик.
Перед нами разложили семь документов. Естественно, не на русском.
Как насчёт чтения?
«Мимо», —
Женщины тем временем одна за другой прокалывали пальцы одним и тем же кинжальчиком и ставили кровавый отпечаток на документ. Подписала только одна, самая младшая, использовала при этом что-то типа грифеля или карандаша без оплётки. Выглядела она немного странно, скорее девочка, чем девушка. На вид ей было лет четырнадцать-пятнадцать.
«Вы хоть представляете, сколько заболеваний сейчас может быть на кончике этого кинжала?» — взвыла Осторожность.
«Мы все умрём!» — заверещала Паника.
«Помолчи! Умрём в любом случае, вопрос только когда. Кто нам мешает подписать карандашом?» — урезонил её Разум.
«Я мешаю подписать!» — тут же вскинулась Осторожность.
Когда очередь дошла до меня, я замерла. Подмахивать непонятно что? Сопротивляться? Так остальные невесты вон подписали!
«Да всё будет хорошо!» — заверил меня Оптимизм.
«Там наверняка ничего плохого нет», — тонким голоском добавила Наивность.
«А ты таки ишо не сдохла после того, что с нами сделал Николаша?» — удивился Сарказм.
«Это просто один плохой пример. Мы ещё встретим свою любовь», — застенчиво ответила Наивность.
«Обязательно встретим!» — горячо откликнулась Любовь.
«Можно просто кого-то симпатичного… с кубиками… и высокого, — эротично зашептала Сексуальность. — А любить его совсем не обязательно».
«Ты вообще откуда вылезла? Замолкни, не до тебя сейчас!» — рыкнул Разум, призывая к порядку.
«Сами виноваты, нечего без трусов разгуливать!» — обиделась Сексуальность и затихла.
— Дай руку! — железной хваткой уцепила меня за конечность Домомучительница. Я отчаянно замотала головой. — Это всего лишь рабочий контракт! Стандартный! — разозлилась она и дёрнула посильнее.
«Стандартный — это прекрасно!» — воспрянул Оптимизм.
«Придурок, мы же не знаем, какие тут стандарты!» — резко ответила Осторожность, и Разум её поддержал.
Я снова замотала головой.
— Хотя бы объясните, что там за условия! — я начала тыкать пальцем в разные параграфы. Бабища нахмурилась и пристально на меня посмотрела.
— Не мычи тут! Договор стандартный, полтора года, оплата два золотых в месяц, включает проживание, питание, обеспечение одеждой и обувью, — ответила она, внимательно наблюдая за моей реакцией.
Я помотала головой. Какой контракт на работу, а как же конкурс? Или это не невесты?
— Слушай меня, убогая. Или ты подписываешь контракт, или я тебя выставляю обратно на мороз в чём была!
Она демонстративно распахнула занавески. С высоты открывался вид на заснеженный двор с какими-то хозяйственными постройками. Мощёные дорожки аккуратно почищены,
Однако по лицу Домомучительницы прекрасно поняла — выставит. И тогда на поиск ответов у меня останется минут десять-пятнадцать. Или сколько там нужно, чтобы на морозе окочуриться?
— Хорошо, — прохрипела я и кивнула.
Документ подписала, чем сильно удивила и бабищу, и остальных. Роспись мягко замерцала и изменила цвет. Совсем как на том договоре, что мы подписали с Шаритоном. Домомучительница поставила на каждом договоре по большой ажурной закорючке.
«Мы сделали ужасную ошибку!» — драматично застонала Интуиция.
«Поменьше трагизма! Что, надо было на мороз идти? Разберёмся! В любом случае тот, другой договор мы подписали раньше. Значит, в первую очередь действует он. А уж император должен быть повлиятельнее своей Домоправительницы. Нас явно перепутали. Может, мы не в ту часть дворца попали. К служанкам. В любом случае разберёмся. Нам просто нужно время», — заверил Разум.
«Зато помылись!» — весело воскликнул Оптимизм.
— Значит так. Вот вы трое поступаете на кухню, — бабища указала растопыренной пятерней на наш ряд, и все немного растерялись. Домомучительница раздражённо фыркнула и с силой ткнула тростью в район солнечного сплетенья трём женщинам постарше. — Вы поступаете в распоряжение к главному повару, мастеру Рольгу. Если кухню не найдёте, то пеняйте на себя! Тупые тут не нужны!
«А что она тут тогда делает? — хохотнул Разум. — Явно не самая острая бабища».
«Конкуренции боится», — ответил ему Сарказм.
— Теперь вы. На вас уборка. Юродивая будет мыть полы, но только в пустых и общих помещениях. В личные покои в приезды хозяина или гостей заходить запрещается! Убирать там будут личные слуги. Остальным — пыль, окна, обстановка, стирка. Вот ты, — ткнула она в девочку, — будешь натирать мебель. Состав я выдам. Сейчас же начнёте с чердака. Служанки из предыдущего набора уехали неделю назад, в штате осталось только две, небось, пылища уже легла. А. Я. Ненавижу. Пыль. Это ясно? До обеда ещё три часа, за это время как раз посмотрю, как вы работаете!
Вслед за ней мы поднялись на четвёртый этаж, технический. Пока шли, я успела заглянуть в одну из комнат с низкими потолками. Узкая, размером с полторы кровати, она навевала тоску и мысли о страхах Гоголя. Помимо комнат для прислуги на этаже располагались две общих ванных — мужская и женская. А ещё на этом этаже было ощутимо прохладнее. Я порадовалась тому, что тут не совсем уж раннее средневековье. Вон и краны имеются, и слив. Обстановка ближе к девятнадцатому веку.
Домомучительница показала чулан с тряпками, вёдрами и щётками. В нём громоздилась большая металлическая раковина устрашающего вида. В фильмах ужасов в такой обязательно разделывают грудастую подружку главной героини.