Афера Сатаны

Карлтон Х.Д.

Напряжение вновь начинает нарастать, пока мои приспешники неистово двигают бедрами. Звуки шлепков о кожу и тяжелое дыхание заполняют комнату. Руки отчаянно хватаются за меня, хотя кровь, покрывающая мое тело, мешает им крепко ухватиться. Эта мысль посылает новую волну удовольствия прямо в мою сердцевину.

Я теряю контроль над своим телом и прижимаюсь к Мортису. Кронос обхватывает рукой мое горло, удерживая мою голову поднятой, пока он трахает мой рот. Вены на его коже вздуваются, и вид его силы заставляет мои колени дрожать. Его рука сжимает мое горло все крепче и крепче, до тех пор, пока мое дыхание не

перехватывает от его налитого члена, проникающего в мой рот.

Слезы наворачиваются на веки, и в глазах мелькают черные точки.

Мне нужно вдохнуть, но еще больше мне нужно кончить.

Толчки моих мужчин становятся небрежными и беспорядочными по мере того, как наши оргазмы нарастают. Кронос достигает своего пика первым, он стонет протяжно и низко, когда горячая сперма изливается из его члена. Мой рот наполняется, и он ослабляет давление на моем горле ровно настолько, чтобы мои щеки надулись. Мне приходится сосредоточиться на глотании.

Кронос выскальзывает, позволяя гортанным крикам из моего горла наконец-то быть услышанными. Я кончаю сильнее, чем когда-либо прежде, моя киска сжимает моих мужчин невероятно сильно. Я кричу и кричу, не заботясь о том, что меня услышат в соседних городах.

Шакал и Бейн следуют моему примеру несколькими секундами раньше Мортиса. Судя по громкому стону Тимоти, я предполагаю, что он тоже достиг своей разрядки.

Ощущение такое, словно в мой живот хлынули галлоны спермы. Мой живот раздувается от количества, и мне приходится скрежетать зубами от невероятной полноты.

И, словно рука, которую отрывают от куклы-марионетки, мы все падаем, наши тела вялые и дрожащие.

Моя голова запрокидывается в сторону, я ударяюсь щекой о костлявое плечо Мортиса. Кровь размазывается по моей щеке, но у меня нет сил беспокоиться об этом.

Я смотрю на Гэри. По крайней мере, на то, что от него осталось. Создается впечатление, что к его рту подсоединился мощный вакуум и выкачал из него жизнь.

Усталая улыбка появляется на моем лице, когда покой оседает глубоко внутри. Сегодня я совершила кое-что хорошее. Очередная злая душа, изгнана с этой планеты.

Мортис легонько касается моего плеча. С хрипом я скатываюсь с него. Он и ребята поднимаются и приступают к уборке беспорядка, устроенного мной. Тимоти смывает кровь, а Мортис выволакивает тело Гэри из дома. Шакал уходит, чтобы найти разбросанные части тела и прибраться наверху.

— Как ты себя чувствуешь? — спрашивает Бейн, его голос едва превышает шепот. Он говорит так, будто он призрак.

— Хорошо, — вздыхаю я.

— Завтра утром мы отправляемся в Сиэтл, штат Вашингтон. Я слышал слухи об этом городе.

Моя бровь взлетает.

— Какие слухи? — тихо спрашиваю я, наблюдая, как Шакал выходит из комнаты с рукой, полной пальцев.

— Там обосновалась крупная группировка педофилов. Много политиков и знаменитостей там околачиваются.

Мои глаза расширяются. У меня не укладывается в голове, что подобные вещи действительно существуют. Я не могу понять, как люди могут похищать и насиловать мальчиков и девочек. Маленьких невинных малышей и подростков. А потом продавать их и пытать самыми ужасными способами, которые только можно себе представить. Искры гнева вспыхивают, мой разум блуждает по всем тем ужасным вещам, которые они, вероятно, делают

с этими бедными душами. Бедными, невинными душами. Только по-настоящему злобный человек может сделать что-то подобное с ребенком. С малышом.

Только демоны способны на такое.

— Я надеюсь, что некоторые из них появятся в «Афере Сатаны», — говорю я вслух. А затем, — А если их будет больше, чем один? — размышляю я. Удивительно, но такого еще не случалось. Сразу несколько злых душ проходящих через мой дом. — Как мне выбрать?

Бейн молчит какое-то время. Его костлявые белые пальцы скользят по моей коже, вызывая мурашки по плоти. Я дрожу от его прикосновений. Его пальцы пробегают по моему животу.

— Кто сказал, что ты должна выбирать? Убей их всех, Сибби.

Глава 7

В возрасте около восемнадцати лет

Потребовалось восемь дней, шестнадцать часов, двадцать четыре минуты и тринадцать секунд, чтобы мама вернулась.

Она вошла в нашу общую спальню, выглядя не хуже, чем обычно. Ее каштановые волосы небрежно ниспадали на плечи, грязные и спутанные. Ее мутные карие глаза были такими же безжизненными, как и всегда. Мама всегда была худой, но с годами ее тело становится все более хрупким, а кости изгибаются, словно она постепенно втягивается в себя.

Иногда я задаюсь вопросом, смотрела ли она на меня с любовью в глазах, когда я родилась. До того, как папа высосал ее жизненную силу. Как она выглядела до него ? Была ли она энергичной и полной жизни и любви ? Делала ли она все со страстью и пылом ?

Я хочу знать, какой она была до того, как позволила кому-то разрушить ее до основания.

— Мамочка! — задыхаюсь я, бросаясь к ней и несильно обнимая.

Я давно научилась не обнимать ее слишком крепко. Это причиняет ей боль.

Облегчение проникает в меня с такой силой, что мне требуется все, что у меня есть, чтобы не рухнуть от его силы.

— Я в порядке, милая, — безразлично говорит она, похлопывая меня по спине, прежде чем отстраниться. Она проходит мимо меня, ее ноги скользят по полу, пока она идет.

Поднимала ли она ноги, когда ходила перед папой ?

— Что с тобой случилось ? — спрашиваю я, следуя за ней, как потерянный щенок.

Она смотрит на меня, но ее взгляд то и дело мечется, никогда не задерживаясь на одном месте дольше секунды. Она никогда не смотрит прямо на меня. Еще одна вещь, которая меняется с годами — кажется, ей все труднее и труднее встретиться со мной взглядом.