Афганец

Раугул Владимир

Тут Ассад вспомнил, что ещё не выполнил данные ему инструкции, и ринулся в туалет. Там он судорожно начал рвать паспорта. Твердая красная корочка советской паспортины не поддавалась, отстаивая свои пролетарские убеждения. Тогда Ассад оторвал фотографии и, измельчив их, спустил в унитаз. Видимо нервное коньячное напряжение замедляло работу, и в дверь уже начала стучаться бортпроводница, требуя, чтобы пассажир вернулся на место и пристегнул привязные ремни. Не дорвав, а лишь истерзав упрямые советские документы, Ассадула

направил их "дубликатом бесценного груза" вслед за фотографиями.

Самолет приземлился. Все направились в сторону паспортного контроля. Помня инструкции и зная, что без паспорта не пропустят, но и депортировать будет некуда, Ассад с семьей свернули в сторону, расположившись в зале ожидания, словно собираясь лететь куда-то дальше. Они предполагали просидеть там долго, но всё вышло не совсем так. Прямо за ними вошёл молодой человек и начал требовать документы. Изображая, что не понимает практически на всех языках одинаковое слово "паспорт", Ассад дико крутил головой и твердил на несуществующем языке, что, мол, я не я и корова не моя, а моя в твоя слова не въезжает. Из этого, опытный в таких вопросах сотрудник таможни, сделал заключение, что видит перед собой беспаспортных нелегальных эмигрантов. Приставив двух полицейских, он велел нарушителям не сходить с места, и ринулся к только что приземлившемуся белорусскому самолету.

Там он перевернул весь салон, выпотрошил мусорные ведра и выгреб из туалета все нечистоты так, что приехавшей машине ассенизаторов было уже нечего делать. Через полчаса Ассаду был предъявлен слегка отдающий дерьмом паспорт на имя Алексея Федоровича Смирнова, который, видимо, так толком и не пролез через трубные ответвления унитаза.

– Так значит вы - русский, - заявили таможенники.

– Нет. Я афганец, - уверенно ответил Ассадула.
– Это не мой паспорт.

Сотрудники паспортного контроля принюхались к исходившему от Ассада перегару и недоверчиво покачали головами.

– Вот ваши деньги, - сказали они, протягивая обнаруженные двести рублей, которые Ассад выкинул в мусорное ведро.

– Это не мои деньги, - уверенно сказал эмигрант, - но если вы так настаиваете, то спасибо.

– Так значит, вы всё-таки русский, - не унимались таможенники.

– Если вы утверждаете, что я русский, то дайте опохмелиться, - раздраженно огрызнулся Ассад.

– Не дадим, - ответили жадные европейцы.

– Значит сами не верите, что я русский. Я же сказал: паспорт не мой.

Сотрудники долго совещались и думали, что же делать. Фотографии на паспорте не было. И, хотя они были убеждены, что перед ними Алексей Федорович Смирнов, доказать это никак не могли. Выслать же беспаспортного человека из страны им не позволяла международная конвенция. В конечном итоге было принято решение пропустить Ассада и его семью в страну под надзор полиции.

Так он там и ходит под надзором. Правда, при этом, работает, имеет дом, дети учатся в школе, жена домохозяйствует и, разъезжая по магазинам на машине, мирно тратит заработанные Ассадом деньги. Но оправдаться и доказать свое афганство ему так и не удалось. Впрочем, это не удивительно. Не зря его называли русским в Афганистане, не зря, по этой же причине, ему чуть не набили морду таджики. Было в нем что-то подозрительное. Плюс, многие годы в СССР и русская жена наложили свой отпечаток. Внешним видом в таких случаях не оправдаешься. Ясно, что отмазаться не удастся во век. И, встречаясь с русскими, Ассад теперь каждый раз жутко радуется и признается, что раньше он был афганец "кавказской национальности" Ассаудула Самим Ибн Абдулсатар Тотахел, а попав в Европу стал русским Алексеем Федоровичем Смирновым. И после этого непременно предлагает: "Так выпьем же за нас, за русских!" И с ним пьют, не споря. И даже евреи из СССР признают его таким же русским, как и они сами, хотя он и рассказывает про Афганистан, а они, как "русские", вынуждены были бежать, скажем, из Узбекистана. Но разве название Отечества важнее чем то, что туда уже больше не вернуться? Так и белоэмигрант, с какой-нибудь немецкой фамилией и французско-польским происхождением, выброшенный в Европу гражданской войной, становился безнадежно русским, и, выпивая, вспоминал навеки потерянную Родину. Так выпьем же за то, чтоб её не терять, и за всех русских, вне зависимости от национальности!

Декабрь 1998 года

Notes

[

<-1

]

 Этохади Джамалхере Социалисти Шурави - Союз Советских Социалистических Республик

[

<-2

]

 Шамла - длинный свисающий конец тюрбана

[

<-3

]

 Бисма ла хир рахмани рахим - Во имя Аллаха, милостивого, милосердного

[

<-4

]

 Бобо - дедушка

[

<-5

]

 Нелитературный перевод с персидского

[

<-6

]

 Иблис - демон

[

<-7

]

 Батыр - воин-богатырь

[

<-8

]

 Слова из популярной в 80-е годы советской эстрадной песни "На недельку, до второго"

[

<-9

]

 Тем, кто это уже забыл, напоминается, что в конце правления Михаила Горбачева была введена талонная система реализации продуктов питания и некоторых товаров первой необходимости (того, кто заявит, что водка - товар второй необходимости, предлагаю считать провокатором и врагом русского народа). Талоны выдавались лицам, имеющим прописку.