Адмирал Империи – 18
Шрифт:
— Надо непременно возвращаться к Херсонесу-9, — ответила на это, Агриппина Ивановна. — Любое промедление и тем более игнорирование опасности, исходящей от Коннора Дэвиса и поляков Вишневского, чревато самыми непоправимыми последствиями.
Было видно, как Козлов и Хиляев после слов Хромцовой засомневались, слишком большим авторитетом обладала Агриппина Ивановна и если уж она, та, которая прошла за тридцать лет службы горнила сотен сражений, смелостью и отвагой заслужив себе имя, говорит, что дела в «Тавриде» плохи, то возможно, стоит к ней прислушаться и еще раз подумать.
— Все равно, даже
Ничья, дамы и господа! Повторяю, у Василькова голоса нет и быть не может. Что в таком случае нам делать? Оставаться на время, пока наш командующий не придет в себя на орбите Аданы-3? Но, это неразумно, Иван Федорович может пробыть в искусственной коме не один день и терять время в этой ситуации будет для нас большой глупостью. Начать переход в «Тавриду»? Это еще бОльшая глупость — Самсонов как только очнется, сразу же развернет Черноморский космофлот и поведет обратно к «Эдирне», при этом изрядно отчитав нас за самоуправство… В общем, мы оказались в сложной ситуации…
— Действительно, как в таком случае принимать решение, — пожал плечами вице-адмирал Козлов. — Три на три, и что делать? Может кто-то желает изменить свое первоначальное мнение?
Ответом Вячеславу Васильевичу было гробовое молчание всех находящихся в кают-компании.
— Аркадий Эдуардович? — Козлов пошел индивидуально по каждому.
— Я только возвращение к Херсонесу и никак иначе, — воскликнул тот. — Я не думал, что когда-либо стану союзником контр-адмирала Василькова, но сейчас вынужден с ним согласиться. Нас ждут в «Тавриде» и как можно быстрей…
— Ясно, — недовольно кивнул Козлов. — У вас, Агриппина Ивановна не спрашиваю, ваше мнение понятно, тем более, что вы дольше всех по времени проводите с контр-адмиралом Васильковым, а мы знаем, что бывает с людьми, тесно общающимися с Александром Ивановичем — все они как правило попадают под его влияние будто сектанты какие-то…
Козлов вовремя остановился в своих предположениях, увидев на себе грозный взгляд Хромцовой.
— Так, ладно, — Вячеслав Васильевич быстро перевел разговор на других. — Ну, а вы, Василий Иванович, — обратился он к адмиралу Козицыну, — не намерены изменить своего прежнего решения?
Командующий 3-ей дивизией явно сомневался, с одной стороны понимая, что над «Тавридой» нависла серьезная опасность, с другой, являясь ветераном последней войны с османами, желающий всем сердцем продолжить и довести до логического завершения данную кампанию против султана.
— Нет, не меняю, — недовольный собой и сложившимися обстоятельствами, буркнул себе под нос вице-адмирал Козицын, уговорив себя остаться верным разуму, а не сердцу. — Надо возвращаться…
— Ну и что делать? — недоуменно посмотрел на собравшихся Козлов. — Делить космофлот на две части? Одна уходит к Херсонесу, вторая — спешит вдогонку за эскадрами Бозкурта? Тогда мы точно проиграем. Сил вернувшихся в «Тавриду» трех дивизий не факт что хватит для усиления флота Дессе и императора. А наших с Дамиром Ринатовичем и Красовским кораблей будет недостаточно, чтобы добить османов в «Эдирне» и уж тем более — для штурма столицы султана Селима. Действительно ситуация патовая!
— Не переживайте, господа, сейчас я вам помогу, — усмехнулся я. — У вас что было по математике в школе? Почему вы постоянно забывает вводные? Где вы еще потеряли один голос из совета адмиралов?
— Перестаньте говорить вопросами, Васильков? — недовольно перебил меня, Дамир Хиляев. — Что вы в самом деле разговариваете с нами, как с малыми детьми? Объясните, что у вас на уме, но без этих ваших выкрутасов…
— Объясняю, — согласился я, не став реагировать на высказывание Дамира Ринатовича. — Где голос еще одного дивизионного адмирала?
— Какого адмирала? — не понял Козлов. — Командующий в коме. Вы что, не в курсе случившегося?
— В курсе… Только я не командующего имею в виду, — отрицательно покачал я головой. — На совете адмиралов командующий не имеет голоса, вернее, совет не собирается, когда есть командующий…
— Черт, — догадался Александр Михайлович Красовский, — он имеет в виду, Белова, господа!
— Вы же знаете, что произошло два часа тому назад? — воскликнул вице-адмирал Козлов, посмотрев на меня. — Какой голос Белова? Он в камере и под следствием…
— Кем было дано постановление о его задержании и возбуждении против Кондратия Витальевича уголовного дела? — задал я вопрос присутствующим. — Что молчите? Нет такого постановления?
— Пока военного прокурора Веригина нет на «Громобое», — пояснил Хиляев, — соответственно документы еще не оформлены. Но мы же все прекрасно понимаем, что такое постановление в ближайшее время будет составлено!
— Но пока его нет, — упрямо повторил я, — исходя из этого и следуя букве закона на данный момент адмирал Белов продолжает занимать свою прежнюю должность, а значит, как командующий одной из дивизий Черноморского космического флота имеет право отдать голос за то или иное решение собрания…
— Ну, это еще надо подумать, — нерешительно протянул Вячеслав Васильевич Козлов, переглядываясь с остальными. — Веригин с минуты на минуту прибудет на флагманский линкор и даст делу против Кондратия Витальевича ход…
— Повторюсь, военного прокурора пока здесь нет, и Белов имеет статус задержанного, но никак не обвиняемого и отстраненного от командования, — я решил дожать растерявшихся на мгновение своих коллег. — К тому же, кто, если не Кондратий Витальевич сможет разрубить этот гордиев узел о дальнейших действиях нашего флота?
— Согласен с тобой, Александр Иванович, — первым поднялся с кресла вице-адмирал Козицын, — пошли спрашивать у Белова…
— Куда пошли? — не поняли Красовский с Хиляевым.
— В КПЗ гауптвахты, — пояснил Василий Иванович, направляясь к выходу. — А как вы хотели, пригласить его сюда? Идем все вместе, тем более, что прокурор в скором времени действительно появится на «Громобое». Надо успеть до его прибытия…
— Так может нам не спешить, господа, — предложил Красовский…