Ах, маэстро паяц
Шрифт:
Агнесса не могла оторвать от неведанного зрелища глаз. "Бабочки" кружили чайками над беспокойной рекой, то разлетаясь по сторонам, то собираясь в единую кучу. Неописуемое зрелище - цветы, крохотные птички, экзотические бабочки, раскрашивающие свинцовое небо яркими росчерками и пятнами, масштабное живое полотно импрессионистов.
А потом раздался жуткий звук будто кто-то трубил в гигантский рог, у Агнессы ноги подкосились, и она вцепилась в камни, не в силах ни убежать, ни отвести взгляда. Пронзительный рев рога вспугнул беспокойные лепестки, их полет сбился, они беспомощно закружились и обессилено опали в воду. Покачивались на ряби они недолго, Агнесса не знала, что или кто это был, но будто бы со дна поднялись рыбы, ловившие своими пастями опавшие лепестки, она только и видела, как они исчезают в толще воде, в пенистом круге.
С крепости она неслась со всех ног, она никогда бы не могла подумать, что может так быстро бежать,
Когда, наконец, тучи ушли на север, а солнце вернуло себе силу, ранним утром вооружившись, Агнесса выбралась на поиски. Эти несколько пасмурных дней, Агнесса старательно накручивала себя, распаляясь гневом и проклятьями. "Подумать только! Что это за помощь такая, если мне теперь еще больше опасностей грозит! Придется рисковать своей жизнью ради слабой надежды, что, в конце концов, все исчезнет". Ворча, она старательно выстраивала маршрут, обложившись книгами, картами и распечатками. Справочники по домовым знакам, коих было в избытке, ведь необычные символы интриговали многих любителей мистики, не могли подсказать ничего толкового. Единороги встречались несколько раз и всех их сопровождали девушки, а сами единороги больше походили на баранов или козлов. Рисунок же, оставленный недавним знакомцем ясно говорил о юноше и лошади с одним рогом. Но ничего похожего Агнесса не могла найти на страницах, полных цветных картинок. В голову закрадывалась неприятная мысль, что искомый домовой знак вообще находится за пределами этого города, а перспектива разъезжать по всей стране была угнетающей. Агнесса пыталась думать более оптимистично и рассуждала, что подобный знак могли и не заметить, в конце концов, почти все человечество не замечало у себя под носом иных созданий, что же говорить о крохотном барельефе. Он мог быть более позднего происхождения, нежели те, что удостоились места в справочниках. В итоге Агнесса купила подробную карту старых районов и старательно выводила фломастером дорогу. Начать первым делом со Старого Города казалось разумным, во-первых, именно на этот район приходилось больше всего домовых знаков, да и искатели паранормального, толпами, съезжавшимися в город, в один голос твердили, что этот район известнейшее место силы, порог для потусторонних сил, именно там алхимики и окультисты проводили свои эксперименты и спрятали свой секреты. Агнесса собиралась пройти по всем улочкам и осмотреть каждой дом в надежде, что он окажется нужным.
Старый Город находился на правом берегу реки Лабы, являя собой сеть перепутанных средневековых улочек с редкими вкраплениями барочных домов. Если взглянуть на карту, то казалось, что он не очень-то большой и не занимал видную территорию города, это впечатление исчезало, как только оказывался в этом лабиринте из одинаковых стен и поворотов. У Агнессы с собой были и карты и указатели и телефон, и уж она не подастся зачарованным стенам.
На удачу она надела любимое платье цвета ночного неба, и усыпанное лиловыми, серебристыми и золотистыми звездами, а на подоле плыли полумесяцы, освещавшие себе дорогу фонариками на верхнем рожке, и на них путешествовали загадочные создания. Волосы надежно убрала в хвост.
Путь свой она проложила от Юдитиной площади - самого центра города с дорогими гостиницами в домах стиля модерн, и современными инсталляциями на фоне статуи Рудольфа II. Именно оттуда Агнесса и начала свой путь - Светла улица пролегала меж двух площадей - Юдитиной и Ярмарочной, от нее побегами ответвлялось куча маленьких улочек и проулков. Заблудится в них, и оказаться на восточной набережной дело самое обычное, но она-то собиралась придерживаться определённой схемы - она будет сворачивать на каждую улицу, отходящую от Светла и проходить ее до конца, а пjтом возвращаться назад, заглядывая в проулки.
Агнесса не учла только одного. Как только она вступила на Светлу улицу, берущей свое начало под средневековой башней, демонстрирующей всю красоту готики с изваяниями Карла IV в золотой короне и королевскими регалиями, святых Войцеха, Вацлава, Яна и Вита с золотыми нимбами, пальмовыми ветвями и папским посохом, ее унес поток людей, торопящихся поскорей взглянуть на все чудеса города сотен башен. И не выбраться ей было, она только беспомощно смотрела, как боковые улицы пропадают из виду, но людской поток обкатывал камни мостовых, изредка замирая у магазинов и сувенирных лавок. Наконец Агнесса умудрилась зацепиться у витрины с богемским стеклом, посверкивающий тонкими фужерами, и перевела дух. Она не собиралась просматривать Светлу улицу, к нынешнему веку, веку туризма и веку денег, ее облюбовали торговцы и фасады домов позднего средневековья стали украшать стилизованные вывески, а внутри предлагать китч из фарфора и хрусталя, блеклые картинки с панорамами
Сердито отряхнувшись, Агнесса и злясь на глупых туристов, отправилась в центр Старого Города, коим служила Ярмарочная площадь, где некогда располагался главный рынок города, ныне же память об этом воскресает только к Рождеству, когда ее забивают цветастые палатки с игрушками и украшениями. Придется начинать с нее.
Ярмарочную площадь с трех сторон окружали церкви - со стороны Светла улицы это был мрачный готический Храм Вознесения Девы Марии, с северной, правой стороны - барочный Храм Святого Микулаша, а с южной - костел Святого Стефана, правда его облепили невысокие дома и виднелась только покатая крыша и гордая башенка с часами и шпилем. Замыкала площадь старогородская Ратуша с астрономическими часами, вокруг нее уже столпился народ, вооружившись камерами. Дома пленившие площадь сплелись сплошными фасадами с мансардами, разъединялись они лишь из-за дорог, создающие пять улиц. Посреди нее образуя круг вокруг статуи писателя цвели клумбы между скамеек. Агнесса бесцеремонно втиснулась рядышком с парочкой и, как будто специально мешая им наслаждаться друг другом и видами, зашуршала ворохом своих бумаг. Теперь ей нужно было пересмотреть свой маршрут, можно было бы пройти мимо Святого Микулаша, повернуть на Злотниковую и добраться прямо до бывшей коллегии иезуитов. Может, стоило поискать там, где она его встретила? Не успела она додумать свою мысль, как ей под нос сунули листовку, предлагая провести экскурсии по городу. Агнесса буркнула, что ей это не нужно и, запихнув в сумку бумаги, отправилась в противоположную сторону - к костелу Святого Стефана.
Улочка с площади была узкой, но даже на ней втиснулся магазин с сувенирами, выставив посреди пути подставку с открытками. Дальше она расширялась, и к счастью людей на ней почти и не было. Агнесса, озираясь по сторонам, проходила мимо магазинов с шоколадом (оконные рамы и дверь были выкрашены в непривычный зеленый цвет), местным пивом, лавок с керамикой и, конечно же, изумрудно-зеленых витрин, где поблёскивая на свету, манили бутылки с абсентом. Первый символ попался уже на подходе к костелу - три красных розы. Дом так и назывался "У трех роз" и его не минула участь сувенирной лавки. Сам костел Святого Стефана был довольно скромным представителем ранней готики, с одинокой колокольной башней и черной крышей, гладкими стенами без скульптур и барельефов. Агнесса миновала его, даже не удостоив его взглядом.
Скоро она поняла, что все же попалась в ловушку, дома вокруг были одинаковые во всем и в этажах, и окнах, и декоре, а проулки и улочки, которые отсчитывала Агнесса и закрашивала их на картах только водили по кругу. Она обнаружила незнакомую ей белую церковь. Трехэтажные дома со скромной отделкой сменялись ажурными с мансардой и так раз за разом. Но Агнесса не отрывала от них взгляда, она внимательно осматривала каждый камень, каждую завитушку в надежде обнаружить искомый знак. Ей встречались и три золотых яблока, и черный медведь, и лебеди, и даже павлин.
Очередной виток этого старинного лабиринта вывел ее на тихую улочку, где не было, что странно ни одного человека. Она была молчаливой, а на стенах ни единой вывески. Ни одного магазина, ни одного кафе. Агнессе подумалось, что дома были заброшены, за стеклами окон стояла только тьма и ни признака жизни.
Ее внимательные глаза углядели нечто загадочное. Скромные домики прервал высокий узкий дом с элегантной лепниной под небольшими окошками. Над входом в ровном прямоугольнике из камня была вырезана маленькая мордочка. Она сразу привлекла внимание Агнессы - это было не человеческое лицо, и больше походила на ежиное с маленькими носиком и исполосованное шерстинками. Из его рта вытекали дубовые листья. Агнесса долго разглядывала его. Лепнина на домах всегда имела форму завитушек, растительных и цветочных узоров, но никак не людей или иных существ, и она всегда была отпечатком XVIII века, но этот барельеф казался прикосновением тех седых времен, когда на этих землях еще жили кельтские племена. Не будь эта мордочка вне досягаемости Агнессы, она бы непременно потыкала в нее пальцем, но увы прыгать в тщетной попытке достать изображение она не собиралась, кто знает, может прямо сейчас за ней кто-нибудь наблюдает из-за стекол.
Но стоило ей переступить дальше, как вдруг ее оглушил иррациональный страх. Такой странный, резкий, берущий свое начало в неизвестности и темноте ее души, и хоть вокруг пустота, ей очень хотелось сбежать. Бежать быстрее, чем с Девичьей крепости, быстрее ветра, убежать так далеко, куда не могла забрести человеческая мысль. Убежать и забыть обо всем.
И все же она пересилила себя. Хоть страх и выл в ее ушах, а разум так и рисовал чудовищ в тенях, она заставила себя идти дальше. Хуже наверняка уже не будет, убеждала она себя.