Агний
Шрифт:
Глава седьмая.
Николай Николаевич оказался прав. После довольно неприятной процедуры шлифовки, я наконец-то получила возможность созерцать себя в зеркале с любопытством и без ужаса. При росте сто семьдесят пять, я всегда имела хорошую спортивную фигуру - результат долгого занятия плаванием, но при сидячей редакторской работе и отвращении к диетам, конечно появилось кое-что лишнее. Это лишнее осталось в прошлом. Я разглядывала длинноногую красотку с тонкой талией, идеальными бедрами и грудью, тонкий правильный нос, классически надломленные брови, огромные зеленые глаза, прекрасно вылепленные скулы,
– Ну, что скажешь?
– с гордостью за свое творение спросил Николай Николаевич.
– Поразительно!
– только и могла выдохнуть я.
– Поразительно!
– Пойдем, Венера, покажу тебя восторженной публике.
Я надела телесного цвета бикини и пошла вслед за ним в зал, где на диване сидели Вовка, Костя и Варвара Сергеевна. Увидев меня, Вовка вытаращил глаза и немного приоткрыл рот, Варвара Сергеевна снова всплеснула руками с возгласом: "Господи!", а у Кости был взгляд скульптора на только что законченную статую.
– Лерка, я бы тебя ни за что не узнал!
– сказал Володя, обретя дар речи.
– Фантастика!
– Это-то мне и надо, - улыбнулась я.
– Что с моей квартирой?
– Денис продал по доверенности, как ты и просила, со всей обстановкой. Твои вещи у меня. На свое имя я снял тебе однокомнатную на Таганке.
– Замечательно. А что насчет тренера?
Вовка замялся.
– С этим ничего не вышло, - вздохнул он.
– Я не нашел такого человека.
– Или не хотел искать?
– Лера, ну подумай сама, во что ты собираешься ввязаться!
– он посмотрел на Костю и Николая Николаевича, словно искал у них поддержки.
– А что плохого в том, что я хочу научиться владеть своим телом, чтобы при случае уметь за себя постоять? Что в этом такого ужасного?
– Действительно, - кивнул Николай Николаевич, не подозревавший о моих истинных планах и намерениях, - Вот, например, Костя может потренировать Лерочку, все-таки он десять лет занимался боевыми искусствами.
– Да, вот о Косте я как-то не подумал, - проворчал Вовка.
– Теперь у меня достаточно денег, чтобы оплатить курсы восточных или не восточных единоборств, - я ослепительно улыбнулась хмурому Вовке и неподвижному, как изваяние, Косте. Вслух я не стала произносить, что у меня теперь также достаточно средств и на приобретение боевого пистолета.
Я заплатила Николаю Николаевичу ещё полторы тысячи и осталась у них в доме, заниматься с Костей. На какую-то определенную работу он не ездил, в основном помогал отцу в домашней операционной, так что времени у него было навалом. А тут ещё Николай Николаевич засобирался на международный симпозиум в Лондон и Константин совсем остался без дела. Начинать тренировки он не очень-то спешил, нагрузил меня физическими упражнениями отжиманиями, приседаниями и пр, а сам безвылазно сидел в своих апартаментах. Меня это и раздражало и задевало. Пару раз хотелось плюнуть, собрать вещи и гордо удалиться, но желание рано или поздно начать тренировку, оставляло меня в квартире Калугиных.
Ни с того ни с сего Костя прекратил свое затворничество и активно занялся мною. Он поднимал меня ни свет, ни заря, вытаскивал на улицу и заставлял бегать вокруг дома по полчаса без перерыва, потом шли гимнастические
Однажды он решил, что я готова приступить непосредственно к тренировкам.
– Начнем с самого простого, - сказал он, прикрепляя к стене тренажерного зала анатомический атлас человека, - вот болевые точки. Тебе их надо запомнить и научиться сразу безошибочно определять, в критической ситуации у тебя не будет времени их выискивать.
Зеленым маркером он начал рисовать кружочки. Я, одетая в велосипедные штанишки и облегающий топ, сидела на толстом мате и отдыхала. Закончив, он положил маркер на подоконник и подошел ко мне.
– Ты только не убирай атлас, - сказала я, глядя на него снизу вверх, пусть здесь и висит, быстрее запомню.
Он молча кивнул и присел рядом со мной на корточки. Его серо-голубые глаза, холодные, как небо Петербурга, оказались вровень с моими. Так же молча Костя притянул к себе мою голову, поцеловал в губы и, отстранившись, долго смотрел мне в глаза холодным немигающим взором. Это было похоже на гипноз, я не могла пошевелиться, сидела не двигаясь, чувствуя, как прохладные пальцы скользнули по шее, плечам... Он поднял меня на руки и, прижав к себе, медленно и молча отнес в свою спальню.
Проснулась я оттого, что у меня замерзли ноги. В полумраке спальни тускло светилось небольшое овальное зеркало, на противоположной стене, сквозь темные портьеры с трудом пробивался утренний свет. На кровати, рядом со мной, лежа на спине, спал Костя, казалось, что его четкий профиль, как и зеркало, светится на фоне портьер. Лиловое одеяло, сгорбившись, лежало на ковре. Осторожно и бесшумно я подняла его и укрылась. Костя не проснулся. Если бы не едва заметно поднимающаяся и опускающаяся грудь, можно было бы подумать, что он вовсе не дышит. Расправив скомканную подушку под головой, я улеглась поудобнее. Во всем теле все ещё царила доведенная до сладкой боли теплая истома. Я снова посмотрела на его лицо. "В постели со Снежным королем", - вспомнила я собственные мысли. Под непробиваемым мрамором статуи скрывался нежный и умелый любовник. Стараясь не потревожить даже складок одеяла, я поднялась и, открыв невидимую дверь в стене, прокралась в душ.
Приглаживая пальцами мокрые волосы, я вышла из ванной и лицом к лицу столкнулась с Костей. Было полное ощущение, что все это время он стоял за дверью. Его бедра были обернуты простыней, выглядел он превосходно, волосы аккуратно причесаны, словно он только что вышел из офиса, а не вылез из кровати, где провел бурную бессонную ночь. Придерживая махровое полотенце на груди, я стояла на пороге и не знала что сказать, чувствуя, что слабею и попадаю под безудержный молчаливый гипноз холодных властных глаз серо-голубого цвета. Не известно, сколько бы мы вот так стояли друг напротив друга, если бы в двери спальни не постучали и голос Варвары Сергеевны не сказал бы: