Афганский рубеж
Шрифт:
— Петрович, рад видеть! — воскликнул Иванов и тоже пошёл обниматься к Енотаеву.
Пока начмед приветствовал командира эскадрильи, все продолжали сидеть как школьники на уроке. Вот только лица у коллег красные, и рот никто не открывает.
— Взаимно, Сергеич! К нам прислали? — спросил комэска.
— Да. Кстати, Чкалов уже к медсёстрам пристаёт. Ожоги большие, но не смертельные. Лекарства я ему хорошие привёз. Двое других тоже вниманием не обделены. Всё по высшему разряду.
Это хорошая новость. Теперь понятно, почему на радостях
Марат Сергеевич всегда был в одной паре — весёлый и с лёгким амбре. Так что командира запах не удивил.
— Сергеич, ты тут хоть не пей. У нас работы много, — присел комэска за стол.
— Ефим Петрович, исключительно по праздникам. Ты же меня знаешь.
Я сел рядом с Батыровым, который был напряжён и не открывал рта.
— Пил? — шепнул я.
— Угу.
— Один?
— Нет, со всеми.
Пока Иванов продолжал ублажать Енотаева, комэска осматривал всех собравшихся. Все старались молчать, пока Марат Сергеевич рассказывал о том, какой сегодня великий день.
— Екатерина Вторая лично подписала в этот день документ о принятии полуострова в состав Империи!
Начмед рассказывал о том, что сегодня был памятная дата о вхождении в состав России Крыма, Тамани и Кубани.
— Петрович, праздник величайший. Наши потомки ещё отмечать будут!
— Ага, а вы стало быть, сегодня решили? — сказал Енотаев и оглядел всех суровым взглядом. — Чего притихли, как у венеролога на приёме?
Возникла долгая пауза. Только Марат Сергеевич пытался подобрать слова.
— Никому не говорил, а тебе скажу Петрович. Это секретная вакцина от гепатита, бактерий грамотрицательного диплококка и хламидий траоматис.
Я чуть было слюной не подавился, от начинающегося приступа смеха. Замполит Кислицын просто сидел и плакал, но не смеялся. Каких только усилий ему это стоило!
— Сергеич, даже твой самогон не защищает от гепатита и триппера, про бактерии… какого ты мне тут лечишь?
— Ты ещё не знаешь всех его полезных свойств. Может, по писюлику? — предложил Марат Сергеевич.
Первым рассмеялся начальник штаба, а за ним и не выдержали остальные. Енотаев дал команду выпить по одной и на этом распитие напитков прекратить.
В таких случаях употребляли только те, кому завтра никуда лететь не надо. Но лететь не надо было никому. Погода ожидалось плохой.
Через несколько дней наступило 1 мая. На стоянке было организовано большое построение личного состава эскадрильи. Награды приехал вручать сам командующий 40й армии.
Очень быстро прошло согласование наград. Видимо, кому-то нужно было как можно скорее получить орден или внеочередное звание.
Погода солнечная. Температура в столь утренний час уже подошла к отметке в 30°. Комбинезоны у всех начали промокать от пота через несколько минут после начала всего мероприятия.
Специально для этого мероприятия была сооружена трибуна, выставлены флагштоки и прислали оркестр. Как и в моё время, не обошлось и без фотоотчёта. Специально обученные военные с фотокамерами делали снимки с разных ракурсов.
Начал мероприятие Берёзкин, зачитывая поздравительные телеграммы одну за одной. Уже сам командующий в ранге генерал-полковника не выдержал и подошёл к микрофону.
— Товарищи, здесь уже много всего сказано в ваш адрес. Благодарю вас за самоотверженность и мужество, которое вы проявляете в ходе выполнения интернационального долга. Родина верит в вас! Родина вас не забудет! — громко объявил командующий и спустился с трибуны.
Перед строем поставили стол, накрытый бордовой скатертью. На нём кадровик и ещё кто-то быстро раскладывали медали и ордена. Первую награду, разумеется, должен был получить Батыров.
— Указом Президиума Верховного Совета СССР, за успешное выполнение задания по оказанию интернациональной помощи Республике Афганистан и проявленные при этом мужество и героизм присвоить звание Героя Советского Союза командиру вертолётного звена старшему лейтенанту Батырову Дмитрию Сергеевичу, — объявил Берёзкин.
Димон уверенным строевым шагом вышел на середину строя и доложил командующему. Выправка у Батырова, как у кремлёвских курсантов.
— Отход, подход, фиксация — всё у командира есть. Далеко пойдёт! — шепнул мне Карим, стоявший рядом.
— Не спорю.
Генерал-полковник вручил Димону его награды. Отбрасывая всё, что происходило в кабине в моменты подвигов, Батыров получил звезду и орден за дело. Обиды у меня нет. Тем более что и я должен сейчас получить орден или медаль.
Следующим наградили Енотаева. Ему командующий на грудь прикрепил Орден Ленина. Далее пошли награды, ниже стоящие в иерархии, но тоже очень почётные. Отрадно, что наши товарищи из экипажа Чкалова получили ордена в госпитале.
Пускай Лёня и не был удостоен звезды Героя Советского Союза, но орден Красного Знамени получил. Тоже высокая награда.
— Прапорщик Уланов, — вызвал командующий Карима на получение заслуженного ордена Красной Звезды.
Награды постепенно раздавались, а моего имени так никто и не назвал. Вскоре и само мероприятие подошло к концу. Когда строй расходился, я встретился взглядом с Енотаевым. Тот только развёл руками и пошёл разбираться к представителям ВВС 40й армии.
— Саня, брат! Что за дела? — возмутился Бага, подойдя ко мне с красной коробочкой в руках.
На его груди сверкал орден Красной Звезды, а сам он выглядел шокированным.
— Не знаю. Видимо, недостоин.
Возмущался и Батыров, но только всё это разговоры впустую. Вряд ли где-то завалялся орден специально для меня. Да и не за это я служу стране. Главное, что цел и задачу выполнил.
Замполит эскадрильи Кислицын подошёл ко мне и попросил всех оставить нас наедине.
— Сань, сам понимаешь, что ты был с Берёзкиным… не прав, — сказал Сергей Владимирович.
— Не прав? А я должен был ему руку пожать?