Адриатика (Собрание сочинений)
Шрифт:
Бывает, что взаимные симпатии рождаются с первого взгляда. Так случилось и в тот раз. Отныне и навсегда оба адмирала, вопреки всему всегда будут симпатизировать друг другу.
– Прошу отведать хорошего кипрского вина! – пригласил широким жестом Коллингвуд к себе в салон Сенявина.
– Благодарю! – кивнул тот и, подозвав к себе адъютанта, принял от того сверток.
– Думаю, хорошая русская водка нам тоже не помешает!
Первый тост командующие подняли за своих королей, затем выпили за Россию и Англию раздельно, за их союз совместно, после чего набили трубки табаком и от души
Сенявин, в общих чертах, поделился своими планами.
– Все очень разумно, вы можете хорошенько обтрусить французский сад, пока их сторожа утирают сопли после Трафальгара!
По рассказу Коллингвуда, он только что оставил блокаду Карфагена, где пряталась испанская эскадра. Английский командующий был уверен, что перепуганные последними событиями, испанцы ни за что не отважатся высунуть нос в море. Сам же он намеревался рвануть на всех парусах к Вест- Индии, чтобы попытаться перехватить там Брестскую эскадру, на которой, по слухам, находился брат Наполеона Иероним.
– Мы очень рассчитываем на вашу помощь. Поэтому я выгреб со Средиземноморья все, что имел. И вам придется пока остаться с французами один на один! В Карфагене у Бонапарта стоит восемь кораблей, из которых три 100-пушеных. Пока они еще не вооружены, но это вопрос времени. Я, оставляю против них небольшую блокирующую эскадру своего младшего флагмана Дукворта, однако сами понимаете, что может случиться всякое…
– Нам не привыкать! – поднял Сенявин, наполненный стюардом бокал. – За удачу!
Катберт Коллингвуд, 1-й барон Коллингвуд
Расстались, если не друзьями, то уже приятелями. На отходе англичане салютовали российским морякам ПЕРВЫМИ! Такого еще не было нигде и никогда!
– Видать припекло союзничков, коль на свои же вековые традиции плюют! – смеялись наши.
Приняв все меры предосторожности, эскадра со свежим попутным ветром прошла мимо Карфагена. В предметном стекле зрительных труб виднелись белые паруса корабли Дукворта. С ним у Сенявина еще будет своя встреча. Увы, не столь радостная, как с Коллингвудом.
По расставание с англичанами, Сенявин велел перестроить эскадру из кильватера в строй фронта. По левому борту от флагманского "Ярослава" на пределе видимости разместился "Святой Петр" и далее "Уриил". Справа от "Ярослава" "Селафаил" и "Москва". Впереди флагмана в качестве передового дозора "Кильдюин", а по корме концевым бриг "Феникс". Теперь российская эскадра, словно гигантская гребенка, причесывала средиземные воды, разыскивая своих и чужих.
27 декабря, в канун католического рождества эскадра была уже у Сардинии, а еще спустя два дня лавируя при крепком северном ветре, встала на якоря у Калиари.
Калиари – нищая столица нищего Сардинского королевства. Самого короля, однако, здесь не было. Он предпочитал проживать в Риме, здесь же управлялся его брат герцог Женевский. Сам город был расположен на крутой горе и обнесен полуразвалившейся стеной. За городом бесконечные болота. Гавань мала, но илистый грунт хорош. Вдалеке маячили две старые галеры – флот сардинского короля. Корабельные штурмана, заглядывая в рукописные лоции, говорили капитанам:
– Для фертоинга лучше один из якорей класть на норд-вест, а другой на нордост!
– Каковы здесь глубины!
– От четырех до восемнадцати саженей!
– Подходяще!
А к кораблям уже на всех веслах спешили десятки обшарпанных лодок- скопомаре.
– Может, как и в Портсмуте, торговцы! – оживились наши, но они ошиблись.
Лодки были заполнены музыкантами и нищими. Все почему-то в красных колпаках. Первые тут же запиликали на скрипках, вторые начали громко кричать милостыню. Вид оборванных и завшивленных сардинцев привел в изумление российские команды.
– Попрошаек нам еще не хватало! – расстроились они.
– Это оркестранты и солдаты короля! – разъяснили им.
– Не дай Бог так служить! – крестились матросы.
– На борт не пускать, чтоб заразы никакой не получить! Трехдневный карантин!
– передали с "Ярослава" приказ командующего.
Сенявин был раздосадован. Не повидавшись с королевским братом, он не мог покинуть Калиари. Таковыми были императорские инструкции. Но герцог Карл Фелиций мог прибыть только через несколько дней, так как отдыхал сейчас на загородной вилле.
Через три дня к кораблям подошли лодки торговцев, и разрешено было покупать фрукты, предварительно тщательно их обмывая. На эскадре повеселели, тем более что дешевизна была потрясающая. За десять апельсинов платили копейку, а за два пуда миндаля – талер.
После окончания карантина начались съезды на берег. Однако желающих было немного. Отправились лишь любознательные. Впрочем, о своей прогулке они не пожалели. Прекрасные цветочные клумбы и горы нечистот, красивые дома и толпы нищих ланцирони – казалось, все слилось воедино. Работающих видно не было: все отдыхали. Зажиточные отсиживались по своим домам, ланцирони спали прямо посреди дороги. В центральной церкви толстые монахи- францисканцы показывали в золотом ковчеге голову святого Сантурина, а потом за тот показ нагло вымогали пару монет. На единственной городской фабрике крутили щелк, но не люди, а индейки, петухи и куры. Падавших от бессилия, тут же волокли в трактиры. Но обедать там могли лишь самые небрезгливые.
Наконец, прибыл и вице-король Сардинии герцог Карл Фелиций. Гвардейцы его одеты были поприличнее простых солдат, однако, судя по худобе и голодным глазам, тоже давно не кормлены. Аудиенция Сенявина продолжалась недолго, ровно столько, чтобы, поздоровавшись и справившись о здоровье королевской семьи, предложить им от имени Александра Первого защиту российского флота, а затем, выслушав слова благодарности и выпив чашечку кофе, попрощался.
В полдень 7-го января, когда солнце было в самом зените, эскадра продолжила свой путь. Корабли один за другим преодолевали коварный риф на выходе из бухты и выбирались на чистую воду. Было Рождество, а потому все работы и учения отменялись. Свободные от вахт пели песни и отдыхали, а к обеду на палубу вытащили двойную ендову с хорошим сардинским вином.