Агент поневоле
Шрифт:
«Бонтеку» в компании с «Таруной» вошел в гавань главного города австралийской части Новой Гвинеи в 16.15 29 мая. Высадка войск началась в 20.15 и продлилась до 21.30. Затем продрогших до костей пехотинцев перевезли в плохо оборудованный лагерь в шестнадцати километрах от Порта-Морсби, где выделили по чашке горячего чая с куском пирога и пачку сигарет на брата. Дождь продолжался и на следующий день, когда производилась выгрузка остального батальонного имущества. Между прочим, к каждому уложенному на пирсе штабелю из ящиков и мешков приходилось немедленно ставить часовых из-за частых случаев воровства со стороны солдат других подразделений! Что поделаешь. Солдаты везде одинаковы.
«Бонтеку» же, простояв под разгрузкой весь день 30 мая, опять вышел в море. Налетам японской авиации в этот раз он, к счастью, не подвергался. В общем, первое боевое задание Саши на австралийской земле прошло на удивление бескровно. В ознакомительном порядке, так сказать. Что, разумеется, отнюдь не обещало ему легкой жизни и в будущем. Война ведь пока и не думала заканчиваться. И в скором времени она вновь властно напомнила о себе. Тем более что по прибытии в Сидней Сашу опять перевели в сухопутные части. Его морская командировка закончилась, вобрав в себя всего один рейс, сделанный на «Бонтеку». Дальше предстояли обычные пехотные будни. Когда скучные, а когда и смертельно опасные.
Глава 7
После эвакуации остатков Королевской Нидерландско-Индийской армии в Австралию, общая численность её составила всего-навсего около двух рот. Впоследствии к ним прибавилась ещё и третья – Тиморская, почти целиком включавшая в себя партизанский гарнизон, успешно вывезенный с острова. Тем не менее командовал всем этим грозным воинством аж целый генерал-лейтенант авиации Людольф Хендрик ван Ойен. Разгадка сего парадокса, что называется, лежала на поверхности. Просто ван Ойен остался единственным генералом старой армии, не попавшим в японский плен. Вот и двинули его в командармы.
Между тем воинственный пыл голландских штабных офицеров ничуть не угас после сокрушительного разгрома 1942 года. Сейчас уже доподлинно неизвестно, кому из них первому пришёл в голову замысел поистине самоубийственной операции «Plover» («Чибис»). Суть её заключалась в следующем. Захватив практически всю Индонезию, японцы до поры до времени оставили без внимания несколько мелких архипелагов в море Банда. Это были острова Каи, Ару и Танимбар. Однако голландских гарнизонов там тоже не было. Имелись лишь несколько разрозненных полицейских и наблюдательных постов. Вот в штабе KNIL и решили упредить японцев и занять острова первыми.
Для этой цели и был сформирован сводный отряд из восьмидесяти двух добровольцев под общим командованием первого лейтенанта пехоты Фрица Иеронимуса. Силы, и без того малочисленные, ослаблялись ещё и тем, что действовать им предстояло на разных направлениях. Сам Иеронимус вместе с двадцатью семью солдатами готовился к занятию города Туал на архипелаге Каи. Чуть более внушительный отряд из сорока одного военнослужащего намеревался десантироваться на острова Ару. И наконец двенадцать солдат KNIL во главе с тринадцатым – амбоинским сержантом Юлиусом Тахеа, планировали поставить под свой контроль весь архипелаг Танимбар. Под начало последнего попал и наш Саша Ли, наряду с остальными, вызвавшийся идти в десант. В его планы отнюдь не входило протирать штаны в глубоком тылу! Ведь в поставленном в Москве задании чётко говорилось – оценить боевой потенциал голландской армии. Для этого и посылали его за тридевять земель!
Единственным плюсом малочисленности десантников было то, что их наконец смогли хорошо вооружить. Сам сержант Тахеа, сверкая белозубой улыбкой, демонстрировал всем американский автомат системы Томпсона с дисковым магазином. Ещё его отряду
– Хочешь, возьми «шмайссер»? – подмигнув, предложил Александру Тахеа, указывая на пистолет-пулемет немецкого производства.
«Да какой же это “шмайссер”?!» – чуть было не брякнул Саша, но вовремя спохватился. На советско-германском фронте наши бойцы ошибочно называли «шмайссером» автомат МП-40 конструкции Генриха Фольмера. А это совсем иное оружие. Здесь же был именно «шмайссер МП-28II» с деревянным прикладом, ствольным кожухом и боковым расположением магазина.
– Нет, я лучше карабин возьму! – открестился Саша. – Он как-то привычнее.
Карабины в Нидерландской Индии в основном состояли на вооружении жандармерии и представляли собой укороченную вариацию всё той же винтовки Манлихера образца 1895 года. За время короткой службы на Новой Гвинее Александр и впрямь попривык к ней. Форма на нём оставалась прежняя, выданная в Мерауке и ещё не успевшая износиться. А вот в придачу к пилотке пришлось взять и положенную по штату каску со штампованным изображением стоявшего на задних лапах нидерландского льва. В общем, подготовился как следует!
Маленький отряд Юлиуса Тахеи переправился на острова Танимбар в середине июля 1942 года. Там бравый сержант сразу же развил кипучую деятельность. Заняв под свою штаб-квартиру небольшой городок Саумлаки, он экстренно мобилизовал и поставил под ружьё ещё двадцать шесть человек из числа полицейских агентов и белых колонистов. Однако это было несоизмеримо с силами, выделенными японцами для захвата островов.
Уже 30 июля вышедшие с Мисула вражеские эсминцы обрушились на архипелаг Каи. Лейтенант Иеронимус с остатками своих людей отступил в джунгли и повёл партизанскую войну. Впоследствии, он был схвачен и казнён в японском концлагере в Бату Мерах. Лишь молуккскому капралу Джареду Малавуа, вместе с несколькими солдатами, удалось бежать на парусном рыбацком судёнышке в Австралию.
В тот же день пришла очередь островов Ару. Тамошний гарнизон вообще сдался без боя. А вот Юлиус Тахеа не стал пассивно ждать незавидной участи. Правильно определив, что единственное удобное для высадки место находится в районе длинного пятидесятиметрового пирса, он распорядился заблаговременно устроить вокруг его основания огневые позиции. И вскоре пять искусно замаскированных окопчиков были отрыты в разных точках прихотливо изгибающейся береговой линии.
Получил отряд Тахеи и неожиданное подкрепление. 26 июля на остров прибыли бежавшие с оккупированного японцами Тимора два австралийца – сержант Фриман и рядовой Лилея. Им, конечно, были рады, однако сержант рассчитывал на нечто более существенное. На его соответствующий радиозапрос командование KNIL ответило, что свободных войск у них в наличии нет, но они постараются обратиться за помощью к австралийской армии. На том и порешили.
Глава 8
Около половины четвертого утра 30 июля 1942 года сержанта Тахею разбудил часовой, сообщивший, что с берега слышен шум машин входящего в бухту судна. «Наверное, это “Грифон”», – спросонья подумал амбоинец и, наспех умывшись и пригладив ладонью волосы, вышел из комнаты, на ходу застегивая гимнастерку. Как начальник гарнизона, он был обязан всегда быть при полном параде! Равно, как и встречать, и провожать все посещавшие гавань суда.
Однако на пирсе сержанта ждало неприятное открытие. Вместо ожидаемого моторного бота он во всё ещё густых тропических сумерках различил очертания двух становившихся на якорь японских эсминцев.