Африка грёз и действительности (Том 2)
Шрифт:
Принимая во внимание укоренившееся среди чиновников взяточничество и длинную бюрократическую цепь, протянувшуюся от налогоплательщиков на одном ее конце к губернатору провинции — на другом, надо полагать, что в губернаторскую казну попадает очень небольшая часть взысканных налогов. К тому же император не устанавливает общей суммы налогов, которую должны собрать губернаторы и третья часть которой принадлежит «государственной» казне. Практически между государственной казной и императорской кассой нет разницы.
Когда в 1905 году Менелик передал британскому банку «Нейшнел бэнк оф Иджипт» монополию на организацию Национального банка Эфиопии, он выговорил себе 20 процентов чистой прибыли. Монарх и члены его семьи и сейчас являются также участниками ведущих предприятий. Император и его сын, принц Харарский, — негласные компаньоны ряда торговых фирм. Императрице Менен принадлежит большая часть земельных участков в Аддис-Абебе и во всей стране. Она же является владелицей единственного большого отеля в Аддис-Абебе «Итеге Менен». О Менен рассказывают, что она регулярно, четыре раза в год, в начале каждого квартала, предпринимает в специальном поезде поездку из Аддис-Абебы в Харар и собственноручно собирает арендную плату за свои земельные участки.
Безотрадное состояние административного аппарата и экономической системы влечет за собой ряд пагубных последствий. Выдача зарплаты государственным и муниципальным служащим задерживается иногда на несколько месяцев. При таком положении дел они вынуждены либо залезать в долги, либо делать незаконные уступки, получая за это взятки. Продажность чиновников — обычное явление в Эфиопии. Несмотря на то, что хозяйственная жизнь страны находится в прямой зависимости от состояния путей сообщения, никто не заботится о ремонте и восстановлении разрушенных дорог и мостов, пострадавших от военных операций или пришедших в упадок с течением времени.
Несколько лет назад был сдан подряд на строительство шоссейной дороги из Аддис-Абебы в Харар и выделены для этой цели значительные средства. Однако после того, как с обоих концов трассы было проложено несколько километров пути, стройка замерла. Строительная компания растратила все средства, предоставленные ей в кредит, а хорошей дороги нет и поныне. Лишь недавно в Аддис-Абебе была открыта новая школа, строительство которой началось много лет назад. И в данном случае средства, выделенные на строительство, исчезли с самого начала. Хайле Селассие, для которого завершение строительства школы было вопросом престижа, лично ходил на стройку выплачивать рабочим недельный заработок, чтобы дело снова не замерло.
Низкая и к тому же очень нерегулярно выплачиваемая заработная плата влечет за собой слабую производительность труда государственных и муниципальных служащих, которые не всегда оправдывают оказанное им доверие. В большинстве учреждений вы наталкиваетесь на непостижимую небрежность и безответственное поведение служащих.
Так как источником «государственных» доходов в большой степени служат таможенные сборы, то ставки этих сборов подвержены частым колебаниям. Пошлины за короткие промежутки времени постоянно то повышаются, то снижаются, что затрудняет иностранным импортерам калькуляцию на длительные сроки. Так как предприниматели стараются застраховать себя от потерь, они прибегают к всевозможным наценкам. В результате цены на импортные товары в стране необычайно высоки, от чего, в конечном счете, страдает потребитель.
При посещении министерства и императорского дворца мы обратили внимание на то, что большинство низших служащих ходит босиком. Это особенно бросается в глаза, потому что высшие чиновники одеваются с исключительной роскошью. На улицах Аддис-Абебы, а также в провинциальных городах и деревнях можно нередко увидеть солдат, большей частью марширующих босиком.
Глава XXI
В ЭФИОПСКОЙ ЛОВУШКЕ
Аддис-Абеба по-амхарски значит «новый цветок». Иностранец даже не заметит, когда, собственно, он вступил в столицу Эфиопии, потому что на протяжении многих километров тянется асфальтированное шоссе, с обеих сторон обрамленное насаждениями старых эвкалиптов. Только в центре города деревья начинают редеть.
Центр Аддис-Абебы выглядит как чистенькое, но очень скромное предместье любого крупного европейского города. Три-четыре заасфальтированные улицы, по краям которых расположены белые одноэтажные дома, в большинстве очень старые. Двухэтажных зданий очень мало — Национальный банк Эфиопии, отель «ИтегеМенен» и несколько других домов. В городе много свободного места, поэтому не было необходимости строить дорогие многоэтажные здания.
Если большинство деревенских жилищ — это тукули, построенные из дерева, соломы и тростника, то в Аддис-Абебе до итальянской оккупации основным строительным материалом была так называемая «чика». Чика — это деревянная рама с деревянной же решеткой, на которую накладывается раствор из глины с соломой. Грубая глиняная штукатурка оклеивается обоями, как и у нас. Кроются такие дешевые жилища соломой или гофрированным железом, а для домов более современного типа применяются легкие кровельные материалы. Бетон появился в Аддис-Абебе только со времени итальянской оккупации. Дома из бетона сосредоточены в юго-восточном предместье, в широкой долине, расположенной значительно ниже центра города. Построены они в привычном, хорошем стиле колониальных зданий, с которыми мы познакомились уже в Северной Африке и Эритрее. В настоящее время в них разместились некоторые центральные учреждения.
На городе лежит отпечаток бурного развития. Он чем-то напоминает историю первых городов Запада США. В культурном отношении Аддис-Абебу пока еще трудно сравнивать с европейскими городами. Здесь нет ни театров, ни концертных залов. Искаженный отзвук мировой культурной жизни проникает в Эфиопию только через экраны трех кинотеатров. Представление о мире дается отраженным в кривом зеркале последних американских фильмов, которые сменяются беспорядочно и бессистемно демонстрирующимися старыми звуковыми фильмами, давно позабытыми в Европе.
Мы никак не могли ожидать, что первый, кого мы встретим в Аддис-Абебе, будет чех. Сразу же по приезде в город мы заехали на почту получить долгожданные письма с родины впервые за много недель после Хартума. Не успели мы остановиться у здания почтамта, как с противоположной стороны улицы раздался гуронский клич. Небольшого роста человек с очками на носу мчался к нам через улицу, расталкивая любопытных, окружавших «татру».
— Наздар, наздар, земляки! Ну, наконец-то прикатили!
Целый поток чистейшего жижковского жаргона, [9] удивление, рукопожатия.
9
Жижков — рабочий район Праги. — Прим. ред.