Адская игра. Секретная история Карибского кризиса 1958-1964
Шрифт:
Шок в Сан Кристобал
9 октября, когда в Гаване Кастро обсуждал с советским послом кампанию подготовки кубинцев к принятию идеи размещения советских ракет, администрация Кеннеди предприняла первый за шесть недель прямой облет Кубы Комитет по воздушной разведке, межведомственная группа по контролю за использованием самолетов У-2, рекомендовали Специальной группе, чтобы У-2 сфотографировал площадь вокруг Сан Кристобал — города на западе Кубы, где развернулась подозрительная деятельность. Во второй неделе сентября агент ЦРУ на Кубе сообщил, что советские солдаты вместе с перуанцами и колумбийцами контролируют пятидесятимильную территорию вдоль главной магистрали от Гаваны до Пинар дель Рио на западной оконечности острова. Шпион указал точки, образующие трапецию, где размещались войска Сан Кристобал на юго-востоке, Сан Циего де лос Баньос на юго-западе, Консаласьон лель Норте на северо-западе и Лас Позас на северо-востоке.
Вначале это сообщение было принято в Вашингтоне настороженно Аналитики ЦРУ считали невероятным, что возможно расчистить такую территорию{16}. Однако трапеция привлекла внимание некоторых сотрудников Разведывательного управления Министерства обороны (РУМО), организации, созданной в 1961 году Макнамарой для упорядочения работы разрозненных ведомств разведывательных служб. Описание активности в этой трапецевидной области соответствовало отчетам свидетелей о передвижениях там больших трейлеров, перевозящих покрытый брезентом груз Трейлеры сбивали телеграфные столбы, проезжая по узким улочкам Деревень{17}. Когда Белый дом отменил ограничения на полеты У-2, комитет по воздушной разведке принял решение, что первый полет состоится над районом Сан Кристобал.
Политика перестала быть главным фактором в принятии решения о разведывательных полетах. Главной стала погода. Следующие четыре дня были облачными. Дино Бурджиони, который работал в Национальном центре расшифровки снимков, вспоминал, что полет мог считаться успешным, если погода оставалась безоблачной по крайней мере на 75 % площади, представляющей первостепенный интерес{18}. Это означало, что при потолке полета У-2 в 23 000 метров необходима оптимальная видимость в течение 20–24 часов от начала полета до его завершения. В Карибском бассейне это был сезон штормов, а поэтому данное условие представлялось практически невыполнимым{19}.
13 октября прогноз погоды дал зеленый свет полету У-2, намеченному ночью. В 11 30 вечера У-2, пилотируемый майором Ричардом С. Хейзером, поднялся с авиабазы Эдвардс в Калифорнии и взял курс на Кубу. Если бы полет шел по плану, то Хейзер мог приступить к фотографированию где-то между Сан Кристобал и Лос Паласиос утром 14 октября. С учетом времени, необходимого для проявления и расшифровки пленки, политики могли бы узнать что-либо вечером 15 октября в понедельник.
У президента Кеннеди весь день 15 октября был заполнен. В 11 00 утра он встречался с одним из лидеров борьбы за самоопределение в третьем мире Ахмедом Бен Беллой из Алжира. Будучи сенатором, Кеннеди сделал себе имя на внешней политике, поддержав в своей речи в 1957 году борьбу Алжира за независимость. «Жизнь людей висит на волоске, — сказал Кеннеди, цитируя Вильсона, — надежды людей призывают нас высказаться о том, что мы собираемся делать. Кто будет достоин доверия? Кто посмеет отказаться от попытки?»{20} Кеннеди высоко ценил Бен Беллу, хотя в последние годы поддержка Алжира стала сложной проблемой, ибо Бен Белла симпатизировал Кастро. Не будучи коммунистом, Бен Белла был революционером и его мало волновало, (помогает он марксистскому или немарксистскому революционному движению, коль скоро оно свергло то, что он считал империалистическим режимом.
Бен Белла, который позже рассказал Кастро о своем посещении Вашингтона, использовал пребывание в Белом доме, чтобы прощупать намерения Кеннеди относительно Карибской республики. «Я пытался узнать у Кеннеди, — вспоминал Бен Белла, — планируют ли США вторжение на Кубу». Президент отрицал такое намерение, однако добавил, что у него не будет иного выхода, если Советский Союз решит создать из кубинского рая наступательную военную базу или если — и это он особо подчеркнул — Кастро предпочтет сделать Кубу трамплином для экспансии международного коммунизма в Западном полушарии. Кеннеди удивил Бен Беллу своим предположением, что Куба, в случае соблюдения статус-кво, — что Бен Белла считал прямо противоположным убеждениям Фиделя Кастро, как и своим собственным, — была бы приемлемой для США. На их встрече президент США говорил о возможности примирения с Кастро, если Куба сохранит «режим национального коммунизма». «Вы имеете в виду, господин Кеннеди, что-то вроде Югославии или Польши?» — спросил Бен Белла. «Да», — последовал ответ.
Через 12 часов Макджордж Банди, советник Кеннеди по национальной безопасности, получил снимки, сделанные Хейзером с У-2. В Сан Кристобале находились две ракеты среднего радиуса действия 25 м длиной Банди не сообщил ничего президенту вечером. Он решил дать ему спокойно выспаться Банди чувствовал, что президент ничего не сможет решить с ракетами ночью, лучше доложить на свежую голову утром. Кроме Банди и руководства
Первое заседание Исполкома, 16 октября 1962 года
Президент Кеннеди читал утренние газеты в постели, когда Макджордж Банди рассказал ему о том, что У-2 обнаружил две ядерные ракеты и шесть транспортов с ядерным оружием к юго-западу от Гаваны. Новость полностью перечеркнула обещания Хрущева, что оружие на Кубе предназначено лишь для обороны. Кеннеди позвонил брату и предложил ему как можно скорее встретиться с Банди. Кроме Роберта никто, даже Банди не знал о тех усилиях, которые предпринял Кеннеди еще до своего избрания президентом, чтобы уменьшить напряженность холодной войны и создать деловую атмосферу в американо-советских отношениях. Более 90 раз братья обращались к Большакову, используя этот канал для увещевания и сдерживания Хрущева. Сумеет ли президент не допустить реализацию планов Пентагона о возобновлении весной ядерных испытаний и дать Кремлю последний шанс заключить договор, который поставит вне закона любые ядерные испытания? И как насчет его усилий по разрешению берлинской проблемы?
Кеннеди не желал, чтобы информация о Кубе стала достоянием гласности. Он нуждался в политических консультациях, но не хотел привлекать внимание к необычной активности Белого дома. 16 октября он попросил Банди собрать команду его внешнеполитических советников из госдепартамента, Пентагона и ЦРУ в офисе кабинета без огласки в 11.45.
Кеннеди нашел «окно» в своем рабочем графике для приватного разговора с Чарльзом Боленом. Болен, старый кремлевский «волк», недавно был назначен послом США во Франции, но пока находился в Вашингтоне, готовясь к отъезду в Париж. У Кеннеди была версия, объясняющая неожиданные действия Хрущева, и он хотел узнать реакцию Болена. Кеннеди предполагал, что ставка Хрущева больше, чем Куба, иначе чем можно объяснить такой серьезный риск. Был ли ракетный гамбит кратчайшим путем достижения ядерного паритета США? Или это игра, имеющая целью заставить США пойти на уступки в германском вопросе? Болен, который видел Кеннеди перед встречей с группой по Кубе в полдень, подтвердил предположение президента, что Хрущев идет на огромных риск ради стратегического преимущества. По мнению Болена, Хрущев, возможно, попытается использовать Кубу, чтобы вынудить американцев пойти на уступки в Европе. Кеннеди попросил Болена участвовать в совещании группы{21}.
Мы не знаем, что подтолкнуло президента Кеннеди записать наиболее важные фрагменты дискуссии. В течение по меньшей мере года он не прибегал к помощи аудиоаппаратуры в офисе. Но летом 1962 года он изменил свой стиль, делая записи для будущих мемуаров. Кеннеди распорядится установить магнитофоны в Овальном кабинете и других офисах. Президент выбрал ручную записывающую систему, которую он мог включать по своему усмотрению. Она была вмонтирована в письменный стол в Овальном кабинете{22}.
Исторический характер первой встречи кубинской кризисной группы, позже ставшей известной под названием Исполнительного комитета СНБ, или Исполкома, очевиден. Кеннеди включил механизм, который должен был помочь ему разобраться, что делать в момент, когда Хрущев разместил ракеты на Кубе. Кроме Болена от госдепартамента присутствовал Дин Раек, заместитель госсекретаря Джордж Болл, помощник госсекретаря по Латинской Америке Эдвин М. Мартин и посол по особым поручениям Ллоуэллин Томпсон. Министерство обороны представляли Роберт Макнамара и его заместители Розуэлл Гилпатрик и Пол Нитце. Джона Маккоуна, отсутствующего по семенным обстоятельствам, заменял его заместитель маршал Пат Картер. От ЦРУ Участвовал также глава NPIC[10] Артур Ландал, аналитики которого обнаружили места размещения ракет на фотографиях, сделанных с самолета У-2. От Объединенного комитета начальников штабов пригласили его председателя генерала Максуэлла Тейлора. Наконец, присутствовали Макджордж Банди и Тед Соренсен, ближайший советник и составитель речей Кеннеди, министр финансов С. Дуглас Диллон и Роберт Кеннеди. Только Роберт Кеннеди и президент знали, что ведется запись дискуссии. По словам Банди, который узнал о записывающей системе лишь спустя десять лет, это была тайна братьев. Ее сохраняли столь же тщательно, как и содержание бесед Роберта Кеннеди с Большаковым
«Вот результаты аэрофотосъемки, произведенной в воскресенье, сэр», — Артур Ландал, который при Эйзенхауэре, а затем при Кеннеди был главным экспертом по анализу фоторазведывательной информации, сообщил десятку лиц, сидящих за столом Овального кабинета.
Кеннеди хотел быть уверенным в том, что наихудший сценарий, который начиная с августа представляли ему Маккоун и другие, оказался реальным.
— Как вы узнали, что это баллистическая ракета средней дальности?
— По длине, сэр, — объяснил Ландал.