Адские игры.

Грин Саймон

– Я очень подробно опросил весь персонал, сэр. Если бы они что-то знали, они сказали бы мне. Все.

– В вечер исчезновения Мелиссы вы незапускали в Поместье каких-либо необычных или нежданных посетителей?

– Люди всегда приходят и уходят, сэр.

Я подарил ему один из своих жестких взглядов.

– Вы всегда так уклончивы, Гоббс?

– Я делаю все от меня зависящее, сэр. Вот комната Мисс Мелиссы.

Мы остановились перед дверью, ничем не отличавшейся от прочих. Из прочной древесины, благоразумно заперта. Никаких очевидных признаков нападения или попытки взлома. Я нажал на латунную ручку, и она легко повернулась под моей рукой. Я толкнул дверь и заглянул внутрь. Комнате была совершенно пуста. Не плакатов с мальчик о выми группами на стенах, ни пушистых зверьков, ни обстановки. Просто четыре голые стены, голая кровать, и еще более голый деревянный пол. Ничего не указывало на то, что здесь когда-нибудь жила девочка-подросток. Я пристально посмотрел на Гоббса.

– Скажите мне, что ее комната не всегда выглядят так.

– Она не всегда так выглядит, сэр.

– Это Гриффин приказал вынести все из этой комнаты?

– Нет, сэр. Здесь все точно так, как я это нашел.

– Объясните, - произнес я с легкой угрозой.

– Да, сэр. Мисс Мелисса должна была присоединиться к остальным членам семьи за вечерней трапезой. Хозяин и Хозяйка всегда очень тверды в том, что все члены семьи должны ужинать вместе, находясь в резиденции. Мастер Уильям и мисс Элеонора со своим сыном, мастером Павлом, присутствовали, но мисс Мелисса опаздывала, что было совсем на нее не похоже. Когда она не явилась, меня послали ее позвать. Когда я сюда пришел, дверь была приоткрыта. Я постучал, но не получил ответа. Когда я отважился заглянуть внутрь, на тот случай, если она плохо себя чувствует, я нашел комнату такой, какой вы видите ее сейчас. Мисс Мелисса никогда не придавала особого значения удобствам или безделушкам, но этовыглядит уже сл и шком. Я немедленно поднял тревогу, охрана обыскала Поместье сверху донизу, но не было обнаружено и следа мисс Мелиссы.

Я долго смотрел на него.

– Вы хотите сказать, - наконец выдавил я, - что не похитители не только забрали из Поместья Мелиссу – так, что никто этого не заметил, - но и вышли вместе со всеми ее вещами, да? И никто ничего не увидел? Вы это хотите сказать?

– Да, сэр.

– У меня в кармане ледит хорошая оплеуха с вашим именем, Гоббс.

– По-моему, я должен также обратить ваше внимание, что без одобрения семьи Гриффин в Гриффин-Холле не сработает никакая магия, сэр. Поэтому мисс Мелисса не могла похищена из своей комнаты магическим путем...

– Без содействия ее самой или кого-то из ее семьи.

– Что, конечно же, совершенно невозможно, сэр.

– Нет, Гоббс, приколотить гвоздями к стене живого осьминога – это - невозможно, все остальное - просто трудно.

– Я преклоняюсь перед вашим высшим знанием, сэр.

Я по-прежнему думал про крота, но не был готов сказать это вслух.

Я заглянул в пустой комнате и снова попытался вызвать свой дар, надеясь хотя бы м е льком увидеть, что произошло, но мой внутренний глаз не открылся. Кто-то чертовски могущественный очень не хотел, чтобы я использовал мой дар в этом деле. Я начал задумываться – может, этот Кто-то играет со мной...

Сзади меня в коридоре раздались шаги. Я обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть в девушку в униформе горничной, присевшей перед Гоббсом и в уважительном реверансе. Черт, слуги здесь двигаются бесшумно. Она сделала книксен и для меня тоже, как будто вспомнив.

– Простите, мистер Гоббс, сэр, - сказала девушка голосом, который был не громче шепота.
– Но Хозяйка велела сказать вам, что она хочет поговорить с мистером Тэйлором, прежде чем он нас покинет.

Гоббс посмотрел на меня и поднял бровь.

– О, пожалуйста, научите меня, как это сделать, - сказал я. – Мне всегда хотелось уметь такподнять одну бровь.

Горничная захихикала, и вынуждена была отвернуться. Гоббс просто смотрел на меня.

– Да какого черта, - сказал я. – Не мешало бы поговорить с Хозяйкой. Она может что-то знать.

– Я бы не рассчитывал на это, сэр, - ответил Гоббс.

Горничная поспешила по своим делам, а Гоббс повел меня обратно по коридору к комнате Марии Гриффин. Мне было любопытно, почему она захотела меня увидеть, и что такого она может быть готова мне поведать о своей внучке, чего не смог или не захотел рассказать Иеремия. С женщинами зачастую делятся семейные секретами, о которых мужчины даже не догадываются. Наконец, мы остановились еще перед одной безымянной дверью.

– Комната Марии Гриффин, сэр, - сказал Гоббс.

Я задумчиво взглянул на него.
– Не «комната Иеремии и Maрии»? У них отдельные спальни?

– Разумеется, сэр.

Я не стал спрашивать. Все равно он ничего не скажет.

Я кивнул ему, и он очень вежливо постучал в дверь. Громкий женский голос произнес «Войдите!», и Гоббс толкнул дверь и отступил, пропуская меня вперед. Я неторопливо вошел, словно я думал о месте для аренды, а потом отказался от этой мысли. Хотя сейчас было то, что принято называть на Темной Стороне серединой дня, Maрия Гриффин была еще в постели. Она сидела в ночной рубашке из тонкого белого шелка, поддерживаемая целой грудой пухлых розовых подушек. Стены комнаты тоже были розовыми. На самом деле, вся атмосфера огромной комнаты была какой-то розовой, как будто ты попал в детский сад. Кровать была достаточно велика для нескольких дружелюбно настроенных людей, и Maрия Гриффин была окружен маленькой армией служанок, консультантов и личных секретарей. Некоторые из них ревниво следили, как я подхожу к изножию кровати.

Искусно сделанное и, несомненно, очень дорогое одеяло было покрыто остатками нескольких полу-съеденных блюд, еще б о льшим количеством полу-опустошенных коробок шоколадных конфет и дюжинами разбросанных глянцевых «желтых» журналов. Прямо около ее руки, для удобства, располагалась открытая бутылка шампанского, охлаждающаяся в ведерке со льдом. Maрия демонстративно не обращала на меня внимания, полностью сосредоточившись на всех тех, кто толпился вокруг ее кровати, конкурируя друг с другом за ее внимание. Поэтому я стоял в ногах кровати и открыто ее рассматривал.

Maрия Гриффин была привлекательно пухленькой, приятно округлой, если не просто роскошной, - из старой школы красоты. Волосы, собранные в густой пучок у нее на макушке, были настолько бледно – желтыми, что казались почти бесцветными, но ее лицо было покрыто ярким, кричащим макияжем. Полные чувственные губы с алой помадой, щеки нарумянены, темно-фиолетовые тени для глаза, ресницы настолько густые, что было чудом, что она могла видеть сквозь них. Maрия выглядела, словно ей было чуть-чуть за тридцать, и так продолжалось уже много веков. Кости лица выдавали ее характер, скрытый расплывчатыми манерами и сварливым голосом. Она больше напоминала избалованную любовницу, чем жену в длительном браке.

Различные горничные и лакеи, окружившие ее, угождали каждой ее прихоти прежде, чем она об этом подумает: взбивали подушки, предлагали новые конфеты или доливали шампанского в ее бокал. Maрия не обращала на них внимания, полностью погрузившись в разбор ежедневной корреспонденции и обновление своего личного дневника. Вскоре стало ясно, что ее обычным состоянием было недовольство, и всякий раз, когда события, казалось, сговорились против нее, она обрушивала слабые удары пухлых рук на того, кто в этот момент оказался ближе всех. Горничные и лакеи, не моргнув глазом, принимали на себя удары. Секретари и советники по вопросам моды предусмотрительно держались вне пределов досягаемости ее рук, но так, чтобы это не бросалось в глаза. Те, кто были ко мне ближе других, и скоса тщательно разглядывали меня, и спустя какое-то время, чтобы оживить свое мужество, начали переговариваться друг с другом, достаточно громко, чтобы я услышал.