Адская бездна. Бог располагает
Шрифт:
– Ба! Тут кроется любовница, – усмехнулся Самуил.
– Откуда ты знаешь? – спросил Юлиус: он был не прочь вникнуть в подобное объяснение.
– Я знаю его возраст, – отвечал Самуил. – Что, по-твоему, может удерживать там молодого красавца, обходительного, остроумного, богатого? Или ты забыл, что такое Вена? Все женщины там вешаются ему на шею. Это мы с тобой такие суровые, мрачные и угрюмые. Ты же сверх того еще и болен. Я вовсе не стремлюсь оклеветать твоего племянника, он просто-напросто молод. Пытаться приковать мальчишку с такой внешностью к постели больного – в этом, право же, есть что-то абсурдное, противоестественное. Это
– Все равно! – сказал Юлиус. – Я напишу ему еще одно, последнее письмо. И уверен, что он не оставит меня умирать, не повидавшись с ним.
– Ну, если ты хочешь только этого, – усмехнулся Самуил, – тогда все в порядке. Надеюсь, у него хватит времени, чтобы перессориться со всеми подружками и вернуться сюда прежде, чем настанет час диктовать твое завещание.
– Час может пробить прежде, чем мы думаем. Ему самое время приготовиться к возвращению; что до меня, то я начинаю готовиться к своему уходу.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Я имею в виду, что мне пора, как ты выразился, продиктовать мое завещание.
– Хорошенькое дело! Повторяю, что речь об этом не идет! – вскричал Самуил.
– Какая разница, – возразил Юлиус, – продиктую я его неделей раньше или позже? Зачем откладывать то, что все равно необходимо сделать? Мне станет спокойнее, когда этот долг будет исполнен. По крайней мере, в глубине моей души не останется беспокойства, страха, как бы не покинуть сей мир, не успев отблагодарить тех, кому я столь многим обязан. После этого я почувствую себя лучше. Впрочем, я не собираюсь заниматься этим прямо сегодня. Но я уже обдумал все, что намерен предпринять. Излишне говорить, что о тебе я при этом не забыл.
Самуил сделал протестующий жест.
– О, мне известно, – промолвил Юлиус, – что ты презираешь деньги, поскольку метишь выше. Я лишь хочу обеспечить тебе полную независимость от кого бы то ни было. Материальные нужды суть прутья клетки, в которую общество запирает великие сердца и грандиозные замыслы. Ты ведь не откажешься от свободы и простора. Впрочем, я не приношу тебе ничего в дар, я лишь плачу долг. Не хочешь же ты остаться у моего гроба банкротом? А теперь перейдем к Лотарио.
Самуил слушал, крайне взбудораженный, но внешне бесстрастный.
– Лотарио – мой единственный родственник, – продолжал граф фон Эбербах, – да и то по линии жены. Я выделю ему его долю. Он получит замок Эбербахов и достаточное содержание, чтобы жить там, как подобает сеньору. Там он будет окружен воспоминаниями о своей тетке Христиане, любившей его, как она одна умела любить. Я предпочитаю, чтобы среди этих воспоминаний жил именно он, а не кто-то другой. Теперь остается Фредерика.
На минуту воцарилось молчание.
Юлиус колебался, не зная, как приступить к делу. Самуил наблюдал за ним глубоким, внимательным взглядом драматического поэта, следящего за всеми движениями и интонациями актера, избранного им, чтобы воплотить свой творческий замысел.
Самуил заговорил сам.
– Это самое щекотливое, – сказал он. – Ведь тебе, в общем-то, всего сорок лет. Мудрено допустить, чтобы мужчина, еще достаточно молодой и известный множеством приятных похождений различного рода, оставил
– Бесчестье, не так ли? – вздохнул Юлиус. – Правда, я и сам все понимаю. Но что же делать?
– Об этом-то я тебя и спрашиваю, – отозвался Самуил, желая принудить его самого произнести решающее слово.
– Я было подумал, – продолжал Юлиус, – что можно избежать затруднений, выдав Фредерику замуж за кого-нибудь, кто имеет право разбогатеть. К примеру, Лотарио…
– Лотарио! – перебил Самуил с ноткой угрозы.
– Все было бы просто, если бы Лотарио и Фредерика полюбили друг друга. Я бы оставил все свое состояние Лотарио, а он, женившись на ней, естественным образом принес бы его ей. В какой-то момент я подумал, что Лотарио влюблен в нее, судя по тону, каким он говорил о ней, когда впервые ее увидел. Но с тех пор я успел убедиться, что ошибался. Если бы он любил ее, он бы не упорствовал в своем стремлении так надолго покинуть этот дом сейчас, когда она в нем живет. По крайней мере если она не отвергла его самым решительным и безнадежным образом. Так или иначе, если он ее не любит, если он там задерживается ради другой или если сама Фредерика не желает его знать – в любом подобном случае об этом браке речи быть не может. И однако иного средства, кроме супружества, я здесь не вижу.
– Я тоже, – отозвался Самуил, не спуская с Юлиуса своего пронизывающего непостижимого взгляда.
– Но кого мне избрать ей в мужья, кому я был бы вправе завещать мое богатство? Никому, кроме Лотарио и тебя, я не могу оставить в наследство сумму достаточно значительную. А ты в качестве мужа Фредерики еще более немыслим, чем Лотарио.
– А! Ты так считаешь? – промолвил Самуил.
– Без сомнения. Слишком велика разница в возрасте. И потом – твой характер. Честно говоря, – прибавил Юлиус смеясь, – твоя натура, по-моему, не создана для того, чтобы сделать женщину счастливой.
– Однако, – произнес Самуил с некоторой горечью, – может статься, что сама Фредерика придерживается несколько иного мнения.
– Если она думает иначе, – произнес Юлиус очень серьезно, – признаюсь тебе, что я первый постарался бы отговорить ее от подобного шага, который, на мой взгляд, был бы с ее стороны лишь необдуманным порывом благодарности.
– Я пошутил, – ледяным тоном прервал его Самуил. – Так ты, по-видимому, нашел более подходящее средство обогатить Фредерику, не компрометируя ее?
– Такое средство действительно есть.
– Говори, – обронил Самуил.
– Говорить об этом неловко и грустно, – начал Юлиус. – Ну, в двух словах, я решил вот что: брак здесь будет не более чем поводом, чем-то побочным, второстепенным… так вот, самый законный предлог для того, чтобы завещать Фредерике значительную часть моего состояния – это если… если она будет моей женой.
– Что ж! Я об этом тоже подумал, – спокойно отвечал Самуил.
– Ты думал об этом? – отозвался Юлиус не без некоторой печали. – Это и впрямь проще всего, таким образом все устроится. Адля этого брака, столь… гм… непродолжительного, трудно было бы найти условия более надежные и благоприятные, имея в виду супруга, который… словом, который не был бы таковым. И мне суждено не слишком долго оставаться обузой в ее жизни. Пройдет всего несколько месяцев, и я буду мертвым, а она – богатой. С любым другим такой брак стал бы для нее оковами, со мной же это свобода.