Африка грёз и действительности (Том 3)
Шрифт:
Однако за все время езды по пустыне у нас не было никаких затруднений с шинами. Мы только сняли защитные колпаки с задних колес, чтобы шины не слишком перегревались в закрытом пространстве под задними крыльями. Еще одно профилактическое мероприятие заключалось в том, что мы на первых отрезках пути по пескам частично выпустили воздух из камер. В результате шины прилегли к земле более широкой поверхностью и не зарывались так сильно в песок. Однако из-за внутреннего трения начала заметно подниматься их температура. В конце концов, нам пришлось прибегнуть к еретическому способу, противоречившему всем укоренившимся канонам езды по песку. Довела нас до этого частая смена песка и острых камней. При температуре около 50 градусов
Поэтому мы накачали шины до нормального давления, которое еще повысилось из-за поднимавшейся при езде температуры покрышек. Колеса, правда, врезались в песок несколько глубже, и нам из-за этого пришлось пережить несколько лишних часов утомительной установки машины на противопесочные пояса. Но зато у нас повысилась уверенность, что на усеянном обломками шифера грунте резина не продавится по обод и что температура ее даже в горячем песке не превысит критического предела.
При тщательном осмотре по прибытии в Хартум мы установили, что узорчатые протекторы покрышек в нескольких местах прорезаны острыми камнями, но корд не задет.
Мы ездили на прототипе теперь уж известных во всем мире покрышек «барум саперб тропик», размером шесть с половиной на шестнадцать. На пути через Африку они превзошли все наши ожидания. Свой первый рекорд эти покрышки поставили на североафриканском побережье. Первый прокол был отмечен только на линии «Марет», недалеко от границы Туниса и Триполитании. В местах, где 13 марта 1943 года разыгрался последний яростный бой между отступающими остатками африканского корпуса Роммеля и танковой армией Монтгомери, осколок снаряда свершил с опозданием свое злое дело. Но на этот раз не потребовался скальпель хирурга, достаточно было только пассатижей, небольшого количества энергии от аккумуляторов и резиновой заплаты. Случилось это в 6400 километрах от Праги; здесь же на линии «Марет» мы впервые подкачали шины. Более восьми стран проехали мы на пражском воздухе, и лишь почти перед самым выездом из девятой страны нам пришлось добавить к нему немножко горячего воздуха тунисской пустыни…
Второй прокол мы отметили в Верхнем Египте, а третий — уже на территории Эритреи. Точная регистрация, которую мы вели в дополнениях к африканской тетради нашего технического дневника, показала, что один случай повреждения покрышки приходился на каждые 1700 километров. Из 22 повреждений 20 приходилось на перегруженные задние покрышки и лишь два — на передние.
Если в начале маршрута наблюдались лишь единичные случаи повреждений, то как раз на половине пути через Африку произошло исключительное событие. Три раза сменили мы покрышки за один злополучный день 17 декабря 1947 года. При проезде через Сомали мы прокололи покрышку предметом, который обычно на автомобильных дорогах не валяется. Твердые острые обломки веток акации, скрытые в глубоком песке, наконец пробили себе дорогу сквозь протектор и корд и вынудили нас при сорокапятиградусной жаре выкупаться в собственном поту, нагнетая воздух в три пустые шины.
Тысячи километров по самым страшным дорогам, глубокие пески, грязь и камни, броды, корругация, перегруженная машина и высокая температура, ямы на дорогах, о которых никто не заботится, и, не в последнюю очередь, крестный путь по обломкам шоссейных дорог Эфиопии, — все это, в конце концов, сделало свое дело. После тщетных поисков хотя бы одной чехословацкой шины у родезийского представителя в Булавайо мы были вынуждены в первый и последний раз за все время пути прибегнуть к иностранному изделию. Запасы чехословацких шин в магазинах Булавайо таяли, как весенний
Снятая покрышка имела за собой свыше 32 тысяч километров пробега.
За конечным пунктом африканского этапа маршрута — на американском континенте — нас уже ожидал новый комплект шин, присланный с родины.
Глядя на износившуюся покрышку, брошенную в углу ремонтной мастерской в Булавайо, мы испытали странное чувство вины, какое бывает у человека, который покидает верного друга, товарища по тяжким, но победоносным боям. «Мавр сделал свое дело», но расставание с ним сковывало нам ноги и заставило еще раз оглянуться на угол, прежде чем пуститься в путь для преодоления последних пяти тысяч километров, отделявших нас от Столовой горы.
Мавр? Вот уж нет! Скорей, это был пионер, имя которого прославляли на многих иностранных языках. Он завоевал доверие к чехословацким автошинам на африканской земле.
Ремонтные работы
«Как вам удается сохранить машину в таких тяжелых условиях? Какие у вас были повреждения? Что вы ремонтировали?» Эти и подобные вопросы задавались нам уже в первых письмах и приветствиях, которые читатели и слушатели присылали с далекой родины.
Даже в условиях нормальной эксплуатации заботливый уход полезен каждому автомобилю и продлевает срок его службы. Тем более это относится к нашему путешествию, успех которого, как и наша собственная судьба, зависел от регулярных технических осмотров, заботливого ухода и тщательной смазки машины. В критические минуты мы часто требовали от «татры» максимума того, на что она была способна, а это, в свою очередь, давало ей право на должный уход в минуты отдыха.
Частая смена масла, центральная смазка шасси при езде, промывание мотора, чистка фильтров и карбюратора, мойка и чистка кузова снаружи и изнутри, регулировка клапанов и тормозов, проверка тормозной системы и батарей — вся эта работа по уходу за машиной была так же необходима, как заправка горючим и возобновление продовольственных запасов. Уход за машиной стал неотложной частью рабочей программы, которая выполнялась даже тогда, когда голова раскалывалась от жары, а на ногах висели свинцовые гири усталости.
Конечно, приходилось делать и небольшой ремонт — неизбежное следствие необычных эксплуатационных условий. Мы сменили клиновидный ремень и гибкий шланг у бензонасоса, пострадавший от вибрации на покоробившихся дорогах, так как на нем отражались колебания кузова и мотора.
Постоянная смена разных сортов горючего тоже, конечно, не повышала его прочности. Дважды мы сменяли трубку центральной смазки под передней нижней рессорой, которую повредили при форсировании песков и болот. Мы отремонтировали защитную трубку вокруг троса спидометра. Она пострадала в высокой траве на дорогах Бельгийского Конго. Два раза мы выправляли дно ящика под батареями и меняли разбитые аккумуляторные пробки.
В пустыне мы отрегулировали один из прерывателей в распределителе, в котором ослабела подвижная часть молоточка, что приводило к слишком малому разрыву.
К концу африканского этапа мы сменили все свечи. Отремонтировали мы и привод тормоза, поврежденный ветками, подложенными под машину в глубокой грязи дорог Восточной Кении. И, наконец, мы несколько раз прочищали кожаные чехлы задних полуосей, в которые набивалась грязь.
Мы не скрыли производства этих работ от заинтересованных лиц в чужих странах. И все же африканские специалисты сочли, что «татра» благодаря ее остроумной конструкции и тщательному исполнению является необычайно подходящей машиной в африканских условиях. Ее прочность, надежность в эксплуатации и общая сопротивляемость в условиях Африки несравненно выше, чем у любого большого серийного автомобиля иностранного, в частности американского, послевоенного производства.