Аэропорт
Шрифт:
А жаль, подумал Мел Бейкерсфелд, что снегоуборочные команды не работают на глазах у публики. Зрелище это было грандиозное и захватывающее. Даже сейчас, в буран, в темноте, вид движущихся машин производил внушительное впечатление. Каскады снега гигантской дугой низвергались с высоты ста пятидесяти футов. Они сверкали и переливались в лучах фар и двадцати вращающихся прожекторов, установленных на крышах машин.
В аэропорту эту снегоуборочную команду называли «Анакондой».
У неё была голова, хвост, туловище и все аксессуары змеи, и продвигалась она вперёд, извиваясь,
Во главе ехал «лидер», старший техник аэропортовских служб на легковой машине — ярко-жёлтой, как и все остальные машины «Анаконды». «Лидер» устанавливал скорость движения, которая обычно была довольно большой. В его распоряжении имелось два радиопередатчика, и он поддерживал постоянную связь с пультом управления снежной командой и с диспетчерской. С помощью системы световых сигналов он общался с теми, кто следовал за ним: зелёный сигнал — «набрать скорость», жёлтый — «так держать», красный — «сбавить скорость», а многократное повторение красного сигнала означало «стоп». «Лидер» обязан был знать назубок всю карту аэропорта и уметь ориентироваться даже в такую тёмную ночь.
За «лидером» — так в оркестре после дирижёра идёт концертмейстер — следовал снегоочиститель номер один; сегодня это был гигант «ошкош» с огромным ножом впереди и другим ножом поменьше — сбоку. Чуть позади и правее снегоочистителя номер один шёл снегоочиститель номер два. Первый снегоочиститель отгребал снег в сторону; второй подбирал всё, что счищал первый, и, добавив своё, отгребал всю массу снега ещё дальше.
За снегоочистителями шёл «сноубласт» — шестьсот ревущих лошадиных сил. «Сноубласт» стоил шестьдесят тысяч долларов и был «кадиллаком» среди снегоочистительных машин. Мощными насосами он всасывал снег, который отгребали оба снегоочистителя, и выбрасывал его могучим каскадом за пределы взлётно-посадочной полосы.
Во втором эшелоне, ещё правее, шли два других снегоочистителя и второй «сноубласт».
За снегоочистителями и «сноубластами» шли грейдеры — пять в ряд — и ножами счищали все неровности, оставшиеся после снегоочистителей. За ножом у грейдеров были установлены крутящиеся щётки. Они подметали полосу, словно гигантская метла.
Следом шли машины с песком. Как только одиннадцать машин очищали от снега пространство, три огромных грузовика с бункерами вместимостью в четырнадцать кубометров каждый ровным слоем разбрасывали песок.
Песок здесь применялся не такой, как везде. Повсюду за пределами аэропорта — на шоссе, на городских улицах и площадях — к песку прибавляют соль, ускоряющую таяние льда. Но этого никогда не делают на поле. Соль разъедает металл, укорачивает его жизнь, а к самолётам относятся более бережно, чем к автомобилям.
Последним в «Анаконде» ехал «хвостовой Чарли» — младший техник на легковой машине. Его обязанностью было наблюдать за строем и подгонять отстающих. Он поддерживал радиосвязь с «лидером», которого подчас и не видел за пеленою снега, в темноте.
Кроме того, было ещё и «окружение»: резервный снегоочиститель — на случай, если какой-нибудь выйдет из строя; ремонтная машина с механиками; цистерны с бензином и дизельным топливом, а также вызываемый в определённое время по радио «пикап» с кофе и пончиками.
Мел дал газ, обогнал «окружение» и притормозил рядом с машиной младшего техника. Его появление тотчас было замечено. Он услышал, как «лидер» сообщил по радио: «К нам подъехал мистер Бейкерсфелд».
«Анаконда» двигалась быстро — со скоростью сорока миль в час вместо обычных двадцати пяти. «Лидер» явно спешил, учитывая предполагаемую перемену ветра и необходимость в связи с этим срочно подготовить взлётно-посадочную полосу.
Переключив своё радио на волну наземной службы, Мел услышал, как «лидер» докладывает диспетчеру:
— …идём по полосе один-семь, левой, приближаемся к пересечению с полосой два-пять. Прошу разрешения пересечь.
Полоса два-пять действовала — на неё один за другим садились самолёты.
— Наземный диспетчер — «лидеру» «Анаконды»: остановитесь у пересечения. Два самолёта идут на посадку. Не разрешаю, повторяю: не разрешаю пересекать полосу. Подтвердите приём.
Диспетчер произнёс это таким тоном, словно просил прощения. Там, наверху, понимали, как трудно остановиться «Анаконде» и потом снова двинуться вперёд. Но приближавшиеся самолёты, по всей вероятности, снижались вслепую, по приборам, и уже шли на посадку — один за другим. В такую погоду только в случае крайней необходимости диспетчер мог приказать лётчику снова набрать высоту и сделать ещё один круг.
Мел увидел, как впереди вспыхнули и повелительно замигали красные огни: «Анаконда» сбавила скорость и замерла.
Младший техник, весёлый молодой негр, выпрыгнул из своей машины и подошёл к машине Мела. Когда он открыл дверцу, внутрь ворвался ветер — Мел почувствовал его, но не услышал свиста из-за работавших вхолостую дизелей. Младший техник пригнулся к самому уху Мела:
— Послушайте, мистер Би, хотите прокатиться с нами? Я тогда велю кому-нибудь из ребят присмотреть за вашей машиной.
По лицу Мела расплылась улыбка. Все в аэропорту знали, как он любил в свободную минуту посидеть за баранкой тяжёлой машины. «А почему бы и нет?» — подумал Мел. Ведь он выехал на поле для того, чтобы проверить, как убирают снег и соответствует ли это докладной Вернона Димиреста. Теперь ему было ясно, что докладная — сплошная выдумка и всё идёт как надо. Но, может быть, не мешает ещё немного задержаться и понаблюдать «изнутри».
Он кивнул в знак согласия и крикнул:
— О'кей, я поеду на втором «сноубласте».
— Отлично, сэр!
Младший техник включил ручной фонарик и, сгибаясь под напором ветра, пошёл впереди Мела мимо застывших в неподвижности грузовиков с песком и щёток. Мел заметил, что на полосе, расчищенной всего несколько минут назад, уже снова лежит снег. Сзади, с ремонтного грузовика, соскочил человек и бегом направился к машине Мела.
— Поторапливайтесь, мистер Би. Остановка короткая. — Молодой негр посветил фонариком, пока Мел лез наверх. А там, наверху, в кабине «сноубласта», водитель уже поджидал его, распахнув дверцу. Где-то на полпути острая боль в покалеченной ноге вдруг пронзила Мела, но времени пережидать её не было.