Адмирал Империи 19

Коровников Дмитрий

По обрывочным фразам его командиров в эфире, и данным со сканеров, поступающих на линкор «Султан Баязид», адмирал-паша Бозкурт мог примерно подсчитать потери обеих сторон за то время, которое шла абордажная атака русского авианосца. Выходило, что у неверных погибшими числилось порядка около трехсот человек, это если считать «морпехов» императора, а также космоморяков экипажа, взявших в руки стрелковое оружие и облачившихся в защитные бронескафандры. У османов же, к великому неудовольствию Ясина Бозкурта, потери исключительно лишь в штурмовой пехоте составляли к этому моменту целых четыреста человек! И речь сейчас шла об элитных янычарах, специализирующихся как раз-таки на захвате боевых космических

кораблей, подобных авианосцу вице-адмирала Козлова. О янычарах, не ведающих страха, да к тому же и первоклассных воинов ближнего боя…

Между тем сопротивление русских на палубах «Александра Первого» не ослабевало, наоборот, по мере приближения штурмовых групп османов к его ключевым отсекам, оно кратно возрастало и усиливалось. Каждый метр палуб авианосца ревущим от гнева и жажды крови янычарам приходилось отвоевывать потом и кровью…

— Господин, более пятидесяти процентов штурмовых подразделений 6-ой и 7-ой дивизий нашего великого космофлота уже находятся на борту флагмана неверных, — докладывал адмиралу Бозкурту один из его лейтенантов на мостике «Султана Баязида». — Тем не менее, наша атака застопорилась… Командиры штурмовых команд срочно запрашивают новые подкрепления. Что прикажете им ответить?

— Великий космофлот говоришь… Какой позор на всю империю! — раздраженно отреагировал Ясин Бозкурт, качая головой. — Янычары целых двух моих дивизии не могут захватить единственный русский корабль! Это что перед вами неприступная космическая крепость или простой полуразбитый авианосец?!

— Тем не менее, господин, янычары говорят, что не могут поднять и головы, настолько сильным является заградительный огонь русских на верхней палубе, — продолжал портить настроение своему начальнику, лейтенант. — Наши срочно требуют поддержки…

— Мне стыдно будет смотреть в глаза своим коллегам после этого, я уже не говорю о султане, — тяжело вздохнул командующий Бозкурт. — Ладно, делать нечего, мне еще нужно каким-то образом разобраться с «каре» вице-адмирала Хиляева… Так что высылайте «силахдаров»…

Бозкурт оказывается, прибыв в «Тарс» после аудиенции у Селима Седьмого, прихватил с собой на флагмане еще и роту элитной султанской пехоты. Вот ее и пришлось османскому командующему в связи с неуступчивостью русских на полуразрушенном «Александре Первом» ввести в бой…

— Понял, господин адмирал, — обрадованно кивнул, лейтенант, знавший, что не было в Галактике сил, способных противостоять этим закованным в броню штурмовикам, и уже предвкушающий зрелищный бой, за которым можно будет понаблюдать с экрана, — передаю приказ командиру силахдаров…

…Между тем около тысячи космопехотинцев Бозкурта, собранные в сводные штурмовые группы, раз за разом бросались в рукопашную на последних защитников русского авианосца. Первые четыре взвода янычар проникшие в центральный коридор верхней палубы, ведущий к капитанскому мостику, легли под перекрестным огнем обороняющихся. Вице-адмирал Козлов, несмотря на то, что контрабордажные действия в сферу его деятельности не входили, вспомнил молодость, умело расставив стрелков на самых выгодных для ведения огня позициях, вследствие чего очередная атака противника захлебнулась, так и начавшись…

Однако османские штурмовики, подгоняемые своим командующим, не собирались отступать. Тут же в коридор с их стороны полетели импульсные нейтронные гранаты, которые хоть и не сильно могли навредить русским «морпехам», облаченным в боевые скафандры, но на время ослепляли их сканеры и датчики, заставляя на несколько секунд или даже минут прекратить вести стрельбу. Если боец все-таки решал продолжить бой, то он должен был, прежде всего, открыть триплексное забрало сферы…

Далее у наступающих в ход шли обычные вакуумные гранаты, осколки от которых были направлены в незащищенные лица защитников авианосца. После этого, янычары открыли ураганный огонь по всему, что движется и, прикрывая друг друга, плотными порядками начали быстро продвигаться вперед. Таким нехитрым способом происходила зачистка одного за другим отсеков нашего корабля.

Однако на «Александре Первом» врага встретила такая глубокоэшелонированная оборона, что ей бы позавидовала самая защищенная космическая крепость. Экипаж русского авианосца, зная, что все их товарищи из 9-ой «линейной» погибли и они из всей дивизии остались одни, дрались так отчаянно и смело, будто не было никакого четырехкратного превосходства над ними этих самых янычар, которые выли от бессилья и невозможности закончить вот уже целый час длившийся рукопашный бой…

Защитников авианосца с каждой минутой становилось все меньше и меньше, несмотря на то, что им помогали космопехи, прибывшие в последний момент на «Александр Первый» с «Пересвета» и «Князя Потемкина-Таврического». Под рукой Вячеслава Васильевича к этому моменту оставалось не более сотни стрелков, и это включая офицеров рубки и всех, кто еще мог держать оружие в руках. Козлов, нацепив свой старый — добрый скафандр, который он, кстати, не надевал уже лет десять, если не больше, собственным примером, находясь на первой линии обороны, показывал своим ребятам, как умеют сражаться не только русские космоморяки, но и имперские адмиралы…

На его избитом носами галер и оплавленном орудийным вражеским огнем корабле давно молчали все орудия, их просто не существовало — батареи были разрушены до основания. Даже зенитные гнезда все до единого уничтожила многочисленная артиллерия противника. Выведенные из строя силовые установки «Александра Первого» перестали работать, и не было никакой возможности нашему авианосцу вырваться из плотного кольца окружения. Несмотря на это последний боевой вымпел 9-ой «линейной» дивизии продолжал сражаться…

Все новые и новые десантно-штурмовые модули османов подходили к кораблю, не боясь быть уничтоженными зенитками. Бозкурт все еще пытался завершить зачистку русского авианосца до прибытия на него гвардейской роты силахдаров султана Селима. Именно поэтому янычары 6-ой и 7-ой его дивизий упорно шли вперед, наши же контрабордажные группы, вернее те, кто остался от первоначального их состава, встречали непрошеных гостей ливнем очередей и гранатами направленного действия.

Как только противнику удавалось ворваться и закрепиться в очередном отсеке или секторе коридора, тут же между янычарами и русскими «морпехами» завязывалась страшная рукопашная схватка, где на ограниченном пространстве в несколько квадратных метров могли драться десятков человек сразу. Янычары были признанными мастерами ближнего боя, но и они зачастую не выдерживали такого напора от озверевших русских, без устали работающих плазменными штыками своих штурмовых винтовок, и зачастую, вынуждены были отступать, оставляя на полу окровавленных отсеков своих раненых товарищей, а также свою гордость…

Но это было в самом начале абордажа, когда экипаж нашего авианосца находился практически в полном составе. С каждой же минутой и с каждым захваченным уровнем палубы, янычар становилось все больше, а защитников все меньше. Бой за авианосец теперь превратился в серию отдельных схваток между разными группами обороняющихся и нападающих. Командиры подразделений штурмующих корабль не могли быстро действовать, потому как все без исключения отсеки, лестницы и коридоры приходилось брать с неимоверным напряжением сил, причем, проклятые гяуры ни в какую не желали сдаваться. С другой стороны, янычары никого и не собирались брать в плен…