Афганские сказки и легенды

Автор неизвестен

Муса-джан и Вали-джан отправились в путь ранним утром, кругом туман стоит. Глядят – а на дороге всадники. Вали-джан догадался сразу, что это враги, но ничего не сказал Муса-джану, чтобы не смутить его душу. Только выпустил он потихоньку от Муса-джана две стрелы. Полетели стрелы, вонзились в человека, а Вали-джан говорит:

– Это я себя проверяю, каков я еще?

Но только те люди все же настигли их, тут Вали-джан обратился к Муса-джану:

Муса-джан, опять вышло по-моему. Возьми

у меня эти стрелы, Спеши к ним, не бойся!

Смысл этой песни был, что «Говорил ведь я тебе: поедем, оставим Гульмакый, а после спокойно придумаем, как быть. А ты сказал: я остаюсь. А сейчас я умираю. Близится мой смертный час. Будь осторожен!»

Муса-джан начал схватку с такой отвагой, что всех врагов привел в смятение. Одних он убил, других обратил в бегство. Стали воины совещаться между собой:

– Сухейли нас обманул. Он говорил, что против нас будет один человек, а ведь их двое и оба сражаются! Тот, другой, видно, здоровехонек!

Короче говоря, всех их след простыл. Муса-джан и Вали-джан продолжают путь. Едут они, едут и вот на рассвете подъехали к своей крепости. Вали-джан был уже чуть живой, но услышал он, что из крепости слышен шум, музыка и веселые крики. И сказал Вали-джан Муса-джану:

– Помоги мне сойти с коня, а в дом не веди – пусть они продолжают веселиться. Пусть их радость не омрачится горем.

А это веселье устроил Мир-вали. Когда отец его с другом уехал, он тоже пустился в путь и силой увез дочь одного хана. А сейчас, наверное, он устроил свадьбу.

Вали-джан сказал Муса-джану:

– Пойди в дом и расскажи обо мне только матери Мир-вали – Бабый. Будь осторожен, никому больше ничего не говори.

Муса-джан сразу же пошел в крепость и тайно сообщил жене Вали-джана:

– Иди, Тебя зовет Вали-джан.

Она потихоньку пошла, никому ни слова не сказала. Подошла она к Вали-джану, а он уже без памяти. Зарыдала она и запела над ним:

Вали-джан! Подними голову, проснись, Я не знаю, кто дал тебе яд.

Тут Вали-джан приоткрыл глаза и ответил Бабый так:

Подойди ко мне, моя любимая, Ты делишь со мной горе. Яд дала мне старушонка, На лбу у меня написала час смерти.

Они посидели немного, а потом Вали-джан отпустил ее со словами:

– Иди. Не дай бог, узнают и другие, и наша радость будет омрачена горем.

Бабый пришла домой, себя не помнит от горя. То войдет в комнату, то выйдет. Когда входит в комнату – плачет, когда выйдет – сурьмит глаза. Говорит: «Никто не должен знать, что сегодня горе омрачило мою радость». Но терпит Бабый, скрепя сердце, никому ничего не говорит.

А Мир-вали думает: «Что это с матушкой? Что она делает? То войдет, то выйдет. Когда входит – плачет, когда выходит – осушит глаза». И он обратился к матери:

О

жемчужина, дочь бирюзы! Когда входишь – плачешь, А когда выходишь – глаза у тебя насурьмлены.

То есть смысл его слов был такой: «Что случилось, что ты снуешь туда-сюда? То заплачешь, то вытрешь глаза».

Мать и так и сяк отговаривалась: у меня, мол, голова болит, ничего не случилось. Однако Мир-вали ей говорит:

– Клянусь богом, не отстану от тебя до тех пор, пока не скажешь мне правду.

Мать его поневоле рассказала, что случилось. Когда они вышли, об этом узнала и Тано и обратилась к Муса-джану так:

Муса, Муса, брат мой, Лицо твое покрыто пылью. Почему это, братец? Ты умер или еще жив?

Ладно! Узнали обо всем Тано и все остальные. Радости их как не бывало! Женщины и все остальные, опечалились, собрались все, сели возле Вали-джана, плачут от горя. Вали-джан приоткрыл глаза и увидел Мир-вали. И обратился он к Мир-вали:

Мир-вали! Поправь мне чалму. Во-первых, отомсти за меня Сухейли. А во-вторых, приведи Гульмакый.

Так завещал он. сыну отомстить за себя Сухейли и привести Муса-джану Гульмакый. Мир-вали отвечал ему:

Отец! Я не забуду твоего завета. Обязательно отомщу за тебя Сухейли, Отомщу за каждую твою косточку!

Тут Вали-джану стало совсем худо, бог прибрал его к себе, умер он. Вали-джана обмыли, завернули в саван, и тут же его схоронили. Вернулись домой, прочитали молитвы. Когда прошло три дня, кончились похоронные церемонии, Мир-вали сразу же пристал к Муса-джану:

– Поедем скорее, сразимся с Сухейли! Муса-джан ему говорит:

– Подожди, ты пока еще мальчик, не возмужал. Вот пройдет год, ты станешь сильнее!

Ладно, прошло несколько месяцев. Горе их немного утихло. И опять Мир-вали говорит:

– Дорогой дядюшка! Поедем, я не могу больше ждать. Или покончу с жизнью, или отомщу ему за отца.

Пошел он, оседлал коня Прангая, взял лук и стрелы и гарцует перед домом. Муса-джану ничего не оставалось, как тоже собрать все необходимое. Попрощались они с женщинами, отправились в путь и вот приехали.

А Гульмакый все время тянет, обманывает Сухейли, ждет вестей от Муса-джана и Вали-джана. Наконец перестала она ждать и сказала себе: «Видно, ничего не поделаешь, наверное, оба умерли». И пришлось ей сказать Сухейли:

– Теперь готовься к свадьбе.

И вот в эту ночь устроили свадьбу Гульмакый. Мир-вали сказал Муса-джану:

– Я ворвусь в город, а ты за его стенами не пропускай никого живым. Будь то человек или зверь, руби ему голову. Я же изо всех сил постараюсь пробиться в гарем, отыщу Гульмакый и вынесу ее из гарема.