Афганец

Раугул Владимир

– Подожди, подожди, Джалиль, - засуетился "таксист". Куда ты ведешь этого парня?

– А ты вообще заткнись, - ответил тот, направляя на возницу дуло автомата.
– Если будешь лезть не в свои дела, я пристрелю тебя вместе с твоей вонючей кобылой.

– Это не кобыла, это - такси. Лучше любой машины. Просто у неё понос. Она только что сделала и потому воняет. А так она совсем даже не вонючая, - пытался оправдаться извозчик, но, внимательно посмотрев в направленное на него дуло, счел благоразумным далее не продолжать.

– Пошли, пошли, - сказал Джалиль, подталкивая своего давнего обидчика в сторону старой мечети. Ассад, чувствуя дуло автомата между лопаток,

медленно двигался вперед. С повозки соскочила мать, и, подбежав, заслонила сына.

– Куда ты его ведешь?
– сказала она.
– Джалиль, пожалуйста, отпусти его!

– Мы не надолго, - ответил Джалиль с гадкой улыбкой.

– Я пойду с вами, - сказала женщина, надеясь, что злодей не решится убивать человека на глазах его собственной матери.

– Если ты хочешь пойти туда же, куда и твой сын, я не вижу к этому никаких препятствий. Но лучше тебе остаться здесь и не опережать время, - ответил Джалиль, улыбаясь еще более мерзко.

Ситуация ничего хорошего не предвещала. Но тут, как спасительный посланник Аллаха, возле магазина появился дядя Джалиля, почтенный Хаджи Саид. Почтенный Саид, также как и отец Ассада, в свое время был в Мекке, и потому носил почетное имя Хаджи, то есть, совершивший Хадж. Поздоровавшись с Ассадом и с его матерью, он накинулся на племянника за то, что тот хочет причинить вред сыну почтенного праведника Хаджи Абдульсатара. Хаджи Саид ругал Джалиля последними словами, но тот, никак не отвечая на ругательства, уже менее решительно, всё же подталкивал Ассада в спину дулом Калашникова. Тогда почтенный Саид перешел к угрозам и заявил, что никогда не будет кормить Джалиля халвой, если тот хоть пальцем тронет Ассада. Нужно сказать, что Джалиль ничто на свете так не любил, как халву своего дяди. Видимо последний аргумент оказался самым решительным, и Хаджи Саиду удалось высвободить Ассада из рук своего племянника и направить вместе с матерью к повозке. Уже идя к лошади, чудом спасённый услышал, как за его спиной Джалиль передергивает затвор.

– Мама, сейчас он будет стрелять, - сказал Ассад.

– Не волнуйтесь, не волнуйтесь! Он не будет стрелять, - словно услышав его слова, прокричал Хаджи Саид.
– Езжайте с миром!

Ассад с матерью залезли на повозку, и кобыла тронулось с места.

– Я убью тебя позже, - крикнул им вслед Джалиль, и тут же получил от дяди подзатыльник.

Всю дорогу до дому мать плакала и лишь повторяла: "Да хранит Аллах почтенного Хаджи Саида! Да продлит он его долголетие!"

Мать с сыном нашли свой дом полностью разграбленным. Не было ни одного ковра, и лишь пустые стены со следами от пуль глядели на них неприветливо, неотвязно напоминая о страшной ночи. Всё в доме было страшно, и в ушах ещё звучали слова Джалиля, которые вряд ли были пустой угрозой.

Ассад с матерью решили провести ночь в подвале флигеля для прислуги.

Ночь, в самом деле, выдалась беспокойной. Никто не слышал выстрелов, но этой же ночью несколько сотен правительственных наёмников напали на лагерь муджахедов в горах. Они искали Джалиля и нашли его.

Утром, приняв решение поскорее уезжать из этого страшного места, мать и сын пошли на главную площадь, где сели в одну из повозок, владелец которой уже не претендовал на звание "такси", вероятно потому, что лошадь у него была ещё вполне резвая. Выезжая с площади, они увидели четыре вывешенных трупа со вспоротыми животами. Один из них был труп Джалиля с отрезанной головой, засунутой в выпирающий наружу кишечник. Сначала Ассад подумал, что будет блевать, но сдержался, так как интерес к произошедшему взял вверх над низменными позывами. В ответ на вопросы о случившимся, извозчик с изумлением сказал:

– Как? Разве ты не знаешь об Ассаде Тотахел?

– В первый раз слышим, - ответила за Ассада мать.

– О! Это страшный человек!
– продолжал извозчик.
– Месть его жестока, и он один убивает десятки врагов. Когда Ассаду Тотахел было всего тринадцать лет, на дом, где он жил, напали разбойники и убили дядю Ассада и многих других людей. Говорят, нападающих было не меньше сотни, но Ассад разорвал их всех в клочья и вымазал трупы дерьмом. А своего соседа Али, который предал его бандитам, он пристрелил и сжег в собственном доме. Я не верил этим слухам до того, как увидел своими глазами, что этот страшный человек сделал с Джалилем. Они дрались еще в детстве, когда Джалиль воровал яблоки в саду Тотахелов. А вчера вечером Ассад вернулся в город, и Джалиль опять повздорил с ним. Ты видел на площади труп Джалиля. Этот Ассад, хотя ему всего лишь шестнадцать лет, не человек, а какой-то Иблис⁶ . Говорят, что этой ночью он убил не меньше двухсот Муджахедов, поймал Дажалиля и отрезал ему голову. Воистину, месть этого человека ужасна. Я хочу поскорее убраться из Бакхлана, потому как, вместе с другими, тоже взял один из ковров в доме Ассада. Теперь, верно, не жить мне на этом свете. Все говорят, что Ассад - это настоящая гроза округи. Поверь мне, весь наш город охвачен ужасом.

Узнав про себя столь много нового, "гроза округи" ничего не сказал и не поспешил обещать извозчику жизнь, так как знал, что за жизнь человека, ездящего каждый день по афганским дорогам не возьмётся поручиться даже сам Аллах.

Глава четвертая: Ассад на страже родины.

Слухи об Ассаде стали настойчиво распространятся по всему Афганистану, причем называли его не иначе как Ассадулла Батыр⁷ непобедимый. Ясно, что человеку с подобной репутацией оставаться в Афганистане было более чем небезопасно. Долго думая, как можно противодействовать дурной славе, родственники решили отправить "непобедимого" куда-нибудь за границу, от греха подальше. Единственным вариантом, который пришел в голову, было обратиться за помощью к двоюродному дяде Ассада, Наджибу, который, как все утверждали, работал в КГБ. Он мог помочь отправить Ассада в Похеренный Шурави, который двоюродный дядя обзывал СССРом и голословно утверждал, что хоть этот СССРа и похеренный, но еще не настолько, как Афганистан.

На семейном совете было принято окончательное решение, и Ассадулу направили в КГБ к главному агенту шуравийской разведки Наджибу Тотахел. Когда Ассад приехал в Кабул, он увидел, что КГБ - это бетонный фундамент, на который дядя кладет строительный раствор и красные кирпичи. Но родственник Ассада не растерялся и объяснил, что это будет здание шуравийской безопасности в столице Афганистана, и он, Наджиб, возводя стены этой самой безопасности, является ценным сотрудником этого самого шуравийного КГБ. Как вскоре выяснилось, всё, что говорил дядя, было чистой правдой, и обещания насчет отправки в Похеренный Шурави тоже не были пустыми словами.

Уже через неделю Ассада отправили на Подфак, (Ассаду послышался ПидFuck, или что-то в этом духе), прямо в шуравийную СССРу. Что было дальше, Ассад плохо помнит, ибо, по собственным словам, все последующие пять лет был беспробудно пьян.

Пьянка началась непосредственно после знакомства с русскими студентами. Одновременно началось и изучение русского языка. Уже после третьего стакана Ассад научился материться, в результате чего, уже к вечеру мог вполне сносно объясняться с окружающими. Когда Ассад получил диплом, выяснилось, что он радиоинженер, хотя все эти годы считал, что изучает Марксизм-Ленинизм в практическом применении к интернациональной дружбе между народами. Ассад был хороший ученик, и в ходе всего обучения проявлял активный интернационализм по отношению к русским представительницам прекрасного пола, хотя по утрам, правда, обычно не мог вспомнить имени очередной интернационалистки, и что она делает в его постели.