Адской игры, грешник! Том 1
Шрифт:
Разбудило меня что-то липкое и вонючее. Это липкое нечто текло у меня по лицу и смердело что твой скунс. Открыв глаза, я увидел, что пшеница надо мной сомкнулась аркой, из почерневших колосьев капала вонючая темная жижа. Ну и мерзость!
Стерев лица склизкую жижу рукавом куртки, я резко встал и обнаружил, что мы с Кимом спали прямо в этой гадости. Поле (а ведь когда засыпали оно было почти нормальным!) сделалось черным, больным. И это за какие-то пару часов!
— Ким. Ким, — пихнул я друга в плечо. — Вставай, Ким. Тут
Кореец протяжно зевнул и сонно потер глаза.
— А?.. Фигня? Где фигня?
— Ты на ней лежишь.
Завидев то, на чем разлегся, Ким окончательно проснулся.
— Ох! Что же это?! О, Сол! Что тут случилось?!
— Фигня случилась, — мрачно буркнул я, осматриваясь по сторонам. Кругом черным-черно, чернее только нигер в темной комнате.
— Странно… — обронил Ким. — Я думал, что в проклятье виноваты полуночницы, и если Олаф с Ульрихом сегодня в ночью убьют оставшихся, то проклятье падет.
— Если честно, я тоже так считал, и хотел придумать как опередить жестянок и Ко. Но теперь понятно, что призраки — это всего лишь призраки, и возможно каким-то образом они сдерживали распространение болезни.
— Это не болезнь, — насупился Ким. — Пшеница так не болеет.
— Но и не проклятье.
— Почему?
— Не знаю, не могу толком объяснить… Но все-таки давай попробуем провести аналогию. Я умею накладывать проклятья на людей, и точно могу сказать: это так не работает.
— Но ведь то люди, а это — поле. Может тут проклятье действует немного не так?
Я устало прикрыл глаза и выдохнул. Упрямство Кима начинало подбешивать.
— Хорошо, смотри. Я никогда этого не делал, но сейчас попробую наложить проклятье на пшеницу.
Вкинув всю ману в заклинание, я пафосно выкрикнул:
— Будь проклято!
К моему удивлению перед глазами выскочило сообщение Системы:
Выберете объект, который желаете проклясть:
1. Пшеничные колосья — 10 штук
2. Земля — 23 см квадратных
3. Грунтовые воды — 1,2 литра
4. Подземные пещеры — 5 см квадратных
Ого. Неожиданно. Оказывается проклятье способно запустить щупальца куда угодно. Ну, почти куда угодно, ведь испортить воздух и стратосферу мне не позволили. Зато, как выяснилось, тут есть грунтовые воды и какие-то пещеры, которые не отмечены на карте.
Я выбрал пшеничные колосья.
Какое-то время ничего не происходило. А когда бар маны упал в ноль, десять пшеничек-счастливчиков завяли. Окончательно и бесповоротно.
— Никакой черной слизи. К тому же моей силы хватило всего на десять колосков. А кто мог бы проклясть целое поле? Саурон, что ли? — я присел на корточки и потрогал увядший колосок. — Вот. Совсем мертвый стал…
Мое внимание привлек выпущенный мною энергетический поток и черная слизь. Она будто отреагировала на
— Ким, глянь сюда, — подозвал я.
— Куда?
— Да сюда смотри! Не туда! Не на колосья! На землю смотри. Вот, правильно, молодец. Ведешь, слизь течет?
— Ничего себе… — обронил Ким. — Я со своим улучшенным зрением не сразу заметил, а как ты смог увидеть?
— Я не совсем увидел, скорее — почувствовал. Когда я наложил проклятье на колоски, то направил энергию, и она потекла… Я заметил ее, а потом увидел слизь. Они текут вместе.
Ким встал во весь рост, приложил ладонь козырьком и вгляделся вдаль. Затем достал карту и долго изучал.
— Слизь течет на север, — с довольным видом резюмировал Ким, оторвавшись от карты.
— Эмм… спасибо, кэп. Что еще?
— Там небольшой пролесок и рудники.
Я нахмурился.
— Рудники действующие?
— Тут не написано. Но рудники совсем рядом.
— Значит надо проверить.
Ведущая от поля дорога уперлась в пролесок с колючим кустарником. Лошадь недовольно заржала, но будучи не в силах противиться воле всадника, все же сунулась в кусты. Сунулась и завязла. Веко лошади рассекло острыми шипами, кровь залила кобыле глаз, по бокам тоже потекли алые струйки. Лошадь болезненно повела мордой и встала как вкопанная.
— Ан-ну, пошла! — пришпорил Олаф.
Но лошадь и не думала сдвинуться с места.
— Сука! — выругался Олаф. — Еще боевой конь называется! Вернемся в город — сдам на мясо!
Безбожно матерясь, Олаф спешился и потянул поводья, чтобы вывести из ловушки нерадивую скотину. Лошадь фыркнула, и неуклюже попятилась. Шипы кустарника продолжали до крови царапать бока лошади, и Олаф решил немного добавить — с размаху ударил кобылу по морде.
— Наглая тварюка! На мясо пойдешь! — рявкнул Олаф, и обернулся к магу, который не спешил гнать свою лошадь в кусты. — Ульрих, ты совсем мозги растерял? Может расскажешь, как получилось, что ты не заметил эту хренову слизь! И почему мы теперь премся следом за двумя баранами? Как, дилдо тебя имей, высокоуровневый маг прое*ЦЕНЗУРА *… энергетический след?!
Ульрих ответил с невозмутимым видом:
— Потому что мне не доступен этот тип энергии. Я, что б ты понимал, маг Пяти Стихий, а это — энергия смерти. Она запрещена в моей школе.
— Ну и на хрен ты нужен такой красивый? Может от твоего ученика будет больше пользы? — буркнул Олаф скорее для усмирения гнева, нежели для устрашения Ульриха.
Маг сделал вид, будто не услышал. Спешился, привязал свою лошадь у ближайшего обгоревшего дерева, и сказал:
— Кто-то из этих двоих способен видеть энергетические потоки Темного плана. Не думаю, что это следопыт, скорее тот второй — Леха, чей класс мы так и не узнали. По твоей милости, между прочим. Не надо было их прогонять, нормальные ведь ребята.