Адмирал Сенявин
Шрифт:
Мельком виделся с Мордвиновым. Он совсем устранился от морских дел. Увлекся идеями экономистов, строил планы преобразования финансов и экономики России…
Ревель недавно стал главной базой Балтийской эскадры, но только по названию. Порт и все сооружения были запущены. На ремонт требовались сотни тысяч рублей, а денег не отпускали. Первым делом Сенявин наладил кузницу, столярные, блоковые мастерские, объехал все маяки, их начали приводить в порядок. После Рождества пожаловали комиссары из Петербурга. Удивились добрым переменам в Ревельском порту. Однако пожурили Сенявина — свой-то дом можно привести в порядок первоочередно, он требует «великих починок в потолках, печах, окнах и других частях».
Едва сошел лед, начали вооружать корабли, готовить эскадру к кампании. Из Кронштадта и Петербурга то и дело наезжали посланцы, торопили. Все чаще поговаривали об отправке эскадры в дальний вояж.
С купеческими судами из Европы поступали новые известия о событиях во Франции. В конце прошлого года в соборе Нотр-Дам в Париже торжественно венчался на царство новый император Наполеон. Сотни золоченых карет с придворными, генералами, сановниками, Папой едва протискивались через несметные толпы народа, глазевшего на пышную церемонию.
Во время коронации Наполеон совершил неслыханное. Когда Папа Пий VII по ритуалу хотел короновать его большой императорской короной, Наполеон выхватил ее у него и сам надел себе на голову. Все возвращалось на круги своя — короля сменил император…
В середине июля прибыл нарочный от Чичагова — министр военных морских сил срочно вызывал Сенявина в Петербург.
Снова в Адриатику
В жизни далеко не каждого человека и не всегда наступает час, когда события вдруг приподнимают его над окружающими. Ему открываются дальние дали во времени и пространстве. Невидимые для тех, кто остался ступенькой-другой пониже. У этого смертного появляется то, чего нет у них, — власть.
От того, какие поступки он совершает, останется память в умах и сердцах людей, судьбы и жизни которых будут зависеть от его действий. Добрая или худая. Особенно часто такое происходит в годы великих потрясений и войн.
В разгар лета 1805 года приспело это время для Дмитрия Сенявина…
Лишь один сенатор — Карно — выступил против узурпации власти первым консулом, который взамен «общественной свободы хочет сделать страну личным достоянием».
Александр демонстративно не признавал за «безродным корсиканцем» титул себе равного. Кстати, в прошлом году нашелся повод бросить камень в новоявленного правителя Франции.
Отношения Англии и Франции накалились до предела. Наполеон в беседе с английским послом Уитвортом мастерски разыграл сцену, выказывая большое раздражение и угрожая:
— Франция непобедима, война с вами будет войной на истребление. Не надейтесь на союзников, Австрия уже не существует.
Уитворт тут же донес своему министру: «Мне казалось, что я слышу скорее какого-то драгунского капитана, а не главу одного из могущественных государств мира».
Спустя месяц первый консул вновь стал угрожать, нашелся предлог — возвращение Мальты.
— Итак, вы хотите войны! — запальчиво говорил он Уитворту. — Вы хотите воевать еще пятнадцать лет, и вы меня заставите это сделать. Если вы хотите драться, я тоже буду драться. Мальта или война!
В Англии знали, что война будет трудной и опасной. Вильям Питт решил испробовать «вариант Павла Петровича», когда-то собиравшегося в Индию. Но организовать «апоплексический удар» в Тюильри сложнее, чем в Михайловском дворце Петербурга. Правда, в Париже тот самый Уитворт успел сплести сети, но они были весьма тонки. Там не было Палена, братьев Зубовых, их сестры, изящной светской дамы Ольги Александровны Жеребцовой, через которую, собственно, и «заботился» о здоровье Павла I английский посол Уитворт.
И все же Питт предпринял попытку. Во Францию с большими деньгами послали фанатика Жоржа Кадудаля [52] . Заговорщики вовлекли в свой план генералов Пишегрю и Моро. Но заговор провалился. Наполеон пришел в ярость.
— Напрасно Бурбоны думают, что я не могу им воздать по заслугам за эту попытку уничтожить меня.
Главный дипломат первого консула Шарль Талейран [53] умел выслужиться:
— Бурбоны, очевидно, думают, что ваша кровь не так драгоценна, как их собственная.
52
Кадудаль Жорж (1769–1804) — вождь шуанов во французской революции. Собрав в свое войско крестьян (шуанов), боролся с республиканцами. Был казнен.
53
Талейран Шарль Морис (1754–1838) — французский дипломат; в 1797–1799, в 1799–1807, в 1814–1815 гг. министр иностранных дел. Вступил в 1808 г. в тайные сношения с Александром I и австрийским министром Меттернихом и способствовал восстановлению Бурбонов. Проницательный политик, мастер тонкой дипломатической интриги.
Решение Наполеона пришло молниеносно — расправиться с герцогом Энгиенским [54] — отпрыском Бурбонов. Правда, он живет не во Франции, а в Бадене и никак не замешан в заговоре, но это малозначащие детали. Европа должна знать, кто здесь хозяин.
Отряд конных жандармов вторгся в Баден — арестовал герцога. Через пять дней вечером его судили в Венсенском замке, обвинили в том, что получал деньги от англичан, воевал против Франции. В три часа ночи, без четверти, ему объявили смертный приговор. Он написал письмо с просьбой о помиловании Наполеону и передал председателю суда Юлену. Тот хотел ходатайствовать о смягчении приговора. Но все было предрешено. Специальный посланец Наполеона, генерал Савари, вырвал у него из рук перо:
54
Герцог Энгиенский — Луи-Антуан-Анри де Бурбон — принц французского королевского дома, сын герцога Бурбон-Конде. Был казнен в 1804 г. по повелению Наполеона.
— Ваше дело кончено, остальное уже мое дело.
В три часа ночи герцога Энгиенского вывели в Венсенский ров и расстреляли…
В Европе возмутились, но говорили шепотом. Только Александр заявил Франции официальный протест. Наполеон ответил ядовито — в России недавно пролилась «венценосная кровь», пусть Александр сначала схватит и накажет убийц своего отца. Наполеон, конечно, знал подоплеку этой истории.
На берегах Темзы напряженно ждали ответа Александра на «пощечину Наполеона», но слабый духом властитель проглотил обиду.
— Не стоит обращать внимания на светские сплетни, — говорил, скрывая раздражение, Александр окружающим.
В свое время, подтвердив «мирные устремления» и дабы ублажить на время Наполеона, он все же подписал с Францией мирный договор. Минуло два года, и стало ясно, что Бонапарту была нужна передышка для подготовки новой войны.
К тому же звук «пощечины» разнесся не только по Европе, но и по России.
Отовсюду русские дипломаты доносили о французских интригах. Из Константинополя посланник сообщал, что агенты Франции подбивают Турцию выступить против России, чтобы в первую очередь утвердиться на Ионических островах. Наполеону не давали покоя отнятые у него «ключи» от Адриатики и сердцевины Средиземного моря. К востоку от них лежала страна Леванта — извечный рынок французов, а за проливами заманчиво вырисовывались берега Крыма и Кавказа.