Агат Кристин: Кубок Стихий
Шрифт:
– Все же стоит подробнее разобраться в пророчестве, – резонно заметил Даниил.
Щелкнул пальцами и на стенах зажглись трехсвечные канделябры, разогнав полумрак сгустившихся сумерек. Закат догорел окончательно, и теперь в раскрытое окно тянуло холодным горным воздухом. Алексей поднялся и задвинул раму.
– Как раз пророчеством я и собираюсь заняться, но на это нужно время, но его нет у особорожденного, – заявил гость, поднимаясь на ноги. – Именно поэтому нужна помощь Ордена.
– Не сомневайтесь, Орден приложит все силы, – заверил Даниил, так же поднимаясь со своего места.
Малая
Не успели орденцы и гость пройти и до середины галереи, как навстречу им из сумрака показалась высокая фигура, закутанная в просторный балахон. Точно такой же, в какие были одеты Даниил и Алексей. Только этот, в отличие от серого, как у ученика и коричневого, как у магистра, был черный, единственный такой на весь Аранхейм. Ведь только гроссмейстер Ордена мог носить черный цвет.
И Даниил, и Алексей, и их поздний гость почтительно поклонились гроссмейстеру Константину. Сложив рукава в рукава, глава ордена ответил на поклон, качнув длинной абсолютно белой бородой. Такими же длинными и белыми были его волосы.
– Доброго вечера, – произнес он, блеснув в темноте не по-старчески острым взглядом. – Как наше дело? Достигнута ли договоренность?
– Совершенно верно, мастер, – почтительно ответил Даниил. – Достигнута.
– Тогда вам стоит приступить к делу незамедлительно. Сумрак уже готов к полету, – Константин выпрастал из широкого рукава руку и указал на замковый двор.
Словно только этого и дожидаясь, там зашевелилась какая-то громоздкая тень. Когда она выбралась в свет ближайшего фонаря, стало понятно, что это гигантский ворон. Птица была настолько большой, что на его спине верхом легко уместилось бы три-четыре человека. Повернув голову, Сумрак уставился своим черным глазом на магов, нетерпеливо трепля крыльями.
Не тратя больше времени на разговоры, магистр и его ученик спустились по лестнице с галереи во двор и направились к гигантской птице, черной, как безлунная ночь. Гроссмейстер Ордена и гость, молча, наблюдали, как они оседлали ворона, как тот распахнул огромные, словно паруса крылья и взмыл вверх. Поднявшийся от крыльев ветер, распахнул мантию гроссмейстера, и чуть было не сдул капюшон с головы гостя. Набрав высоту, ворон быстро исчез в сторону заката.
– И все же, я не понимаю, к чему такое беспокойство, – произнес Константин, поправляя свою хламиду. – Ведь о существовании особорожденного мы с тобой узнали не теперь. Раньше о его судьбе ты так не волновался. И не беспокоил меня на ночь глядя.
– Азуру было видение, – не сразу ответил гость, глубже натянув капюшон, – о том, что ему угрожает смертельная опасность. Дословно, она видела его смерть.
– Она видела, от чего грозит ему смерть? – нахмурившись, уточник глава Ордена.
– В том-то и дело, что нет. Известно лишь, что произойдет это когда пересекутся две судьбы: его и Мастера-Корабела.
– Почему же ты лично не займешься его судьбой? – поинтересовался гроссмейстер Константин, снова сложив руки на груди – рукав рукава и блеснув в сторону гостя пристальным взглядом. – Мало кто, из ныне живущих, может сравниться с тобой в силе. Задачка как раз для тебя.
– Мне нужно разобраться с пророчеством, учитель, – гость повернулся к гроссмейстеру и почтительно склонил перед ним голову. – Я займусь особорожденным лично, но с другой стороны дела.
– Предсказания – наука не точная, примерно, то же самое, что и синоптики, – резонно заметил старый маг, взглянув в сторону долины. Его взор затуманился от нахлынувших воспоминаний, связанных со всем этим не простым делом. – Не беспокоишься ли ты больше положенного?
– Лучше перебдеть, чем недобдеть, – качнул капюшоном гость. – Случись чего, опять ждать века пока родится следующий? Нужно разобраться с его родословной, а более того, как такое может быть, что его судьба и судьба его предка пересекутся.
– В любом случае, для нас большая удача самое его появление. Возможно, с его помощью, наконец-то нам удастся переломить судьбу Аранхейма. Обитель получит шанс на возрождение, – многозначительно произнес гроссмейстер, но оглянувшись, он увидел, что стоит в одиночестве. Ни в галерее, ни в замковом дворе позднего гостя цитадели не было и в помине, как будто и не стоял никогда.
Покачав головой, гроссмейстер Константин, запахнул поплотнее мантию от промозглого ветра, дувшего из долины и зашагал по галерее. По мере его приближения фонари, висевшие, по обеим сторонам зажигались сами собой, и так же сами по себе гасли, когда он удалялся.
* * *
В последнее время погода в столице стояла солнечная и от того в участке городской жандармерии, как и везде в городе было душно и жарко. От зноя страдали в равной степени, как служителя порядка, так и нарушители его. Вытерев рукавом пот, сержант обмакнул перо в чернила и, высунув язык, принялся старательно выводить строчки протокола:
«…Такого-то числа, от основания Аранхейма, за нарушение общественного порядка…» макнул перо в чернила и в скобках обозначил «драка» «…были задержаны – гражданин королевства Эролид граф Агат-Фредерик Александр Кристин де Валла и два иностранных гражданина – Сульфиус Зварач и второй назвавшийся Крампасом. У последнего документов, удостоверяющих личность, при себе не оказалось…»
Сержант снова занес перо над чернильницей, но в этот момент его отвлекли. Тот самый задержанный господин граф Кристин изволил буянить. Все еще не протрезвев, он, лежа на жестких нарах несколько раз ударил каблуком в решетку двери изолятора. Каблук не выдержал такого безжалостного обращения и отвалился.
– Эй, вы! – не успокоился на этом задержанный. – А ну быстро выпустили меня из этого обезьянника! Мой отец сам лорд Кристин, а брат мастер Малёк. Вы слышите меня?! Вы все пойдете к Тетке Гралне Куличики охранять, если вас, конечно, в жуков навозных не попревращают или еще чего похуже.