Адмирал Ушаков
Шрифт:
Чья-то рука протянула кружку с холодной водой. Метакса выпил. Стало легче. Он поднялся, шатаясь.
Калфоглу хотел поддержать его, но Егор Павлович нашел в себе силы самостоятельно подняться наверх.
Им загородил дорогу какой-то неприятного вида человек с ятаганом за поясом.
– Откуда и зачем? – сурово спросил он, держась за ятаган.
– От его превосходительства русского адмирала Ушак-паши, – ответил Калфоглу.
– Придется обождать. Паша делает смотр коннице.
Метаксу и его спутника отвели
В ней не уцелело ни одного стекла, потолок и стены были изрешечены пулями. Сверху сыпалась штукатурка. В стене блестели остатки большого прекрасного зеркала. Метакса подошел к нему и посмотрел в осколок:
– Хорош посол: желтый как лимон, глаза провалились…
Калфоглу стоял у окна, задумчиво теребя бороду.
Егор Павлович опустился на ломаную скамью, стоявшую у стены.
Три чиновника Али-паши вертелись в комнате.
Они как будто развлекали послов, а на самом деле задавали вопросы, стараясь выведать силы и планы русских.
Метакса, пользуясь своим плохим самочувствием, старался говорить поменьше, а Калфоглу расхваливал русский флот, преувеличивая его мощь.
Вдруг за окном раздались пушечные и ружейные выстрелы, послышался топот сотен конских копыт, затрубили трубы. Это возвращался всесильный Али-паша.
Прошло еще четверть часа – в комнату вошел человек с ятаганом. Он повел Метаксу и Калфоглу к Али-паше.
Они прошли ряд пустых комнат с разбитыми стеклами и изодранными обоями, в которых сидели и лежали алипашинские солдаты, вышли на другую лестницу и попали в небольшую комнату. Комната была наспех обита парчой и малиновым бархатом.
Али-паша в зеленой бархатной куртке с бриллиантовыми пуговицами сидел на диване с трубкой в руке. Плечи паши покрывала шуба из черных соболей. Голова замотана зеленой шалью. Это был плотный, среднего роста человек лет пятидесяти с правильными, даже красивыми чертами лица. Поражали его большие коричневые глаза, очень живые и острые. Темно-русые усы и бороду кое-где тронула седина.
Метакса поклонился и протянул письмо Ушакова, сказав:
– Адмирал Ушаков, находящийся в Санта-Мавре, командующий русско-турецкой эскадрой, послал меня к вашему превосходительству пожелать вам здоровья. Я имею также приказание вручить вам это письмо и ждать ответа.
Али-паша чуть привстал, взял письмо и сказал:
– Добро пожаловать!
Почтенный Калфоглу по турецкому обычаю стал перед Али-пашой на колени и поцеловал полу его шубы. Вокруг стояли вооруженные с ног до головы арапы и турки. Они зорко следили за каждым движением послов.
Али-паша кивнул. Один из слуг подал кресла, с которых была содрана шелковая обивка – виднелись только голубые обрывки гобелена.
Метакса и Калфоглу сели. Калфоглу рассказал о причине их приезда.
Али-паша спросил у Метаксы по-гречески:
– Тот ли это Ушак-паша, который разбил славного
– Тот самый. Он же разбил при Гаджибее самого Гассан-пашу, взял в плен восьмидесятипушечный корабль и сжег корабль паши.
– Ваш государь знал, кого послать, – улыбнулся Али. – А сколько вашему адмиралу лет?
– Пятьдесят семь.
(Метакса дипломатично прибавил Федору Федоровичу четыре года).
– Так он гораздо старее меня, – покрутил усы Али-паша.
– Вашему превосходительству нельзя дать более сорока лет. Вы еще молоды, – польстил Метакса.
– Нет, куда там. Мне сорок шесть, – сказал Али-паша, убавив себе больше пяти лет.
Он был доволен, что так молодо выглядит. Потом взял с дивана конверт. Играя кинжалом, рукоять которого так и сверкала драгоценными камнями, Али-паша вскрыл конверт.
– Где подпись адмирала? – спросил он, глядя на бумагу.
Метакса привстал и показал подпись. Али-паша минуту смотрел на нее, потом передал письмо секретарю.
Слуги внесли трубки и кофе в золотых чашках.
Али-паша угощал представителей союзной эскадры. Егор Павлович с удовольствием пил кофе. А у Калфоглу чашка дрожала в руках.
Али-паша спросил у Калфоглу, с чем он приехал.
Калфоглу вынул из-за пазухи султанский фирман.
Али-паша усмехнулся. Взял фирман двумя пальцами, помахивая им, многозначительно посматривал на своих секретарей, точно говорил: «Не стоит внимания! Легко весит!»
И вернул его Калфоглу, приказав читать вслух.
Старик стал почтительно читать именной указ султана, но Али-паша не слушал его. Он кивнул одному из слуг. Вошел секретарь и стал возле него на колено. Али-паша нагнулся, и тот что-то долго шептал паше на ухо.
Метакса понял, что секретарь передает перевод ушаковского письма. Али-паша посмотрел на Егора Павловича и ехидно улыбнулся:
– Жаль, что адмирал Ушаков не знает меня так, как должно. Он добрый человек, но верит всяким бродягам, преданным французам и действующим во вред султану и императору.
– Адмирал Ушаков не руководствуется ничьими доносами. Он только выполняет повеления государя императора и султана. Ваше превосходительство не может сказать, что все это ложь, – указал Метакса на письмо.
– Хорошо, хорошо, – прервал Али-паша. – Я с вами поговорю обо всем наедине. Садитесь сюда, – указал он на диван. Али-паша совершенно не обратил внимания на то, что Калфоглу уже окончил чтение.
Метакса сел рядом с ним.
– Как вы называетесь?
– Метакса.
– Если не ошибаюсь, вы с острова Кефалония?
– Мой отец из Кефалонии, а я родился в России.
– Какое жалованье вы получаете?
– Лейтенант получает триста рублей в год, а в походе мы получаем еще столовые деньги. Впрочем, никто не служит императору из-за денег, а из усердия и благодарности.