Агрессор
Шрифт:
Паата занимался установкой камеры и освещения в нескольких метрах от нас.
Бастард был непривычно для себя молчалив, но даже в такой ситуации это не могло продолжаться долго.
— Вы меня с этими двумя придурками не сравнивайте, слышите меня? Я работаю охранником на нефтепроводе. Я ничего общего не имею с этими идиотами. И в моем удостоверении говорится о том, что вы должны мне помогать. Так что сделайте это.
— Я тебя презираю. — Нана посмотрела не него. — Ты виноват настолько же, как если бы сам нажал на курок.
Паата настроил
Вот это да. Наш звездный час. У нас брала интервью сама Нана Онани. Мне стало интересно, что об этом подумают Силки и Хэйзл.
Чарли явно думал приблизительно о том же.
— Я так понимаю, у нас будет главная роль в фильме-ответе Наны на «Я знаменитость, заберите меня отсюда»…
— За это и Эмми можно получить, согласен? — сказала она, затем протараторила что-то Кобе на скрепочном. Он послушно кивнул. Ствол Пустынного Орла не сдвинулся ни на миллиметр, когда Нана снова стала нажимать на кнопки мобильника.
— Мы не убивали его, Нана. Вы должны были это видеть на записях. Вы ведь не видели, чтобы я его убивал, так ведь?
— Оставьте свое красноречие для камер. У всех вас будет шанс высказаться.
Она что-то сказала в телефон, сделала паузу, затем снова что-то сказала.
Паата включил прожектора. Я чувствовал их тепло у себя на лице и спине. Мои вещи начали увлажняться от пота.
Нана начала быстро тараторить на скрепочном, затем посмотрела на часы и свободной рукой махнула в сторону Пааты и его аппаратуры. Несколько раз она опять упомянула имя База, которое я, впрочем, за последние два дня слышал слишком часто.
Интервью Наны должно было происходить в прямом эфире, где мы распространялись бы о своей невиновности до тех пор, пока не приехала бы полиция. Настало время принимать решение.
Нужно ли нам сейчас показать те материалы, которые были у нас? Может, нам еще удастся из всего этого выбраться?
Бастард ничего ей не скажет. Зачем же возлагать на себя вину?
Но Чарли мог…
Я решил еще немного повременить с решением, пока мы будем готовиться к съемке. Может, нам придется сесть, а каждое движение было нашим шансом на побег.
Нана закончила свой разговор, и на время ее взгляд остановился на какой-то точке за нами.
— Может, на лавочке? — в ее голосе чувствовались нотки грусти. — Там в субботу сидел Зураб, когда ему позвонили и сказали вернуться в Тбилиси. Если бы только… если бы только он тогда не поехал… если бы я ему задала еще хотя бы два или три вопроса, кто знает, что тогда могло бы быть? — Она снова посмотрела на меня, ее глаза пылали ненавистью.
Чарли нарушил тишину, которая последовала за этим.
— Нана, мы этого не делали. Мы можем это доказать. У нас есть бумаги. И еще у нас есть кассета, на которой этот толстый ублюдок планирует всю операцию. — Он повернулся к Бастарду. Они были лишь в нескольких футах друг от друга. — Охрана нефтепровода! Козел ты!
Глава седьмая
К нашему некоторому утешению, они начали смотреть кассету.
Коба теперь следил за нами тремя, стоящими у открытой двери «мерседеса», но мы видели все, что хотели видеть. Нам очень хорошо виден был один из мониторов, а Кобе и его Пустынному Орлу очень хорошо было видно нас.
Вначале Паата и Нана казались больше заинтересованными тем, куда же делся Эдуард. Я уже начал немного понимать скрепочный. Где же он был? Но затем они умолкли и сконцентрировались на экране, а Нана еще мельком просматривала бумаги База.
Качество изображения осталось достаточно хорошим, учитывая то, через что прошла эта пленка. Изображение было несколько зернистым и испорченным грязью, но было отлично видно, как Джим Бастендорф заходит в номер Чарли в гостинице «Марриотт».
Я улыбнулся. На небольшом экране восемь на десять дюймов был Чарли, который не забыл держаться к камере спиной, что было сейчас его большим преимуществом. У него на голове и плечах было накинуто полотенце, как у боксера.
Кто-то что-то сказал, но качество звука было плохим. Паата перемотал пленку и сделал звук погромче.
Мы все слышали, как Бастард называл Чарли причины, по которым ему нужно было пробраться в дом в субботу ночью. «Этого ублюдка не будет до воскресенья. Поэтому нужно сделать все в субботу ночью, понятно?»
Я перевел взгляд от экрана к открытой двери фургона. Мокрая от дождя дорога больше напоминала утиный пруд. Сколько полиции понадобится времени, чтобы приехать? И откуда они приедут? Если в Боржоми было их отделение, то мы в любую минуту можем увидеть бело-голубые «пассаты».
Коба все еще стоял неподвижно где-то в трех метрах за нами. Имело ли смысл услышать выстрелы 357-го до того, как раздастся вой сирен? Нам нужно было использовать любой шанс. Нас трое, считая Бастарда, и я не сомневался, что он пойдет с нами. Он на удивление был очень молчалив, но я понимал, что сниматься он хотел не больше нашего.
Нана посмотрела на меня.
— Вы знаете, о чем здесь идет речь?
Я покачал головой.
Я хотел объяснить ей, почему мы были в доме База, но она продолжила дальше читать бумаги. Я уже жалел, что не предпринял попытку бежать, когда Коба поднял нас на ноги и повел к фургону. Нана в любом случае была настроена ждать полицию.
Но что бы там ни было, я рассказал ей все: как Бастард оказался в этой истории, почему мы были в доме, — и кассета доказывала не только участие База в этой операции, но и то, что мы не имели ни малейшего представления о том, что Баз будет дома…
— Эй, леди, — Бастард вступил в разговор. — Я просто делаю то, что мне говорят делать. Я ничего не знал об этом убийстве. Я даже не знал, что он вернется…
Однако мы оба говорили в пустоту. Голова Наны была опущена, и где-то на середине второй страницы она подняла руку, чтобы заставить нас замолчать.