Адские игры.
Шрифт:
– Ну, ну, ты только посмотри, кто это - знаменитый Джон Тэйлор.
– Печально известный, я бы сказал. Я всегда думал, что он будет выше. Более мужественный, знаешь ли.
– И пальто какое-то прошлогоднее ... я мог бы одеть его во что-то действительно дерзкое, в розовато-лиловых тонах.
– Попросите у него мерки!
– О, мне бы не хотелось!
На Темной Стороне определенно есть что-то такое, что позволяет выявлять стереотипы поведения некоторых людей. Осмелев от того, что я не обиделся, крупный джентльмен, от подбородка до ступней затянутый в черную кожу, открыто уставился на меня.
– Вот, смотрите и слушайте – самый крутой частный сыщик Темной Стороны ... всегда пытается пролезть туда, где он не нужен.
– Смотрите и слушайте? – ответил я.
– Я могу увидеть все, что хочешь, но
– Завяжешься со мной, Джон Тэйлор, и я вызову охрану, так и знай. И тогда быть беде!
– Тоже будет слушание? – в моем голосе звучала надежда.
– Почему эта женщина до сих пор мне пишет? – громко спросила Мария Гриффин, размахивая письмом, зажатым в ее пухлой руке, чтобы снова привлечь к себе всеобщее внимание. – Ей прекрасно известно, что я с ней не разговаривают! Мои правила предельно ясны: пропусти две мои вечеринки, и ты Исключен. Меня не волнует, что у ее детей проказа...
Она смотрела на всех, кто был в комнате, кроме меня, но в целом ее выступление принесло мне пользу. Она продолжала жаловаться на то и это своим всевозможным советникам, которые отдавали ей если не интерес, то уж точно все свое внимание. Marрии отчаянно хотелось выглядеть величественно, но ей не хватало собранности. Она начинала с одного, переключалась на другое, отвлекалась, а потом забывала, с чего она начала. Она порхала с одной темы на другую, подобно бабочке, ее всегда влекло что-то другое, что обещало быть хоть немного более интересным и красочным. Мне надоело ждать, и я начал бродить по комнате, разглядывая вещи, снимая их и ставя на место с нарочитой небрежностью.
Если бы и это не сработало, я начал бы швырять их в окна.
Повсюду были предметы роскоши, изысканные китайские фигурки, старинные куклы, стеклянные животные, фарфор - настолько хрупкий, что, казалось, он расколется, если дунуть на него слишком сильно. Все тщательно, в высочайшем порядке разложено и расставлено на антикварной мебели. Какая-то глубоко запрятанная, анархистская часть меня жаждала впысть в неистовство (в оригинале – amok - амок ( сумеречное состояние эпилептического или психогенного происхождения; описано преимущественно у аборигенов Малайского архипелага ), дикий, бешеный, озверевший; неистовый, вышедший из-под контроля), имея в руках с кувалду или хотя бы длинную стальную цепь ... я успокоил варвара у себя внутри с помощью шоколадных конфет из открытой коробки. С мягкой начинкой уже кончились, но я обошелся и так.
Судя по груде еще нераспечатанных писем, каскадами сползающих с прикроватного столика Марии, у нее была обширная корреспонденция. E-mail так и не прижилась на Темной Стороне – ее слишком легко взломать или перехватить. А кроме того, здесь всегда были проблемы с самосовершенствованием компьютеров или получение ими силы от тьмы Извне...а техно-экзорцисты ст о ят не дешево. В наше время принято писать от руки, особенно среди тех, кого принято считать Высшими Кругами. Бессмертные Гриффины ближе всех к тому, кого можно считать аристократией Темной Стороны, а значит, каждый честолюбец будет отчаянно стемиться быть рядом с ними, в надежде, что частица положения и гламура Гриффинов перепадет и их ближайшим фаворитам. Снобизм - это страшный порок, на который так же легко подсесть, как на героин, и с которого так же нелегко соскочить и пережить все прелести абствиненции, когда ты уже не Часть.
Даже лица королевской крови пришли к подножию Гриффинов, осторожно вымаливая блага и милости. У нас на Темной Стороне хватает всяких - королей и королев в изгнании, принцев Этого и лордов Того, всех чинов и званий, которые только можно придумать. Они прибывают сквозь Границу Времени из других миров, времен и измерений, навсегда отрезанные от своих собственных людей, власти и богатств. Некоторые засучивают рукава и создают из себя что-то новое. Большинство - нет. Потому что не знают, как. Они по-прежнему рассчитывают на обращение, как с членами королевской семьи, только потому, что они когда-то ими были, и очень расстраиваются, когда Темная Сторона дает им понять, что ей плевать на это. В основном, они держатся вместе в маленьких частных привелегированных клубах, где они могут именовать друг друга их собственными титулами, и проводят большую часть своего времени, охотясь за приглашениями на очередной бал или суаре у Гриффинов. Потому что, быть принятым Гриффинами, подтверждает их особую природу в глазах у всех. К их сожалению, аристократов вокруг слишком много, и Гриффинам есть из кого выбирать. Что они и делают. У вас есть один шанс, чтобы зарекомендовать себя интересным или забавным, после чего вы Посторонний. Зог, Король Пикси, был знаменит тем, что постоянно пытался прорваться на вечеринки Гриффинов, даже после того, как ему ясно дали понять, что ему не рады, и никогда не будут, независимо от того, с кем он.
(Он помочился на пол. По-видимому, там, откуда он прибыл, раб повсюду следовал за ним с ведром. И шваброй.)
Maрия всегда претендовала на вкус и стиль, но, к сожалению, никогда их не имела, и поэтому зависела от толпы модных консультантов, чтобы помочь ей решить, кто будет Внутри, а кто станет Посторонним, и какие причуды и стили будут в моде в каждом Сезоне. Но воплощением этих решений в жизнь занималась Мария лично, ее капризы исполнялись беспрекословно. И поэтому советники локтями расталкивали друг друга, чтобы максимально приблизиться к Maрии, громко и взволнованно спорили из-за каждой мелочи, сопровождая это широкими, драматическими жестами. Которые иногда перерастали в сражения, с ударами и пощечинами. Советники одним словом или взглядом могли создать или уничтожить репутацию в обществе, и все это знали, и именно поэтому у этих несчастных было много знакомых, но мало настоящих друзей. Говоря по правде, наверное, в них было даже больше паранойи и неуверенности, чем в самих карьеристах, ловивших каждые их слово.
В конце концов, Maрии надоело или ее разозлило делать вид, что меня нет, и она резко приказала всем остальным выйти из комнаты. Включая Гоббса, по-прежнему безучастно наблюдающего за всем от двери. Все ушли с разной степенью неохоты, всю дорогу расшаркиваясь и посылая воздушные поцелуи, пока, наконец, дверь не закрылась за последним из них, и мы с Maрией Гриффин не остались вдвоем, глядя друг на друга. Она холодно изучала меня, видимо, пытаясь решить, отношусь ли я к тем, кем можно командовать, или тем, кому ст о ит немного польстить, чтобы перетянуть на свою сторону. В конце концов, она приятно улыбнулась, кокетливо взмахнула длинными ресницами и похлопала по розовому одеялу из гагачьего пуха рядом с собой.
– Идите сюда и садитесь рядом со мной, Джон Тэйлор. Чтобы я могла как следует вас рассмотреть.
Я прошел вперед, взял стул и уселся лицом к ней, стараясь держаться на безопасном расстоянии. Она надулась на меня и приопустила ночную рубашку на груди, чтобы улучшить вид своего декольте. Такое мое внимание ее не огорчало. Я видел это в ее глазах. Ей всегда нравилось, если добыча сначала немного посопротивляется. Вблизи ее аромат был почти непреодолимым, запах раздавленных лепестков, пропитанных чистым животным мускусом.
– Я хочу задать вам несколько вопросов, - сказал я.
– Ну, конечно...Джон. Это ведь и есть то, чем вы, частные детективы, занимаетесь, не правда ли? Допрашиваете подозреваемых? По-моему, мне раньше не доводилось встречать настоящего частного сыщика. Это так волнительно...
– Вы не кажетесь слишком расстроенной исчезновением вашей внучки, - сказал я, чтобы начать разговор.
Мария пожала плечами.
– Она всегда была сплошной неприятностью. Маленькая лицемерка. Мне никогда не нравилось, что она вмешивается в мою жизнь и расстраивает все мои планы... А это просто еще один способ обратить на себя внимание. Убежать из дома, целиком привлечь к себе интерес деда, а спустя несколько дней – вернуться живой и здоровой, довольной, улыбающейся и абсолютно невредимой, как ни в чем ни бывало, маленькая распутница. И Иеремия примет ее обратно, как будто ничего не произошло. Она всегда вертела им, как хотела.