Шрифт:
ГАЛИНА ПОЛЫНСКАЯ
АГНИЙ
Часть первая.
Глава первая.
– Говори!
Эта "просьба" сопроводилась внушительной затрещиной. Я чувствовала, как из разбитой губы сочится кровь, но вытереть её не могла - мои руки были крепко связаны за спиной.
– Говори, где он!
Следующий удар был таким сильным, что я едва не упала на пол вместе со стулом, на котором сидела. Били меня уже часа два и все это время я пыталась уверить своих мучителей в том, что я не та, за кого они меня принимают и понятия не имею, чего от меня
– Инга, - специалист по затрещинам присел передо мной на корточки и уставился на плоды трудов своих, - скажи, где Ворон, а? Ты же наверняка знаешь. Ну, скажи, куда он подался?
Одним, пока ещё не до конца заплывшим глазом, я смотрела на молодого и довольно красивого парня со светлыми волосами и карими глазами. Именно он запихнул меня в машину, когда я возвращалась домой с работы. Второй, сидевший за рулем, стоял у окна и все время пил пиво. В "допросе" он не участвовал.
– Я не Инга, - выдавила я, с трудом шевеля разбитыми губами, - я Лера. Лера Лимонова.
Парень вздохнул, опустил голову, а потом, не меняя позы, резко ударил меня в челюсть. Перед глазами мгновенно вспыхнул небольшой взрыв, а в голове загудели колокола.
– Может и впрямь не она?
– подал голос парень у окна.
– Как же, не она!
– зло сказал светловолосый, поднимаясь и разминая ноги.
– Ритка сразу же узнала эту курву! Вон, говорит, Воронова подстилка, только волосы перекрасила!
– А что ж она с ним не сбежала?
– о подоконник парень открыл очередную бутылку.
– Чего по городу шаталась? Толян, что-то не клеится.
– А я знаю?!
– Толян свирепел с каждой минутой.
– Мочит, сука! Ниче, по кругу пустим, разговорится!
Он отвесил мне очередную затрещину и, не удержав порыва, заехал кулаком в солнечное сплетение. Пока я кашляла, плюясь кровью и пыталась восстановить дыхание, он успел выпить ещё бутылочку пивка. Находилась я за городом, на какой-то новорусской даче. Первоначальный страх, от которого тряслись и руки и ноги прошел, теперь мне было уже все равно, что со мной будет. Я точно знала, что живой отсюда не выйду.
Дверь приоткрылась и в комнату вошел высокий худощавый господин в темно-зеленом костюме. Тщательно причесанные русые волосы и лицо с заурядными, но приятными чертами, на вид около сорока.
– Здравствуйте, Владимир Михайлович, - ребята сразу же подтянулись и поставили бутылки на подоконник.
Владимир Михайлович не ответил, он посмотрел на меня и его глаза сузились.
– Совсем сдурели, - тихо сказал он, однако каждое слово было отчетливо слышно, - зачем сюда её притащили? Другого места не нашли?
– Ну, мы это... подумали...
– замялся Толян.
– "Подумали"!
– передразнил он.
– Чем это интересно вы подумали?! Вы бы ещё домой ко мне её приволокли!
– Так все равно же это... кончать будем.
– Кончай со своими шлюхами!
– разозлился Владимир Михайлович и его голос стал громче и резче.
– Мы еще... это, - подал голос любитель пива, - подума... ну, в общем, может это не она?
Тонкие ноздри Владимира Михайловича дрогнули, а в глазах появился стальной блеск, даже взгляд стал каким-то остро отточенным. Любитель пива съежился и сделался меньше ростом.
– Что значит "не она"?
– почти шепотом спросил Владимир Михайлович. Что значит "не она", сукины сыны?
– Ритка сказала, что она!
– пришел на помощь другу Толян.
– Вон, говорит, Воронова подстилка!
– Ритка сказала, да?
– его шепот стал похож на шипение.
– А ещё кто сказал?
– Ну... это... никто, - Толян явно не знал, куда девать руки, да и самого себя под взглядом Владимира Михайловича.
– Сама что говорит?
– кивнул в мою сторону Владимир Михайлович.
– Что Лера Лимонова.
– Родственница писателя?
Вопрос явно адресовался мне. Я отрицательно покачала головой, это все, на что меня хватило.
– Какого писателя?
– спросил любитель пива у Толяна.
– Да есть один пидор, - решил блеснуть начитанностью Толян, но Владимир Михайлович оборвал его коротким взмахом руки.
– Ритку позовите, - сказал он, и Толян реактивно помчался к дверям.
Вернулся он минут через пять с невысокой крашеной блондинкой, причесанной под Мерелин Монро. Похожа она на неё была как коза на журавля, но, видимо, очень уж хотелось. На её мордочке алел ядовито-красный рот, и он был таким ярким и нелепым, что сразу же притягивал к себе внимание, и толком рассмотреть остальные черты просто не получалось. При виде меня её бесцветные глаза забегали, но она быстро вернула их в спокойное состояние.
– У нас возникли сомнения, Рита, - сказал Владимир Михайлович, сомневаемся мы, понимаешь?
– В чем?
– у неё оказался высокий, резкий голос.
– В том, что это Инга Леонтьева.
– Она это!
– блондинка потрогала пуговицу на своей лиловой блузке. Мне ли её не знать, хотя сейчас узнать её трудно!
– Рита хихикнула.
– Инга это, она у Ляльки Ворона увела, за это Лялька её кислотой облить хотела.
– А вот девушка утверждает обратное, - мягко сказал Владимир Михайлович.
– Говорит, что она Лера Лимонова.
– Так она и Петром Сергеичем назваться может, - Рита заметно нервничала.
– Вот Пашуня может подтвердить, что Инга это! Он её сам видел! Скажи, Пашуня, видел же?
– Видел, - кивнул любитель пива.
– Один раз и со спины.
– Как раз таки Пашуня, - Владимир Михайлович сделал ударение на имени пивохлеба, - и сомневается. Что будем делать, Риточка? Вдруг у нас и впрямь недоразумение вышло? Что ж нам делать, Риточка? Извиниться перед девушкой и закопать её в лесочке, а?
Риточка пошла красными пятнами от звуков этого мягкого голоса и, перескакивая с пятого на десятое, принялась уверять Владимира Михайловича в своей правоте. Он подошел ко мне почти вплотную, и в нос мне ударила волна какого-то дорогого и очень знакомого запаха.