Академия егерей
Шрифт:
Как только операция прошла, я снова задрожала. К альвам все, устала как проклятая!
— Он жив? — уточнил Эгиль. Я пожала плечами, еще одно диагностическое заклинание пришлось почти что выдавить из себя.
— Да, жив, — обрадовала я нас и попыталась собраться с силами. Надо было снова будить Фаннара и выдавить из него все, что нам нужно знать.
Внезапно в ногах неприятно закололо, и я покачнулась, неуклюже взмахнула руками и чуть не завалилась на спину. Но упасть не успела. Эгиль прижимал ладонь к моим лопаткам и держал меня. Его руки не дрожали, в отличии от моих. И от чужого спокойствия я тоже чуть расслабилась. Да, я и сама бы справилась, пусть и не сразу, но удобнее ведь, когда рядом был тот, кто поддержит. И прикроет на случай нападения.
— Возвращаемся к вопросам, — уже более собрано произнесла я, сосредоточилась на заклинании и потянулась к Фаннару.
70. Эгиль
Мы возвращались в Академию быстрым шагом. За моей спиной над заболоченным лесом вился столб дыма. Когда Фаннар Бетлари перестал дышать, я воспользовался амулетом и сжег его тело. Выбираться из оврага пришлось быстро, не потому что времени было мало и нас ждали в Академии, просто дым был очень вонюч.
Я не чувствовал никакого сожаления от того, что на моих глазах умер знакомый человек. Мы не были близки, а последние слова перед смертью показывали Фаннара в новом свете. Нет, ужасаться было не с чего, просто я окончательно понял, что не поступил бы как он. Я бы не потерял жену. Не рискнул бы здоровьем ребенка.
Хотя я никогда и не был на его месте.
Я никогда не оставался без средств, не сдыхал от голода, не носил затертую до дыр одежду, не жил на грани, не протягивал руку, чтобы просить о милости. Я был рожден принцем, это накладывало ограничения, но привилегий также было немало. Будь моя жизнь другой, возможно, я тоже хватался бы за любую возможность обогатиться и зажить, как хотел. А может, и нет, кто знает...
Но каждый из нас сам решает — делать что-либо или остаться в стороне.
Фаннар Бетлари и его жена не были нищими. Они просто хотели больше — разумное желание для амбициозной пары. Никаких заговоров и тайных планов, лишь одно просто человеческое желание. Они рискнули. Но удача от них отвернулась, а расплачиваться за их решения теперь приходилось другим. Нам с Астер, Академии, маленькой Агде.
Астер держала Фаннара в сознании до последнего, но в итоге его тело отказало — нельзя заставить работать то, что давно сломано. Внезапно он перестал отвечать и реагировать на заклятие, просто обмяк, будто из него вытащили все кости. Астер низко склонилась над телом на пару секунд, а потом подскочила на ноги, жестом показывая мне, что нужно спешить.
И мы поспешили. Правда, синеглазку пришлось придерживать. Не с ее ногами куда-то бежать!
Вытащить из Фаннара удалось не все. Но главное — дорогу к Академии и место, где была лаборатория его жены — он открыл. Последнее добывали с трудом и уговорами, да и то он сдался, потому что там остались его записи с исследованием глаймеры. Астер, конечно же, прошипела что-то вроде «любитель-непрофессионал», но, к моему удивлению, не стала утверждать, что сама со всем разберется.
Свою дочь Фаннару спасти хотелось. Он и шел на болота за глаймерой не ради других, а ради дочери. Он любил ее. Но по мне, так это была странная любовь. Вместо того, чтобы уехать из Академии и показать дочь лекарям, он не оставлял надежды получить выгоду. И вроде бы верно: с деньгами лечение Агды будет и быстрее, и надежнее, можно, обратиться к магистрам — самым могучим лекарям. Но чтобы добыть эти деньги, Фаннар был вынужден задержаться в Академии на годы. А это в свою очередь влияло и на здоровье дочери… Замкнутый круг? Нет, я так не думал. Но я и не Фаннар Бетлари
— Любые документы сэкономят время, даже если исследования проводились непрофессионалом, — вздохнула Астер.
Вот только эти записи еще достать нужно было. А как я понял, рядом с этой лабораторией стоило быть осторожнее. И виной тому была вовсе не Эльса.
— Мы нашли то, что можно хорошо продать, — в горячке уверял нас Фаннар. — Старуха сказала сжечь в руинах всю живность. Только я сжег не все, а Агда унесла с собой часть основы, гнезда… Рой, он же не просто так, насекомые… они же — Агда сразу поняла — морфированные. Новый вид морфированных существ — очень аккуратно выведенных — агрессивный, целостный, с механизмами защиты и активным природным размножением!
— Это ж сколько за такое денег отвалят, да? — хмыкнула Астер. Я покосился на нее недоуменно, и мне объяснили быстрым шепотом: — Следы изменений в любом морфированном организме будут заметны при магических исследованиях, даже если вид совершенно новый. Просто следы, не сами изменения. Это как с твоими шрамами: есть они и огонь, но что именно причина этому — нужно искать. Но можно провести исследования и присвоить результаты! Если никто не заявил об эксперименте, не подал заявку с описанием и не внес в реестр, конечно. Процедура присвоения долгая, но за отличный экземпляр заплатят очень хорошо. Щедро.
Мне осталось только головой покачать. А Фаннар захлебывался слюной и кровью и рассказывал дальше. Как, потеряв половину отряда, они выполнили договор с Эльсой. Как Агда нашла гнездовье нетипичных насекомых, причем находилось оно в специально сделанной тумбе. Кто-то когда-то поместил гнездо внутрь полого камня. Агда забрала небольшой кусок. Остальное пришлось сжечь.
— Это был эксперимент…
Я мог бы придушить Фаннара, если бы тот и так не был при смерти. Они не знали, что насекомые выводятся не только из гнезда, где сидели большие жуки-матки и было полно питательных веществ, которые приносили другие мошки низкого ранга. При необходимости рой мог размножаться, используя как носителя людей и животных. Теплые и питательные существа — подходящий рацион для хищных насекомых. Всего-то нужно попасть внутрь организма, на слизистую оболочку и закрепиться, а дальше — рост, питание и деление, — рабочие особи умирали и производили себе подобных — способных собирать и нести пищу к жукам-маткам.
Лаборатория была сооружена, чтобы исследовать фроскуров, а не рой — слишком опасный и мелкий. Но Фаннар хотел денег, его жена и ее коллеги — признания.
— Работать с такими организмами можно только в стеклянном кубе и с постоянным магическим щитом, — Астер отнеслась к затее пары скептически. Впрочем, как показало будущее, лучше было им не лезть и ничего не брать из руин.
Конечно, был несчастный случай. Конечно, никто не был виноват, а последствия постарались убрать. Но рой очень живучая зараза, пусть доступа к маткам не было, но это не мешало размножаться иначе.
Впрочем, как оказалось, люди и насекомые очень похожи. И там, где остальные звери не выдерживали и сдыхали, трое исследователей — те, кто выжил — успели выбраться из лаборатории и даже ее заблокировали, больше половины залов была перекрыта. Фроскуры разбежались. Гнездо осталось внутри, а от отдельных скоплений насекомых избавились. От тех, которые летали снаружи — да, но не от тех, которые уже жили в людях.
— Не сразу заметили… — скрипел Фаннар. — Потом Агда обнаружила, что беременна. Невовремя, конечно, но чего волноваться?...