Адепт Грязных Искусств
Шрифт:
— Мистера Ринга нельзя в карцер! Он ведь внук императора!
Я бросил Дарту:
— Спасибо, удружил, — и пошёл в конец коридора, туда, где размещалась узкая винтовая лестница, ведущая на чердак западной башни.
Бернард догнал меня уже на лестнице.
По высоким каменным ступеням мы поднимались минут пять, пока в полумраке не показались две светлых дубовых двери с железными табличками «1» и «2». Несложно было догадаться, что обозначали они первую и вторую штрафные камеры.
Бернард потеснил меня плечом и вынул из кармана
Передо мной предстал обещанный карцер.
Он оказался таким тесным, что вряд ли там можно было даже вытянуть ноги, если улечься на полу. К правой стене крепились деревянные короткие нары (всё здесь было обито деревом: стены, потолок и пол), а к левой — унитаз и раковина. Ни окна, ни искусственного света не предполагалось.
Отлично.
Посидеть тут мне придётся со всеми удобствами.
— Заходите, мистер Ринг. — Бернард сделал радушный приглашающий жест в сторону камеры.
— Бернард, давайте сделаем… — начал я, развернувшись к камере спиной.
— Не сделаем, мистер Ринг, — тут же оборвал меня камердинер.
Весь его вид говорил, что нас никогда не связывали разговоры об Архитекторе, портале и тайном деле с созданием отряда. Он вообще будто меня впервые видел.
Старый засранец.
Я пристально посмотрел на Бернарда, а тот отчеканил заученные слова:
— Вы должны знать, что при нахождении в карцере школы заметно урезается норма питания, запрещены любые свидания, передача посылок и использование кодо. У вас есть какие-то вопросы?
— Есть…
Бернард толкнул меня в камеру и захлопнул дверь прямо перед носом. Лязгнул замок, и всё стихло.
Я остался один в кромешной темноте.
Глава 4.6
Пространство карцера поглотили тишина и темень.
Правда, это было не самое неприятное. Куда хуже осознавать, что, только-только сбросив с себя неусыпное наблюдение секретарей Суда, я загремел в штрафную камеру.
Отличнее расклада не придумаешь.
Времени для подготовки отряда и без того было мало, а приходилось тратить его на тупое сидение на нарах.
Если бы директор школы знала, какой план собираются провернуть участники городского Совета Ронстада, если бы она знала о кротах из Лэнсома и намерениях Архитектора по их поимке, она бы не чинила мне препятствия.
Но она не знала, и говорить ей я не собирался.
Хотя гнев Ли Сильвер был закономерен. Её отодвинули от делёжки Печати и чётко указали на её мелкую роль в борьбе за власть, в городской Совет она не вошла, праздник по открытию границы сорван, неизвестный атаковал школу, грядёт чиновничья проверка…
Сильвер, конечно, дерьма хлебнула и хлебнёт ещё немало.
Но какого чёрта срывать свой паршивый гнев именно на мне?..
В беспроглядной темноте я нашарил руками
Камера была полностью обита деревом, что не позволяло использовать искусство мутаций. Керамика (раковина и унитаз), как и дерево, не поддавалась преобразованию. Ментальное чтение мне тоже вряд ли помогло бы сейчас освободиться, как и искусство рун. К тому же из рун я сумел нарисовать только самую простую, лечебную.
Короче говоря, от моих нынешних знаний в карцере не было никакого толку.
Зато от приличной порции выпитого алкоголя приятно и ровно шумело в голове. Я поёрзал на нарах, чуть меняя позу, и снова уставился в темноту…
Не знаю, сколько прошло времени, но уже скоро меня начало клонить в сон.
Я лёг на доски (а вытянуть ноги, и правда, не вышло — слишком короткие нары) и прикрыл глаза, положив под затылок ладони. Порезы, оставленные мне когтями Джо, нещадно ныли под бинтами.
Мысли тут же вернулись к одной из моих ближайших задач — ещё не созданному отряду.
Пока, кроме Дарта Орривана, в нём никто не состоял, а доверять свои и чужие тайны ещё кому-то не очень-то и хотелось. Я перебирал в уме имена одноклассников, которых успел узнать. Правда, только мельком. Из одиннадцати человек навскидку толковыми я бы назвал не больше двух, да и то с натяжкой.
Первым на ум пришёл Купер.
В деле он показал себя не с лучшей, но и не с самой худшей стороны, да и рунами владел, мог бы и меня научить. Директор говорила о нём, как о перспективном ученике. Одна проблема — этот ученик лежал с пулевым ранением в медблоке, и оставалось неясным, когда он оттуда выйдет. Так что Купера пришлось отмести сразу. Как только он оклемается, тогда и можно будет о нём вспомнить.
Поэтому я снова начал перебирать в уме одноклассников.
В памяти всплыла недавняя потасовка на уроке Софи.
Я припомнил, кто и как дрался, кто и что выкрикивал, кто показал лучшую реакцию. Да, ситуация и критерии отбора, прямо скажем, сомнительные, но других у меня не имелось.
Мне требовалось хотя бы наметить, на кого обратить внимание.
В итоге я решил, что нужно бы присмотреться к Гудьеру и Латье, они были мастерами стихий. И к Одзаки, мастеру призыва. Но вряд ли мне удастся собрать сразу шестерых парней, которые не подведут и которым можно доверять.
Найти хотя бы троих для начала.
Тут я вдруг вспомнил о Клифе Хиннигане. Он, конечно, тот ещё пытливый придурок, но ведь держит язык за зубами о том, что я чёрный волхв. До сих пор не проговорился, хотя моментов для трёпа было предостаточно.
Хинниган… хм…
Надо бы его тоже проверить, только хватило бы времени до пятницы.
Я глубоко вдохнул носом, выдохнул и погрузился в дрёму всего на секунду, как мне показалось…
…меня разбудила давящая боль в висках и тихий голос.