Адское Воинство
Шрифт:
Потрясенный Данглар молча вернулся за стол и сел на свое место, перед пустым бокалом. Картина была редкостью, она стоила целое состояние, а Адамберг, казалось, этого не сознавал.
— Налейте себе сами, майор. Мне не очень-то легко двигаться. Заодно налейте и мне. Нечасто в мой дом входит такая светлая надежда.
Адамберг не смотрел ни на картину, ни на Данглара, ни на графа. Он думал о слове «машина», которое вдруг выплыло из окружавшей его непроницаемой тьмы и натолкнулось на доктора Мерлана, затем на молодого человека с глиняными костями и,
— Не могу, — сказал он. — У меня нет таких способностей.
— Есть, — возразил граф, постукивая тростью по натертому паркету: он заметил, что взгляд Адамберга, с самого начала показавшийся ему рассеянным, теперь и вовсе устремлен неизвестно куда.
— Не могу, — повторил Адамберг голосом, словно доносившимся издалека. — Мне надо вести расследование.
— Я поговорю с вашим начальством. Вы не должны бросать Лео.
— И не собираюсь.
— Тогда как же?
— Я сам не могу, но кто-то другой может. Лео жива, Лео в сознании, просто у нее внутри очень многое разладилось. Я знаю человека, который исправляет такие неполадки, не имеющие точного названия.
— Это шарлатан? — спросил граф, нахмурив седые брови.
— Это ученый. Но в своей научной практике он проявляет сверхчеловеческие способности. Он восстанавливает разомкнутый контур, снабжает мозг кислородом, заставляет работать омертвевшие легкие. Он знает все о том, как функционирует человеческая машина. Он мастер своего дела. Это наш последний шанс, граф.
— Для вас — Вальрэ.
— Это наш последний шанс, Вальрэ. Он приведет ее в порядок. Если это вообще возможно.
— Как он лечит? Лекарствами?
— Нет. Руками.
— Что-то вроде магнетизера?
— Нет. Он заменяет неисправные предохранители, высвобождает защемленные органы, нажимает на рычаги, прочищает фильтры — в общем, запускает мотор. [6]
— Так приведите его, — сказал граф.
Покачав головой, Адамберг прошелся по комнате, старый паркет скрипел у него под ногами.
— Это невозможно, — сказал он наконец.
— Он за границей?
— Он в тюрьме.
— Черт возьми!
— Нам нужно получить постановление о временном освобождении в связи с особыми обстоятельствами.
6
См.: Фред Варгас. Заповедное место.
— Кто должен подписать такое постановление?
— Судья, который ведает исполнением наказаний. В нашем случае это старый судья по фамилии де Варнье, упрямый как осел, он даже слышать не захочет о временном освобождении. Если сказать ему: надо выпустить из тюрьмы Флери заключенного, который один только может вернуть к жизни старую женщину в Ордебеке, он просто не поверит, что для такой цели необходимы такие средства.
— Раймон де Варнье?
— Да, — ответил Адамберг, продолжая расхаживать
— Тогда все будет в порядке, это мой друг.
Адамберг обернулся к графу, который торжествующе улыбался.
— Раймон де Варнье ни в чем не сможет мне отказать. Ваш специалист приедет сюда.
— Нужно какое-то веское и правдоподобное основание.
— С каких пор наши судьи в этом нуждаются? Еще при Людовике Святом они научились пренебрегать такими мелочами. Дайте мне записку с фамилией врача и местом его заключения. Завтра рано утром я позвоню Варнье, и, будем надеяться, уже вечером этот человек будет здесь.
Адамберг посмотрел на Данглара, тот одобрительно кивнул. Адамберг сердился на себя за то, что так поздно разгадал мучившую его загадку. Когда доктор Мерлан бестактно сравнил Лео с неисправной машиной, ему надо было сразу же вспомнить о враче-заключенном, который пользовался той же терминологией. А может быть, он даже вспомнил о нем, но только бессознательно. И когда Лина во второй раз за день произнесла слово «машина», это не помогло. Правда, после этого Адамберг все же записал загадочное слово на салфетке. Граф протянул ему блокнот, и он занес туда необходимые сведения.
— Есть еще одна проблема, — сказал он, отдавая графу блокнот. — Если меня уволят, они больше не выпустят нашего доктора из тюрьмы. Но для того чтобы вернуть Лео к жизни, ему понадобится несколько сеансов. А меня в ближайшие четыре дня вполне могут уволить.
— Я знаю.
— Знаете обо всем?
— О многих вещах, которые вас касаются. Я волнуюсь за Лео и за семью Вандермот. Как только вы приехали, я навел о вас справки. Поэтому я знаю, что вас уволят, если вы не поймаете убийцу Антуана Клермон-Брассера, который сбежал из комиссариата и, что еще хуже, из вашего собственного кабинета, то есть прямо у вас из-под носа.
— Точно.
— Кроме того, есть подозрения насчет вас, комиссар. Вы знали об этом?
— Нет.
— Ну так вот, вам надо быть начеку. Некоторым господам из министерства очень хочется начать расследование против вас. Они недалеки от мысли, что вы сами позволили этому молодому человеку сбежать.
— Бред какой-то.
— Разумеется, — улыбнулся Вальрэ. — Но найти его на данный момент не удалось. А вы тем временем суетесь в дела семьи Клермон.
— Доступ к их делам закрыт, Вальрэ. Поэтому я не могу в них соваться.
— И тем не менее вы собирались допросить сыновей Антуана — Кристиана и Кристофа.
— Но мне запретили. На этом все кончилось.
— И вы недовольны.
Граф положил остаток сахара на блюдце, облизал пальцы и вытер их о синий халат.
— А что вы, собственно, хотели бы узнать? О Клермонах?
— Как минимум мне надо знать, что происходило на приеме в вечер убийства. В каком настроении были эти двое?
— В спокойном и даже очень веселом — насколько это возможно для Кристофа. Шампанское, притом самой лучшей марки, лилось рекой.