Адские игры.
Шрифт:
– Вы не верите, что ее похитили?
– Конечно же, нет! Защиты, встроенные в этот дом, веками хранили эту семью. Никто не мог ни войти, ни выйти, не потревожив всевозможных скрытых сигнализаций, если только посвященный не деактивирован их заранее. Подготовка схем - это еще одно, на что обращала внимание эта заносчивым маленькая сучка.
– Я так понимаю, что вы с ней друг друга не любили?
Maрия громко фыркнула, издав очень неподобающий для Леди звук.
– Мои дети всегда были для меня разочарованием. А внуки – тем более. Иеремия - единственный человек в мире, который имеет для меня значение, единственный, кто когда-нибудь действительно обо мне заботился. Вы не знаете, кем и чем мне пришлось быть до того, как он меня нашел, сделал своей женой и сделал бессмертной. Конечно, не знаете. И никто не знает. Поверьте, я достаточно повидала. И я все помню, так же, как и он, и я всегда буду любить его за это.
– Она поняла, что говорит слишком громко, и усилием вернула себе самообладание. – Мне совершенно безразлично, где сейчас находится Мелисса, Джон.
– Даже с учетом того, что ей предстоит унаследовать все семейное состояние, тогда как вам и вашим детям не достанется ничего?
Она улыбнулась мне полными, чувственными губами, красными, как кровь, и жадно посмотрел на меня темными глубокими глазами.
– Вы моложе, чем я думала. Вас можно даже назвать красивым, этакий жесткий тип красоты. Вы считаете меня прекрасной, не так ли, Джон? Конечно, считаете. Все так считают. Столетия... Я никогда не состарюсь, Джон, никогда не потеряю свою красоту и жизненную силу. Я проживу множество жизней, всегда оставаясь привлекательной. Он обещал мне это... Скажи, что находишь меня прекрасной, Джон. Подойди ближе, и сказать мне это прямо в глаза. Прикоснись ко мне, Джон. Ты никогда не чувствовал ничего подобного моей коже, веками остающейся молодой, свежей и наполненной жизнью...
Во рту у меня пересохло, а руки дрожали. Секс бился в воздухе между нами, сырой и мощный, как стихия. Она мне не нравилась, но именно тогда, в тот момент, я хотел ее... Я заставила себя сидеть неподвижно, и безумие быстро прошло. Возможно, потому, что Мария была уже потерять свою сосредоточенность. Я не поддался сразу, и бабочка ее разум перелетела на другие материи.
– Моды приходят и уходят, а я остаюсь, Джон, всегда прекрасная, как летний день... Но, знаете, есть одна вещь, которой мне не хватает. Вечная ночь может быть очень гламурной, но все может прискучить, когда оно длится и длится, не меняясь... Я так давно не чувствовала на своем лице тепло солнечных лучей и ласку ветерка...
Она продолжала болтать, и я внимательно ее слушал, но ничего полезного не узнал. До того, как Иеремия сделал Марию бессмертной, она была мелким созданием, и столетий жизни, если уж не опыта, немногое изменили. Возможно, она была не в состоянии измениться, застыв на той ступени, с которой Иеремия забрал ее из течения Времени, - подобно насекомому, пойманному в янтарь. Она была Королевой Общества на Темной Стороне, и это было все, что ее заботило. Могут появляться другие королевы, оспаривая ее власть, но в конце концов она всегда будет побеждать, потому что она - бессмертна, а они нет.
Она резко замолчала и задумчиво разглядывала меня, как будто только что вспомнив, что я все еще там. – Итак, вы - знаменитый Джон Тэйлор. Рассказы о вас у всех на слуху... Ваша мать и вправду была Библейским мифом? Вы действительно спасли всех нас от гибели во время последней Войны? Говорят, что вы могли бы стать королем Темной Стороны, если бы захотели... Расскажите мне о своих гламурных помощниках - Эдди Бритве Эдди, Мертвеце, Сьюзи Дробовике.
– Гламурных? – несмотря ни на что, я улыбнулся. – Я вряд ли выбрал бы это определение.
– Я прочитала все о вас и о них в бульварных газетах, - сказала Мария. – Сплетни – это моя жизнь. За исключением случаев, когда они обо мне. Некоторые репортеры могут быть очень жестокими... Я годами пыталась убедить Иеремию купить «Night Times» и эту ужасную подтирку, «Unnatural Inquirer» , но у него всегда находились какие-нибудь глупые отговорки. Ему все равно, что они о нем пишут. Он читает только страницы о финансах. Он бы даже не знал, кто есть кто в Обществе, если бы я не сказала ему...
– Расскажите мне о своих детях, - вставил я, когда она допустила ошибку - остановилась, переводя дыхание.
– Расскажите мне про Уильяма и Элианору.
Она снова надулась и стала озираться в поисках конфет и своего бокала шампанского, и мне пришлось переспросить ее еще раз, прежде чем она, наконец, ответила.
– Близнецы появились еще в двадцатых годах двадцатого века, потому что это было модно. Абсолютно все в Обществе имели детей, и отстать от других – это было для меня просто невыносимо. Все мои подруги заверяли меня, что р о ды дают самый божественный, трансцендентальный опыт...
– Она громко фыркнул.
– А потом мои милые дети выросли, превратившись в подобные разочарования. И я не понимаю, почему. Я позаботилась о том, чтобы у них были самые лучшие няни, самых лучших наставники, и любые игрушки, которые они когда-либо хотели. Из-за этого я решила проводить с ними какое-то время каждые выходные, независимо от своей общественной загруженности.
– А что Иеремия?
– О-о, какое-то время он был в ярости. Совершенно вне себя. Даже повысил на меня голос, чего никогда не делает. Он никогда не хотел детей.
– И что было дальше?
– Он заставил меня стерилизоваться, чтобы я больше не смогла иметь детей.
– Ее голос звучал совершенно спокойно и буднично.
– Мне было все равно. Мода прошла, а они не были тем, чего я ожидала... И, конечно, я не собиралась вновь пройти через все это...
– У вас что, не было друзей, близких подруг, которые помогли бы вам противостоять Иеремии?
Мария коротко улыбнулась, и ее глаза вдруг стали очень холодными.
– У меня нет друзей, Джон. Обычные людей для меня ничего не значат. Как и для любого из нас, Гриффинов. Потому что, видишь ли, Джон, вы все так недолговечны... Как майские мухи. Вы так быстро приходите и уходите, и кажется, что вам никогда не прожить достаточно долго, чтобы получить какие-то реальные впечатления, а вы не слишком любите тех, кто может себе такое позволить. Все умрут... То же самое и с животными. Раньше я обожала своих кошек, еще в прежние времена. Но больше я не терплю их возле себя. Или цветы... В пятидесятые годы восемнадцатого века Поместье было окружено садами, они тогда были в моде, но однажды мне пришлось их... Я не знала, что с ними делать. Можно было просто гулять по ним бесконечное число раз... В конце концов, я предоставила их буйство самому себе, просто чтобы посмотреть, что из этого выйдет. На мой взгляд джунгли гораздо интереснее - всегда меняющиеся, всегда рождающие что-то новое... Иеремия держит их вместо последней линии нашей обороны. Просто на случай, если варвары однажды восстанут и попытаться отнять все это у нас.
– Она коротко рассмеялась. Прозвучало это очень неприятно.
– Пусть попробуют! Пусть только попробуют... Никто не получит то, что принадлежит нам!
– Кто-то может попытаться отнять вашу внучку, - сказал я.
Она бросила на меня долгий взгляд из-под тяжелых ресниц, и снова испробовала свою соблазнительную улыбку.
– Скажите, Джон, сколько мой муж предложил вам за обнаружение Мелиссы?
– Десять миллионов фунтов, - мой голос прозвучал немного хрипло. Я все еще не привык к этой мысли.
– Сколько еще требуется, от меня, за то, что вы просто ... обозначите деятельность и не найдете ее? Я могу быть очень щедрой... И, конечно, это будет нашей маленькой тайной. Иеремия никогда об этом не узнает.