Агент Кэт
Шрифт:
— Иисусе… Господи Иисусе… Господи, Кэтти… тебе это нравится ещё больше, чем мне… кто бы мог подумать… ты просто… ты просто… ты просто великолепно отсасываешь… пардон, я хотел сказать… я в том смысле… ты просто великолепна, ну… сама по себе, несмотря на отсос… о, Господи!
В голове Ника гул и звон. Он изо всех сил пытается сделать соответствующий случаю комплимент. Но слова с трудом складываются в предложения.
Ответом на его ослабевший голос становится негромкое причмокивание. Губы Кэт собирают сперму с члена. Красотку
— Тебе понравилось? Я хочу ещё. Хочу устроить скачки, как в той песне… хочу оседлать тебя, слышишь? Никки, ты в норме?
— В норме? Да-да… я в норме… ты… ты… Господи… мне надо отдышаться… Господи, у меня задница онемела… это что-то…
— Никки, ты такой похотливый ублюдок, кто бы мог подумать… Хочешь, я поцелую его… снова возьму твой член? Ну же, Ник, скажи, чтобы я отсосала! Хочу услышать, как ты это говоришь! Скажи немедленно, мать твою!
***
Мир за пределами исповедальни исчезает.
Растворяется в хлюпающих звуках, тихих стонах и жарком дыхании.
Через несколько минут кавалер готов для Grand Finale праздника любви.
Как это ни странно, достоинство аналитика наконец-то покидает губы агента.
Ник падает на короткую скамью. Кэт разворачивается к мужчине спиной. Приподнимает платье. Сдвигает в сторону полоску вымокшей ткани. И, дрожа от похоти, опускается на покрытый помадой ствол. Из её губ выходит тихий стон. Кэт вцепляется в решетку исповедальни. Начинает нетерпеливо работать бёдрами. С тихими стонами жадно принимает разгорячённую плоть.
После нескольких плавных движений, Кэт изо всех сил стискивает зубы, боясь выдать себя криком. Чувство наполненности, жаркие толчки во влагалище, стискивающие грудь ладони, мужские губы на шее — уносят прочь от грешной земли. Мощные ягодицы обрушиваются на окаменевший член, исповедальню наполняют приглушенные стоны.
Кэтти седлает Комету Наслаждения!
Вылетает за пределы Туманности Поцелуев!
Отправляется в путешествие к далёким Розовым Звёздам!
Агент Смит утрачивает контроль. Задница красотки со страшной силой обрушивается на бёдра коллеги. От мощных и ритмичных ударов — кабинка для исповедей подскакивает до самого потолка!
Никки дышит в затылок, целует девичью шею, мнёт и сжимает восхитительную грудь. Зарывается пальцами между раскалённых бедер, настойчиво терзает клитор. Наконец, на его верхнем этаже происходит замыкание. Он стискивает бюст коллеги, и принимается изо всех сил работать членом, едва не подскакивая на скамье!
Теперь конструкция из морёного дуба не только подпрыгивает, но и крутится вокруг своей оси!
Дьявол снова в деле! Дьявол вращает исповедальню, провозглашая триумф адских сил! Шум и грохот! Стоны и всхлипы! Удары плоти о плоть!
Увы, яростные
— Тише! Тише, слышишь? Тише!!!
Мужская ладонь закрывает красотке рот. Зубы Кэтти вцепляются в пальцы, прокусывают до крови. Красотка мычит и бьётся от очередного взрыва сладострастных спазмов!
— Тихо! Слышишь? Ты это слышишь!!?
Само-собой, бьющаяся на члене фурия ничего не слышит. Она слишком увлечена путешествием сквозь высшие сферы бытия. Но Ника достигают звуки из-за дубовой дверцы. Отчётливые, громкие звуки.
Чьи-то шаги.
Кто-то топчется в полуметре от их убежища.
У аналитика не остаётся времени, чтобы испугаться. Раздаётся скрип двери.
Лучи света на краткий миг пробиваются сквозь перегородку, освещают мужскую ладонь на высокой груди, покачивающиеся бедра, приоткрытый в сладостной муке рот красотки.
Кто-то двигается за деревянной решеткой.
Кто-то заходит в исповедальню. Занимает место священника.
У Ника добавляется несколько седых волос. Но Кэт всё так же прыгает на его члене, не обращая внимания на тревожные звуки. Даже трубы Страшного Суда не заставят её прекратить скачки!
***
И грянул гром!
Исповедальню заполняет голос!
Голос негодующий и разъярённый!
Грозный и мощный голос человека, привыкшего говорить перед паствой!
— Я чувствую запах греха!!!
Ник замирает, затихает, теряет способность двигаться, дышать, и мыслить. Словно кролик перед удавом, он не понимает, как быть и что делать. Всё пространство наполнено жаром, адом, хлюпающими звуками и стонами красотки.
— Я чувствую запах гре-е-е-х-а-а-а!!! Петерсоны!!! Вы снова за своё, Петерсоны?!!
За стенкой раздаётся стук! Дубовый шкаф содрогается! Дерево трещит!
— Да обрушится на вас кара небесная!!! Когда, когда это закончится?!! Когда Дьявол изойдет в Петерсонвиль вместе с вами?!! Одно и то же, год за годом!!! Когда ваше чёртово семейство закончит с совокуплениями в исповедальне?!! Вон из храма!!! Вон из храма!!!
Страшный удар превращает решетку исповедальни в облако дубовой щепы. В дыру падает свет, освещая сцену, достойную пера Бокаччо и кисти Фон Байроса.
Из пролома высовывается пожилой священник, проводивший церемонию!
В руке блестит огромное распятье!
Лицо святого отца пылает гневом!
Ошеломленный Ник кричит от ужаса! Крик сливается со сладострастным стоном Кэт! Её бедра настойчиво скользят, принимая член кавалера! От этих яростных движений, мощная грудь подпрыгивает прямо перед носом святого отца! Это зрелище становится последней каплей!