Адмирал Макаров
Шрифт:
Я подробно указывал на важное значение Порт-Артура для нашего флота, причем высказал, что Порт-Артур по отдаленности своей должен быть настолько укреплен, чтобы представлять вполне самостоятельную единицу, что японский флот имеет перед нашим стратегические преимущества, ибо он опирается на множество сильно вооруженных портов, снабженных всем необходимым для ремонта и комплектования кораблей… Кроме того, Япония имеет многочисленный коммерческий флот, способный нести вспомогательную службу при броненосных эскадрах. В случае войны между Японией и Россией, Япония употребит все свои средства, чтобы выиграть дело. Война эта будет для Японии первая с европейской нацией, от нее будет зависеть все будущее положение Японии… Заняв Корею, японцы могут двинуться к Квантунскому полуострову и сосредоточат там более сил, чем у нас. Вся война может быть ими сосредоточена на этом пункте. Это будет война за обладание портом Артур, к которому они подступят с потребною для сего силою, и мы должны быть готовы к должному отпору с сухого пути».
На записку Макарова, в которой слышится предупреждение патриота, военный министр Куропаткин, позевывая, ставит следующую суконную резолюцию: «Читал. Не имея средств и сил на Западе, мы не можем особо расходоваться лишь на Порт-Артур уже в настоящее время. Куропаткин».
Куропаткина не смутили даже следующие заключительные строки Макарова: «Падение Порт-Артура будет страшным ударом для нашего положения на Дальнем Востоке. Флот, лишившись своего главного опорного пункта, оставшись лишь при одном Владивостоке, будет крайне стеснен в своих операциях… Чтобы этого не случилось, Порт-Артур должен стать неприступным и снабженным провизией, порохом и углем в таком количестве, чтобы выдержать продолжительную осаду, пока не прибудет подкрепление…» [122]
122
ЦГВМА. Фонд Макарова. Дело № 138.
Нетрудно представить себе моральное состояние Макарова после прочтения резолюции Куропаткина!
Спустя три года, в другой секретной записке по поводу широко задуманной судостроительной программы 1903–1923 годов, Макаров пишет: «Недоразумения с Японией будут из-за Кореи или Китая… Чтобы этого разрыва не случилось, нужно иметь на Дальнем Востоке флот, значительно более сильный, чем у Японии, и быть готовым к военным действиям во всякую минуту. Разрыв последует со стороны Японии, а не с нашей… Успех Японии возможен лишь при условии недостаточности нашего флота, если же наш флот будет в состоянии командовать морем, то Япония будет совершенно бессильна что-нибудь сделать» [123] .
123
Морской сборник. 1913. № 10.
Глубокое знание обстановки и соотношения сил на Дальнем Востоке позволили Макарову с точностью предугадать развитие событий. Они действительно развивались так, как предполагал Макаров.
Закончив свои приготовления к войне с помощью Англии и США и заручившись их поддержкой, Япония стала искать повода для развязывания войны.
Задача японских империалистов заключалась в том, чтобы начать войну как можно скорее, не дав подготовиться к ней России. Японские дипломаты получили задание возобновить переговоры с царским правительством об урегулировании спорных вопросов. Мирное решение, однако, не устраивало Японию. Переговоры были лишь ширмой, скрывающей истинные ее намерения и способом обмануть мировое общественное мнение.
Наметившаяся возможность довести переговоры до конца испугала Японию. 10 декабря 1903 года японское правительство изложило свои требования к царской России в наглой ультимативной форме. Однако русское правительство пошло на уступки. Истолковав этот шаг, как слабость, Япония через несколько дней повысила требования, и русское правительство, зная о своей военной неподготовленности, собиралось удовлетворить и их, но несколько задержало ответ.
Вечером 24 января русский министр иностранных дел Ламсдорф известил японского посланника в Петербурге, что окончательный ответ уже послан телеграммой в Порт-Артур наместнику Алексееву для передачи русскому послу в Токио — Розену. Но Японии нужен был не ответ, а война, а потому 24 января, прервав переговоры, она заявила о разрыве дипломатических сношений с Россией.
Без объявления войны, в ночь на 27 января 1904 года, японцы совершили вероломное нападение на корабли русского тихоокеанского флота, стоявшего в полном составе на внешнем рейде Порт-Артура. Несмотря на предшествующие событию длительные переговоры и общую напряженную атмосферу, дипломатические представители России и военно-морское командование были застигнуты почти врасплох.
Но Макарова дальневосточные события не застали врасплох. Находясь в Кронштадте, он пристально следил за ходом событий и хорошо предвидел, что должно произойти на берегах Тихого океана. И душою и мыслью он был в далеком Артуре, он рвался туда, хорошо зная, как необходимо там его присутствие.
Узнав о разрыве дипломатических отношений с Японией, Макаров отправил вечером 26 января 1904 года морскому министру записку следующего содержания: «Если мы не поставим теперь же во внутренний бассейн флот, то мы принуждены будем сделать это после первой же ночной атаки, дорого заплатив за ошибку». Как известно, в эту же ночь, а по некоторым данным в тот же час, в Порт-Артуре были подорваны стоявшие на внешнем рейде русские корабли.
1 февраля морской министр адмирал Авелан сообщил Макарову, что он назначается командующим флотом на Тихом океане. Судить трудно, но весьма возможно, что именно посланная министру записка, в которой дана верная оценка военной обстановки в Порт-Артуре и в точности предугаданы последовавшие события, способствовала назначению Макарова командующим морскими силами на Дальнем Востоке с целью «поправить испорченное дело».
Разбойным нападением в Порт-Артуре японцы хотели вывести из строя лучшие наши корабли и тем обеспечить себе беспрепятственную переброску войск на континент. Одновременно, шесть японских крейсеров и восемь миноносцев под командой адмирала Уриу, ворвавшись в воды нейтрального корейского порта Чемульпо, блокировали во внутренней гавани русский крейсер первого ранга «Варяг» и канонерскую лодку «Кореец», предъявив им ультимативное требование сдаться. Это было вопиющим нарушением международного права. Но никто из представителей иностранных государств, имевших свои суда в Чемульпо, не протестовал, даже представитель «дружественной» России Франции не нашел нужным вступиться. Иностранцы спокойно следили в бинокли со своих кораблей за ходом событий.
Командир «Варяга» капитан первого ранга В. Ф. Руднев отклонил наглое требование японцев. Решив лучше погибнуть со славой, чем опозорить честь русского флага, «Варяг» поднял сигнал: «Корейцу» следовать за мной» и полным ходом ринулся на японскую эскадру. Два русских героических корабля в течение трех часов вели неравный бой с противником. «Варяг» своим огнем нанес сильное повреждение крейсеру «Такашихо», который впоследствии затонул, и потопил японский миноносец. Казалось, возникла возможность прорваться, но сосредоточенный огонь всей японской эскадры нанес страшные раны «Варягу». Орудия вышли из строя, паровые котлы были пробиты, рулевое управление испорчено. Чтобы русский корабль даже в таком виде не достался врагу, исчерпав все средства борьбы, команда затопила свой корабль на глазах японской эскадры и иностранных судов. Канонерская лодка «Кореец» была взорвана. «Ровно в 4 часа пополудни, — описывает очевидец, — «Кореец» взлетел на воздух. Когда мало-помалу пламя и дым рассеялись, по зеркальной поверхности бухты понеслось пение русских матросов, сопровождаемое громкими всплесками обломков, падавших вокруг со всех сторон в воду».
После славной гибели «Варяга» и «Корейца», японцы беспрепятственно высадили военный десант и захватили Корею. Замыслы японского командования, казалось, были близки к осуществлению: два корабля русского флота были уничтожены, а другие, получив тяжелые повреждения, оказались надолго выведенными из строя. Потерпев урон, русские не могли предпринимать активных, наступательных действий в море. Воспользовавшись этим, японский адмирал Того с основными силами флота предпринял блокаду подступов к Порт-Артуру. Одновременно, японская эскадра под командою вице-адмирала Камимуры повела наступательные действий против владивостокского отряда крейсеров, чувствительно тревоживших японское северное побережье. Усилия Камимуры никакого успеха не имели. Быстроходные и ловкие русские крейсера были неуязвимы. Тогда Того, желая основательно закупорить вход в Порт-артурскую гавань, предпринял свои закупорочные операции с брандерами [124] . Первая операция в ночь на 12 февраля закончилась полной неудачей.
124
Брандер— судно, которое затопляют с целью заградить им вход или выход из порта.