Агний
Шрифт:
– М-да, - задумчиво сказал Владимир Михайлович, - теперь тут сам черт не разберет, перестарались вы, ребята. Когда Агния привезут?
– Вот-вот должны, - быстро ответил Толян.
– Ему девчонку и покажите, сразу все станет ясно.
Он развернулся и направился к двери.
– А щас её куда?
– спросил Пашуня.
– Ну, бросьте пока в подвал, - пожал плечами Владимир Михайлович, там видно будет. Пойдем, Ритуня, сделаешь мне массаж, что-то спина разболелась.
Хихикая, Ритуня посеменила вслед за ним. Когда дверь закрылась, Толян смачно и длинно выругался.
– Кажется, хреноту мы спороли, - согласился с ним Пашуня.
– Сбила нас Ритка с панталыку. Надо было
– По какой?!
– ядовито спросил Толян.
– Думаешь, баба Ворона будет всем фотки свои раздаривать?! Одна Ритка её толком-то и знала!
Толян отпустил длинный комплимент и Ритке и всей женской половине человечества.
– Ладно, давай её в подвал, - сказал Пашуня, отделяясь от подоконника.
– Развязал бы ты её.
– Сам развязывай!
– огрызнулся Толян, настроение у него было испорчено напрочь.
Сопя и приседая на коротких ногах, Пашуня принялся за дело. Узлы были затянуты на совесть и ему пришлось повозиться.
– Вставай, - буркнул он, когда я оказалась на свободе. Встать у меня не получилось, тогда Пашуня попытался меня приподнять, но ему не хватило сил.
– Толян, помоги ...твою мать!
Толян сгреб меня в охапку и рывком поставил на ноги. От боли в глазах потемнело и я закашлялась. Они выволокли меня из комнаты, потащили по коридору и вниз по лестнице.
Глава вторая.
Подвал оказался просторным помещением, заставленным большими коробками и деревянными ящиками. Толян и Пашуня бросили меня на бетонный пол и сразу же ушли. Связывать мне руки ноги они, видимо, посчитали лишним. Немного отлежавшись, я села, прислонившись спиной к одному из ящиков. Голова страшно болела и кружилась, от боли разламывалось все тело, а перед глазами плыли яркие огненные круги. Как бы обидно ни было для Толяна, Пашуни и Владимира Михайловича, я действительно была Лерой Лимоновой, и понятия не имела, кто такая Инга и друг её Ворон. Хотя я и не состояла в родственных связях с писателем Эдуардом Лимоновым, к литературе имела непосредственное отношение и работала в издательском доме "Тирей" помощницей главного редактора. Сегодня мне пришлось немного задержаться, выясняя отношения с не в меру разбушевавшимся автором. Вышла я из издательства раздерганная, голодная и злая. Чтобы сократить путь к метро, решила пройти дворами и внезапно рядом затормозила потрепанная серая иномарка, из неё выскочил Толян и не успела я опомниться, как он втолкнул меня в салон.
Я провела рукой по разбитым, кровоточащим губам. Все лицо распухло, а глаза превратились в узкие щелочки, через них я и обозревала подвал. Кругом бетон и ни одного окна. Держась руками за ящик, я с огромным трудом поднялась на ноги. Голова немилосердно кружилась, сильно тошнило и было очень трудно и больно дышать. Я подождала, пока рассеется темнота перед глазами, потом медленно отправилась исследовать подвал. Исследовать особо было нечего. На всякий случай я подергала ручку единственной двери и, убедившись, что она заперта, села на прежнее место. Где-то в глубине души я удивлялась собственному спокойствию и безразличию, это был какой-то шок, парализовавший рассудок... За дверью послышалась возня и голоса, я приоткрыла глаза и увидела, что в подвал входят Толян, Пашуня и высокий парень с длинными до плеч черными волосами. Когда парень повернулся ко мне лицом, у меня приостановилось дыхание, а перед глазами, как искры, замелькали полотна Рафаэля и Микеланджело. Это был невероятно красивый, завораживающей неземной красотой человек с сиреневыми бархатными глазами. Непонятно почему, но, глядя в эти бездонные глаза необычного цвета, я почувствовала умиротворение, почти счастье, что было весьма нелепо в моем-то положении.
– Агний, - икнул Толян, он был сильно пьян, а в руке держал полупустую бутылку пива, - глянь, это Инга Леонтьева? И-ик...
Черноволосый парень и так на меня смотрел, и в его глазах мелькали смутные, потаенные синие огни. Его лицо было бесстрастным, но каким-то печальным, чуть ли не обреченным.
– Нет, - наконец сказал он приятным голосом совершенно неповторимого тембра.
– Что значит нет?!
– завопил Толян так, будто не он с Пашуней притащили меня сюда, а этот парень.
– Ты разуй гляделки! Посмотри получше! Ну?! Инга это?!
Парень равнодушно посмотрел на Толяна, как на неодушевленный предмет.
– Нет.
– А кто это?
– спросил Пашуня, хлопая маленькими глазками с белесыми ресницами.
– Валерия Лимонова.
Я удивилась так, что даже забыла про мучительную боль во всем теле.
– Значит не Воронова подружка?
– с глупым и растерянным видом уточнил Пашуня.
– Нет.
Толян снова выругался и собирался, было хватить бутылкой об пол, но во время вспомнил, в чьем подвале находится и ограничился тем, что ударил кулаком по деревянному ящику.
– И что теперь делать?
– судя по выражению лица Пашуни, в критической ситуации мозги ему отказывали напрочь.
– Агний, делать чего будем? Виктор Михайлович натянет нас на...
– Агний!
– Толян бросил бутылку на ящик, подскочил к парню и схватил его за светло-бежевый свитер на груди.
– Придумай, ё-моё, что-нибудь! Мы в дерьме по самые ноздри! Вытаскивай нас, Агний!
– добавил он, чуть ли не с угрозой.
Не меняя отстраненного выражения лица и равнодушного взгляда, Агний отцепил от себя руки Толяна, расправил свой свитер и вдруг улыбнулся такой холодной и жуткой улыбкой, что Толян невольно попятился. Не говоря ни слова, парень развернулся и не торопясь вышел из подвала.
– Паскуда, - пробормотал Толян, когда дверь захлопнулась, - вот паскуда!
Руки у него заметно тряслись, а на лбу выступил пот.
– Не надо было с ним так, - вздохнул Пашуня, - теперь ни за что помогать не станет.
– А когда это он нам помогал?!
– взвился Толян.
– Подумаешь, цаца! Ангел хренов!
– Тихо!
– лицо Пашуни стало землисто-серым.
– Тихо!
Толян и вправду заткнулся, но, к сожалению, ненадолго. Его неуемная энергия требовала бурной деятельности и затуманенный пивом взор обратился в мою сторону.
– Лера Лимонова!
– прошипел он, плюясь мелкими капельками слюны.
– Что делать с ней будем?
– тоже переключился Пашуня.
– Шеф сказал, часа в четыре в лес вывезти.
– Так поздно? Почему не сейчас?
– должно быть Пашуня расстроился, что выспаться не удастся.
– Не знаю!
– рявкнул Толян.
– Здесь сказал не мочить, вывезти в лес и там уж...
– он взял недопитую бутылку, осушил её в два глотка и рыгнув, двинул на выход. Следом поплелся Пашуня.
Я снова осталась в одиночестве. Перед глазами, как наваждение стояло прекрасное лицо с фиалковыми глазами... Я потерла виски непослушными пальцами и попробовала направить мысли в другое, более прозаичное русло. Судя по словам Толяна, здесь убивать меня не собирались, значит, шанс на спасение, хоть и ничтожно маленький, у меня все-таки оставался. Я посмотрела на часы, была почти полночь. Закрыв глаза, я попыталась отключиться, отдохнуть и собраться с силами. Но это не получилось из-за выматывающей тошноты и жуткой головной боли. Я чувствовала, как по щекам льются слезы, а в мозгах, как заноза, засела только одна мысль - почему именно я? Я услышала как открылась и снова закрылась дверь, но поднимать веки и смотреть на этих двух уродов, у меня не было ни сил, ни желания.