Агент зарубежного центра
Шрифт:
— Заходите, прошу!.. — сказал он, словно только этого черноволосого осанистого человека и ждал все это воскресенье.
Впрочем, так и было. Зная назначенное время визита Калью, он отправил жену с детьми на двухсерийный кинофильм, и теперь они оказались вдвоем в просторной трехкомнатной квартире, обставленной современно, со вкусом. В гостиной, куда Яан провел гостя, у задней стены стояло изящное пианино коричневого цвета, всю правую стену занимала книжная полка с наполовину застекленными верхними секциями, за нею, у окна, большой телевизор, слева — диван с креслами, низкий продолговатый столик, а ближе к окну — полированный большой стол с полумягкими стульями. На левой стене несколько цветных графических
Только войдя за гостем в эту просторную комнату, хозяин протянул мускулистую руку обернувшемуся Калью, улыбнулся широко, открыто:
— Яан Пихт.
— Калью Рыым.
И каждый про себя подумал: «Вот ты какой». Подумал с удовольствием, потому что они сразу понравились друг другу.
Яан Пихт знал, что Калью ходил радистом на судах загранплаваний, в ФРГ познакомился с русским эмигрантом, поддерживал связь в течение нескольких лет, но когда тот прислал ему листовку НТС и просил ее распространить, моряк сообщил об этом властям. К настоящему моменту дело зашло слишком далеко, так как энтээсовцы намерены прислать Калью Рыыму со специальным курьером антисоветскую литературу и средства для ее печатания на месте, просили подобрать надежного человека в Таллинне. Яан согласился стать этим человеком, и их, с обоюдного согласия, решено было познакомить.
Забегая вперед, скажу, что это знакомство вскоре действительно переросло в крепкую дружбу двух эстонских семей. Но это будет позднее, а сейчас Яан и Калью устанавливали основы партнерства в нелегком, но очень важном для государства деле.
Яан уговорил Калью пообедать, выпить по рюмке коньяку. Прощались тепло, желая удачи друг другу.
Итак, Яан стал ждать закордонного курьера, соответственно предупредив жену и детей, как им себя вести, если в доме неожиданно появится незнакомый человек.
— А какой он? — немедленно спросили обе дочки, десяти и восьми лет.
— Ну, такой… такой… — растерялся отец, — незнакомый, значит, я ведь его сам не видел еще…
Несколько удивилась и жена, но докучать расспросами не стала: раз надо — значит, надо.
Между тем энтээсовцы пожелали уточнить, как давно знаком Калью Рыым с Яаном Пихтом, действительно ли ему можно полностью доверять.
Из соседнего города Калью послал ответ, исполненный тайнописью, а само письмо начиналось банально: «Tere, t"adi! Oleme k~oik terved…» («Здравствуй, тетя! Мы все здоровы…») На конверте четко выписан обратный бельгийский адрес.
В общем, Калью знает Яана Пихта по его наездам в южноэстонский городок к родственникам, жившим через дом от отца Калью Рыыма, потом он встретил его при поступлении на заочное отделение Политехнического института — Яан учился на последнем курсе, очень обрадовался встрече, пригласил к себе домой. Настроен националистически, отрицательно относится к Советской власти, репрессировавшей его отца — полковника буржуазной армии. Сам Яан в 1943—1944 годах служил в войсках СС…
Калью просил сообщить ориентировочно дату прибытия курьера. Он выедет на встречу с ним лично.
Неизвестно, как отнеслись в центре НТС к дополнительным сведениям о Яане Пихте, но летом 1968 года наступил неожиданный и длинный перерыв в переписке с «солидаристами».
— Устраивают очередную проверку? — предположил полковник Миллер (новое звание ему присвоили недавно). — Спугнули просьбой сообщить дату прибытия в Таллинн их курьера?
Стали ждать. И только в конце апреля 1969 года в Москве было опущено в почтовый ящик письмо в адрес Калью Рыыма. Эугений сетовал на то, что от Калью больше года нет писем, и тут же сообщал, что в Бельгии «с адресом не все в порядке» и что теперь надо писать в Эйферт — Германию, этот адрес постоянный. Спрашивал Евгений о планах деятельности
Калью в июле ответил, что он продолжает работать на узле связи, Прийт (кличка, присвоенная «солидаристами» Яану Пихту) по-прежнему согласен принять участие в «коммерческих мероприятиях», но сомневается в успехе, так как за целый год ни одной посылки не получил. В отношении процессов среди эстонцев никаких разговоров не слышал…
Ответ на это письмо Калью пришел в октябре — конверт был опять опущен в Москве. Спрашивали о Прийте — хотели бы послать через него кое-какие книги, сколько может поместиться в дорожной сумке средних размеров. Это очень важно, человек должен быть верный. «Не гарантирую, что смогу сообщить о прибытии курьера заранее», — писал Евгений Мишкин.
В октябре 1969 года Калью в новом письме «солидаристам» изложил свои соображения о дальнейшей программе деятельности. Он заявил, что работа его связана с постоянным риском быть разоблаченным органами госбезопасности, особенно вместе с друзьями-помощниками, которых у него теперь пятеро, но все они люди уже пожилые и обеспеченные — соблазнить их «коммерческими сделками» трудно. А заводить знакомство еще с кем-нибудь он не намерен и предлагает НТС сообщить точное время прибытия их курьера — для встречи с ним или с жителем Таллинна Прийтом, то есть Яаном Пихтом, это было бы даже более реально. В НТС должны учитывать, что Георг работает среди эстонцев, а их интересы — он еще раз напоминает об этом — не всегда совпадают с интересами русских. Опыт Чехословакии показал, что она никакой помощи для контрреволюции извне не получила, и народ теряет доверие к подстрекателям. РС «Свободная Россия» не может привести ни одного примера (по крайней мере, он не слышал), чтобы кто-нибудь создавал группы НТС и говорил о революции… Прийта хорошо бы заинтересовать материально (о политике он, Георг, с ним пока не говорил). Он будет хранить вещи столько, сколько ему скажут, а вот как организовать склады, агент не знает, и у него возникли сомнения по причине задержки Евгения с ответом.
Это письмо, опущенное в Таллинне, пошло в ФРГ по условленному адресу.
11
Яан Пихт уже начал сомневаться в том, что закордонный курьер НТС все-таки посетит его: прошло довольно много времени с того дня, когда он впервые встретился с Калью Рыымом.
Жизнь семьи шла своим чередом, дочки радовали успехами в школе, побывали летом в пионерском лагере и вот уже вновь готовятся к началу учебного года…
В августе 1970 года возле соседнего дома остановилась легковая автомашина. Было уже около полуночи, во дворе дома, перед которым она остановилась, залаяла собака — значит, люди из нее выходили. Минут через десять машина ушла с зажженными фарами, которые включаются для поездки во время тумана, но в свете уличного фонаря на черном фоне номерного знака удалось заметить белую букву «А»… Яан тут же сообщил об этом по известному телефону, почувствовав, как кровь застучала в висках. Но ночь и начало следующего дня прошли спокойно. В полдень за дверью Пихтов раздался звонок. Яан пошел открывать.
На лестничной площадке стоял небритый молодой мужчина — высокий, темноволосый, в кожаной куртке с расстегнутой молнией.
Они взглянули испытующе друг на друга. Незнакомец с сильным акцентом спросил по-русски:
— Здись жив-вот Яан Пыхт?
— Это я. Проходите.
— Ни-ни, я уже уходи… ушла. Я исть турист… принесла пасылка от Эугений — Калю Рым…
В руках у него действительно был какой-то сверток.
— Калью Рыым придет в воскресенье, если бы вы могли…