Агхора II. Кундалини
Шрифт:
Хотя Вималананда называл себя агхори, его презрение к организованной религии отдаляло его от признанных ветвей агхори. Он также никогда не ссылался на своих собственных учителей как на агхори (и маловероятно, что они называли себя так). Он предпочитал следовать своим путём:
«Я никогда не верил в религию. Все религии ограниченны, ибо они сосредоточиваются лишь на одном аспекте истины. Поэтому они постоянно воюют друг с другом; каждая из них считает, что лишь она одна обладает истиной. Но я говорю, что знаниям нет конца, так что бессмысленно пытаться ограничивать их одной священной книгой или одним переживанием. Поэтому когда люди спрашивают, какой религии я придерживаюсь,
В этом по крайней мере он соглашается с Юнгом, который однажды заметил, что «функция религии состоит в том, чтобы защищать нас от непосредственного переживания Бога». Агхори Вималананда был отъявленным иконоборцем, желавшим воспринимать реальность, что не позволяло ему быть уловленным в сети догмы. Его агхора — это религия сознания. Её наставлениям надлежит быть запечатленными не на каменных скрижалях, но в самом сердце подвижника, который должен использовать их с тем, чтобы создавать свою собственную систему и духовную нишу.
Ни сегодня, ни ранее в мире не наблюдалось большого числа агхори. не много их воспитал и Вималананда. Он предусмотрительно говорил большинству людей: «Делайте, как я говорю, а не как я делаю», и никогда не позволял никому рабски подражать ему, поскольку только те, кто способен лакомиться человеческим мозгом, могут получить духовную выгоду от такой диеты. Он никогда не изобретал систему духовных практик, призванную поразить и завоевать мир. После тщательной оценки каждого, кто приходил к нему, он, прямым или косвенным способом, давал ему определённые уроки или вообще ничему не учил. Всё зависело от его восприятия своей кармической связи с этим человеком и склонности последнего к духовным дисциплинам. Он мог, не колеблясь, подвергнуть сомнению чьи-то представления о духовности и дисциплине йоги, но в то же время он не стеснялся ходить на цыпочках, если боялся разбудить человека.
Вималананда хотел, чтобы его взгляды доходили до любого, желающего слушать, потому что он остро ощущал муки духовной пустоты современного мира, который поклоняется Маммоне и где доминирующей религией служит надменно-бесчувственная наука, которая, похоже, используется для подавления той человечности, что в нас ещё осталась. По мере того как общество распадается и жизнь делается всё менее осмысленной, люди либо впадают в отчаяние, либо возвращаются к своим корням. Мы, на Западе, годами отсекали себя от своих корней и теперь практически лишены их. Мы медленно умираем от духовного голода.
Некоторые западные люди пытаются жить без корней, используя гидропонику или окунаясь в мечты о будущем. Другие пробуют возродить прошлое через «движение настоящих мужчин», Поклонение Богине, афроцентризм и пр. Есть и те, кто ищет корни в таких всё ещё живых культурах, как индийская, индейская, тибетская или китайская, как будто нацепив их маски, они как-то смогут ассимилироваться с этими путями. Тем не менее мы столь поверхностны, что немногим из нас дано погрузиться в эти культуры и припасть к их корням. Как правило, мы, как и опасался Юнг, отравляем себя.
Вималананда верил в спасительную миссию духовных движений не больше, чем в благотворность социальных программ, политической активности или строгой нравственности, поскольку все эти решения поверхностны. Они изменяют нашу одежду, но не внутреннюю сущность. Он верил, что действительные перемены придут лишь через тех, кто достаточно смел для того, чтобы пересмотреть все свои представления о реальности и изменить те из них, которые потребуется изменить. Многочисленные недоразумения
Подобно другим великим учителям, Вималананда умел парадоксальным образом выходить на верный путь. Он обладал удивительной способностью передавать свои знания окружающим в тот момент, когда они этого меньше всего ожидали. Он делал это, используя необычную точку зрения, смешивая теорию с анекдотом или позволяя анекдоту пояснять теорию. Его изысканность и остроумие вносили в его игру с миром элемент виртуозности. Часто за этим скрывалась исключительная проницательность. Он никогда не стеснялся в выражениях и временами казался высокомерным, резким, капризным, самоуверенным, претенциозным и склонным к стереотипам, тогда как в другие моменты его слова были наполнены мягкостью, состраданием, любовью, преданностью, дальновидностью и вниманием к деталям. В своих мнениях и часто эксцентричных взглядах он был тверди непреклонен, что вызывало в окружающих как страх, так и уважение. Диапазон его репутации включал такие определения, как гений, чудак, мудрец и Бог. Кем бы он ни был, Вималананда всегда был настоящим. Он всегда сохранял верность себе и своему видению реальности и побуждал тех, кто не выносит жара, покинуть его кухню.
Те, кто убеждён, что реальность ограничена чувственным восприятием, могут спросить: «Действительно ли события, описанные Вималанандой, «происходили» во внешнем контексте общепринятой реальности, или они имели место исключительно в пределах его индивидуального сознания?» Лучше бы они задали этот вопрос себе, так как немногие понимают, что большая часть этой реальности подтасована. Сегодня средства массовой информации, поражая наше воображение, синтезируют фантастические явления, которые манипулируют нашими эмоциями. «Реальны» эти образы или нет? В свете расцвета компьютерной «виртуальной реальности» вскоре мы буквально не сможем доверять своим глазам и ушам. Отважимся ли мы и далее полагаться на «объективную» истину своих сенсорных ощущений?
Один из главных доводов против «субъективной» реальности состоит в том, что, поскольку она не обладает физическим воплощением, она эфемерна. Очевидно, это так, по крайней мере на поверхности (где, в конце концов, и функционирует объективная реальность). Однако под поверхностью именно объективная реальность оказывается неустойчивой, тогда как реальность идей, воспоминаний и размышлений всё крепнет и упрочивается. Эта истина регулярно напоминает о себе в Индии, где люди, указывая дорогу, часто ссылаются на ориентиры, которые не существуют уже много лет. Становится ясно, что эфемерная реальность структуры может ещё долго существовать после того, как её физическая форма исчезла.
Хотя все живые существа в конце концов теряют свою физическую сущность, они продолжают жить в сердцах тех, кто их помнит. Некоторые продолжают жить в памяти поколений. Немногие, подобно Христу, будут жить и преображать человеческие жизни вечно. Других, как например богов и богинь Индии, помнят, даже несмотря на то что они могли и не существовать в физическом теле. Реальны ли они? Мы в Индии верим в то, что они гораздо более реальны, чем люди, хотя их существование не может быть доказано методами, приемлемыми для материалистической науки.