Африканеры в космосе. Где мой муж, капитан?
Шрифт:
Гендрик сидел за столом. Он молча смотрел на свои ладони, на грубую кожу, покрытую мозолями и шрамами, и о чем он тогда думал не узнает никто. Молчун де Той превратился в Немого де Тоя.
…
— Тихо! — Гаркнул бургомистр. — Тишина! Это ещё не всё! При обыске в доме капитана командир Грут обнаружил контейнер с “Морестера” со станцией дальней космической связи, и она работает! Мы больше не одни, у нас есть связь с другими человеческими колониями!
Площадь накрыла тишина. Понадобилось несколько секунд, чтобы люди осознали значение только что услышанных слов. Потом…
…
— Всё
— Идите за мной, капитан. — Сказал Дидерик. — Выведу вас через заднюю дверь, чтобы осчастливленный вами народ не разорвал вас на клочки.
…
Тяжёлая дверь приоткрылась, в проёме двери появилась белобрысая голова Винка:
— Псст! Грут! Ты там ещё занят?
Грут-младший обвёл взглядом опустевший зал, ответил:
— Да вроде нет.
— Ну так пошли, всё веселье пропустишь.
Они выскользнули из высоких дверей хемейнстераада. Праздник начался, День Спасения никто не отменял. Праздник с особым привкусом. Кто-то обнимался, кто-то прыгал в такт музыке, кто-то спорил, размашисто жестикулируя. Кто-то шептался, озираясь и чуть не сталкиваясь лбами.
Широкоплечий Винк, как ледокол сквозь торосы продирался сквозь толпу, Грут в фарватере. Оба ловко, по-кошачьи, уходили от дружеских объятий и одобрительных хлопков по спине. Они выбрались с площади, обогнули тёмный дом Ван Ситтарта. Через невысокую сопку перебрались к крайней улице, тянущейся вдоль береговой горной гряды. В доме Мкртчянов слабо светился одинокий фонарь в гостиной. Грут тихо постучал в дверь.
Чан выглянул, кивнул друзьям. Через минуту выскользнул, натягивая на ходу куртку. Бесшумно прикрыл дверь.
— Мама только уснула, — извиняющимся тоном сказал он, — первый раз без стакана своей настойки.
Они перевалили через вершину, сели на мягкий мох в небольшом гроте. Откуда-то сзади доносились слабые отголоски праздника: играли музыканты, что-то кричали возбуждённые люди, а у них под ногами чёрное море шлифовало скалы. Далеко, над горизонтом висела Луна.
Сейчас там, вдали, где она висит, безжизненное море. Косяки рыб, тюлени и морские угри держатся подальше от того места, где луна в зените. Медленно, с полным оборотом в пять родезийских лет она ползёт по небосклону, и всё живое уходит в стороны, подальше от её света. Когда ковчег с колонистами опустился на поверхность, Луна-хищница стояла в зените. Кто же знал?
Чан нащупал камушек, бросил в море.
— Достали, — сказал он угрюмо, — ходят один за другим, в дверь тарабанят. Всем надо что-то матушке сказать. Пятнадцать лет молчали, а тут невмоготу. Никого не пустил.
— Ну и правильно сделал, — отозвался Грут. — Прости, Чан, жили спокойно, а теперь такое.
Чан помолчал немного, потом обнял друзей за плечи:
— Я не знаю, что сказать, я потом скажу, хорошо? Начну говорить и расплачусь, как девчонка. Я… сегодня услышал голос отца. Мой отец — герой. Не преступник, а герой. Это… Спасибо тебе, Грут, спасибо вам обоим. Я не забуду.
Грут не нашёлся что ответить, а Винк просто обнял их, и так они и сидели, глядя на море.
— Что теперь? — Спросил
— Теперь? — Грут мечтательно улыбнулся. — Завтра сборы, послезавтра к Собачьей Луже отправят экспедицию. Нас тоже могут взять… Если захотим.
— Слышишь, "захотим", шутишь, что ли? — Возмутился Чан.
— Пойдём, даже не сомневайся. — Подал голос Винк. — Отец Грута пообещал.
— Да, — подтвердил Грут, — дал слово. Сначала к водопаду. Фадер Корнелис хочет устроить панихиду по мефру Брауэр, а бургомистр сказал, что город поставит ей памятник. Потом к ковчегу. В подвале дома Ван Ситтарта отец нашёл передатчик. Оказывается, остальные колонии на других планетах всё это время были на связи, потеряли только нас. И они шестнадцать лет без перерыва передавали инструкцию, как с ними связаться. Для этого и собирается экспедиция: корпус ковчега — это внешняя передающая антенна. Хорошо, что "Гроот Зимбабве" не разобрали полностью, как "Морестер".
— Как думаешь, они к нам прилетят? — Спросил Чан.
— Не знаю, — пожал плечами Грут, — хочется верить в чудо. Хольт сказал, что теперь они смогут обмениваться научной информацией и мы сможем восстановить какие-нибудь утерянные технологии, и это уже немало.
— О, смотри, шхуна! — завопил Винк.
Все посмотрели, куда указывал его палец. По волнам, в сторону острова Крюгера, медленно удалялся маленький кораблик.
— Ван Ситтарта повезли. — Пояснил Чану Грут. — Поверить не могу, что он столько лет прятал от всех передатчик.
Чан покачал головой:
— Я не понимаю, ради чего он убил моего отца, мефру Брауэр. Чтобы никто не узнал, что есть другие колонии?
— Я не знаю, — ответил Грут. — Я пытался понять, но не получилось. Он говорил что-то про то, что нас уничтожат, нас не будет, но я в это не верю. Они спасли нас, зачем им уничтожать нас теперь? Я спросил у фадера Корнелиса, он сказал, что я всё неправильно понял. Что капитан имел в виду наши традиции и обычаи, но разве можно их отнять? Мы — это мы. Как это можно изменить?
— Сумасшедший, — сказал Винк.
— Наверное, — отозвался Чан.
…
А тем временем на городской площади…
— Люди! — На постаменте памятника капитану Ван Ситтарту стоял густо заросший бородой Фред-гробовщик, и в его вытаращенных глазах плескалась настойка на ледяных ягодах. — Капитан обманывал нас столько лет! — Он икнул и зажмурился. Справился с подкатившим к горлу выпитым и съеденным. Обвёл толпу мутным взглядом. — Если бы не он… Если б не он мы уже летали бы между звёздами!
— Накати ещё, и на твоём выхлопе можно будет улететь в другую галактику, — выкрикнул кто-то из толпы под оглушительный хохот.
— Не-ет! — помахал грязным пальцем Фред. — Так нельзя! Надо снести этот памятник! Флаг Новой Родезии держит лжец и убийца!
— Правильно! — Выкрикнул кто-то из толпы.
— Фред дело говорит! — Подхватил другой.
— Позор! Позор! — Начал скандировать третий, и толпа подхватила.
Фред вцепился в каменный бицепс капитана, попытался его расшатать. Опять подкатила тошнота. Он зажмурился и повис на нём, приходя в себя. Толпа медленно двинулась к памятнику. Кто-то крикнул: