Афера Сатаны

Карлтон Х.Д.

Рано утром, когда я отвожу от нее взгляд, я смотрю на ее будильник и наблюдаю, как он громко звонит. Но она не шевелится. Она вообще не двигается.

Чего я не знала, так это того, что перед тем, как прийти в нашу комнату, она приняла яд. Я нашла рицин на стойке в ванной после того, как поняла, что она мертва — она даже не пыталась скрыть то, что сделала. Единственные люди, которые могли достать рицин для нее, это доверенные люди, которые выходят каждый месяц. Когда папа узнал, что кто-то предал его, он

даже не пытался выяснить, кто же из них раздобыл для нее яд.

Он убил их всех.

И я была рада этому. Никто из этих людей не был чистым. И один из них позволил маме бросить меня здесь одну. И я ненавижу их за это.

Я никогда не узнаю, когда именно она испустила последний вздох. Я никогда не узнаю, почему она решила покончить с собой, а не сбежать со мной.

Или почему смерть была более привлекательной, чем жизнь со мной.

Но больнее всего — осознавать, что я провела всю ночь, уставившись на мертвое тело матери, и даже не осознавала этого.

Глава 8

— Здесь холодно, — жалуюсь я, тихо шепча, пока персонал бродит по дому, заканчивая установку. Крупные вещи делать легко, а вот мелкий реквизит — дело утомительное. Картинные рамы на стенах, свежее постельное белье на кроватях. Десятки манекенов и прочий реквизит. Представляю, как это утомительно.

Хорошо, что «Афера Сатаны» нанимает бригаду в каждом месте, чтобы помочь подготовить дома. У нас есть лишь небольшой промежуток времени, чтобы освоиться на новом месте и начать установку до открытия ярмарки. Работа протекает в быстром темпе и может быть немного подавляющей из-за большого количества людей.

Я всегда ненавидела ждать, пока они установят стены, прежде чем я смогу пробраться внутрь. Мне приходится ждать снаружи, пока они закончат, скрываясь от посторонних глаз.

Шакал сидит рядом со мной, наблюдая за мной, а я наблюдаю за маленьким миром вне моих стен. Иногда мне хочется присоединиться к нему. Но мне безопаснее оставаться внутри стен. Чем меньше обо мне знают, тем легче мне работать.

Что-то подсказывает мне, что люди не были бы так благосклонны ко мне, если бы узнали, что я предпочитаю скрываться в стенах. Это заставляет людей чувствовать себя некомфортно — знать, что кто-то может наблюдать за тобой, когда ты не видишь его. Лично я бы не возражала.

Прилив жара пробегает по моему телу, когда я думаю о том, как один из моих приспешников находится в стенах, наблюдая, как я казню демона. Наблюдая, как я окрашиваю себя в их кровь, а затем прикасаюсь к себе. Может в следующий раз мы попробуем это.

Я люблю своих приспешников. Но мне все равно бывает одиноко. Я вижу такую дружбу, как у Дженнифер и Сары, пусть и ненастоящую, и чувствую легкую ревность. Какой была бы моя жизнь, если бы у меня был кто-то, с кем я могла бы проводить время? Заниматься девчачьими делами, когда я хочу побыть вдали от мужчин.

Отнеслись

бы они с пониманием к моей миссии? Может, они бы даже заманили их в дом? Не помешало бы иметь еще одну женщину снаружи, чтобы заманить всех злых мужчин. Не то чтобы все злые люди — мужчины, однако большинство из тех, кто заходит в мой дом, именно такие.

Я вздыхаю. Дженнифер и Сары здесь больше нет. Поскольку «Афера Сатаны» путешествует по всей стране, они нанимают людей в каждом городе. Так дешевле, говорят они. Многие сотрудники возвращаются каждый год, обеспечивая меня знакомыми лицами. Я слышала, что им платят хорошие деньги, и работа в «Афере Сатаны» — это почетная должность.

От сквозняка, проникающего через открытую входную дверь, я снова вздрагиваю. Мой костюм не слишком согревает, а они так часто входят и выходят, что я не успеваю согреться.

— Хочешь, чтобы я тебя согрел? — спрашивает Шакал. Я бросаю взгляд и вижу, как он потирает свой твердый член под брюками. В раздумьях я прикусываю губу.

Перед моими мужчинами трудно устоять. Как я могу отказать? Но... я действительно должна присматривать за всем...

— Посетители прибудут только через двадцать минут, — напоминает Шакал, похоже, чувствуя, что меня необходимо убедить. Он знает, что я помешана на контроле.

— Но ведь так трудно вести себя тихо, — легкомысленно возражаю я.

Там все равно ничего не происходит. Во всяком случае, ничего важного.

— Иди сюда, Сибби. Прямо сейчас.

Я сжимаю бедра, моя киска пульсирует в ответ на его резкую команду. С покорным вздохом я отстраняюсь от стены и подхожу к Шакалу. Он встает, прежде чем я успеваю сесть к нему на колени, и подает знак, чтобы я села на стул.

Только прошлой ночью Гэри сидел на этом стуле, окаменев от страха и зная, что его жизнь близка к концу. От этого напоминания место между моими бедрами увлажняется.

Каким бы уродливым он ни был, страх на его лице был таким... милым.

— Раздвинь ноги, — мягко приказывает он, возвращая меня в настоящее.

Нетерпеливо, я широко раздвигаю ноги, обнажая свою киску. Мое дыхание учащается, а киска пульсирует под его хищным взглядом. Я уже в предвкушении того, что он собирается со мной сделать. И как хорошо он заставит меня чувствовать себя.

— Ты должна вести себя тихо, — напоминает Шакал, опускаясь на колени. Он проводит носом по моей киски, глубоко вдохнув. Из его широкого рта капает фальшивая кровь, и это зрелище напоминает мне о том, как я была вся покрыта кровью Гэри, в то время как он трахал меня сзади.

— Ты так хорошо пахнешь, — простонал он. Я чувствую, как румянец окрашивает мои щеки. Я нервно хихикаю, извиваясь под ним. Шакал всегда был самым пугающим из всех, даже больше, чем Кронос. Что-то в том, как он ходит и говорит, как он себя держит, заставляет людей чувствовать, что он — ходячее оружие. Быстрое в применении и способное убить вас в считанные секунды. Я не могу солгать и сказать, что он не пугает и меня.

Горячее дыхание обдувает мою чувствительную плоть, отчего по ней пробегают мурашки.