Академия обольщения
Шрифт:
Алёна моргнула, качнулась назад, потеряла равновесие и с размаху плюхнулась на диван. Тотчас попыталась вскочить:
– Ой, извините, я нечаянно…
– Да ничего, – махнул рукой Денис. – Сидите-сидите. Или ложитесь, если хотите.
– Что? – пролепетала Алёна, не веря ушам. – Я не… я не по…
– Вы не понимаете? – наклонился к ней Денис. – В самом деле? А что тут непонятного? Разве вы не знаете, что мужчины, склонные к гомосексуальным контактам (а бисексуал попросту наполовину голубой… так сказать, светло-голубой, blue light, как известные духи фирмы Дольче и Габбана), – парнишка хихикнул, – неравнодушны именно к взрослым дамам? А ведь вы…
– Это
Алёна попыталась снисходительно улыбнуться и встать, но ей не удалось сделать ни то, ни другое: Денис толкнул ее назад на диван, причем ему удалось сделать это как-то особенно бесстыже: раскрытой ладонью – в грудь. И он попал как раз в левую грудь, которая оказалась в точности по размеру его ладони (надо полагать, и правая подошла бы, все-таки они были одинаковые)… А улыбка у Алёны не получилась потому, что ее чувство юмора (ч.ю.) как-то испуганно съежилось.
– Номер второй, – задумчиво сказал Денис, глядя на Алёну сверху вниз, чуточку округляя ладонь и сжимая ее грудь. – У меня глаз-алмаз, поверьте.
Номер и впрямь был второй (вернее, В), и догадливость парня отчего-то взбесила Алёну просто до одури. А может, ее взбесила никакая не догадливость, а та дерзость, с которой Денис продолжал держать ее за грудь левой рукой?
Что характерно, его правая рука тоже оказалась задействована. И ею он делал не что иное, как… как… Он расстегивал молнию своих джинсов!
Господи боже, вот вам и четвертый валет нарисовался!
Вдруг вспомнилось (нашей героине вечно что-нибудь некстати лезло в голову в таких вот ошеломляющих ситуациях), как некая языкастая дама однажды выразилась про одну любительницу молодых любовников: «Да она скоро из детского сада уведет кого-нибудь!» Имелось в виду, что кавалеры той красотки (бывшей, как и Алёна, уже не просто бальзаковского, но даже постбальзаковского возраста) становятся все моложе. Однако сейчас, глядя на Алёну, которая сидела разинув рот перед юным Денисом, та же злоязычная дама вполне могла бы ляпнуть: «Да она скоро из коляски кого-нибудь украдет!»
Алёна резко рванулась, грудь ее выскользнула из нахальных пальцев Дениса, и немедленно стало легче дышать. Алёна скользнула по дивану в сторону и вскочила на ноги.
– С ума сошел?! Мальчишка! Сопли подотри!
Она хотела быть грубой, хотела быть отвратительной. Она не собиралась прощать ему этого мгновенного унижения, не хотела простить ему своего нелепого, но так коварно ужалившего стыда: а ведь «мальчишка» бы, конечно, тоже сказал насчет ее белья, что оно у нее – отстой!
От окрика Денис мгновенно помолодел еще больше – вернее, поюнел – и теперь выглядел как мальчик, у которого отняли желанную игрушку. Причем в его лице отчаяние ребенка смешивалось с яростью оскорбленного, распаленного похотью самца:
– Куда ты? Погоди! Я тебя хочу! Не уходи, тебе понравится!
Алёна уже выскочила в прихожую, а вслед ей неслось исступленное:
– Или ты хочешь девочку? Я позову сестру! И ее подругу! Мы тут вчетвером такое отожжем! Погоди, не уходи!
Какое там! Алёна уже скатилась по лестнице и вылетела из подъезда.
Некоторое время она мчалась по улице, суматошно оглядываясь, как если бы Денис и его сестрица-лесбиянка (вместе с подругой!) кинулись вслед за ней, непременно желая «такое отжечь». Но наконец поняла, что явно преувеличила опасность и можно перейти с бега на быструю спортивную ходьбу. Она так и поступила и уже скоро вполне отдышалась. А то зашлось сердчишко-то, зашлось, нечего скрывать! К остановке как раз подходила маршрутка. Алёна вскочила в нее и поехала домой.
Она была зла и на Дениса, и на себя – так растерялась, что обо всем забыла, даже не подумала спросить, вернее, просто не успела спросить о блондине, навести на него разговор. Значит, дорога к нему через юного поэта непрохожая и непроезжая… Теперь вся надежда только на ее объявление на сайте знакомств. Интересно, кто-нибудь уже ответил на него?
Хотелось скорей оказаться дома. Побыстрей умыться, чтобы дать отдых глазам (сегодня все равно больше никуда не идти, так зачем сидеть в собственной квартире накрашенной?), надеть халат (сегодня все равно больше никуда не идти, так зачем сидеть в тесных джинсах?), налить кофе с молоком, отрезать изрядный кусочек любимого сыру «Рокишкас», почистить большое яблоко (есть захотелось ужасно, но жалко было тратить время на приготовление обеда) – и сесть перед компьютером…
Она все это сделала, и села, и включила компьютер, и вышла в Интернет, и с помощью пароля nn2417 открыла свой новый почтовый ящик по адресу yarmarka@gmail.com – и немедленно обнаружила, что там уже затаилась ее gloria mundi.
Мирская, стало быть, слава.
А между тем человек, который следил за ней утром, сидел в своей машине напротив ее дома и задумчиво смотрел на окна. Если бы был вечер, он бы видел, как в них горит свет, и, может быть, разглядел бы, как она ходит из комнаты в комнату…
Он здорово переволновался сегодня, когда потерял ее на площади Минина. Выйдя из писательской организации (он испытал немалый шок, когда прочитал вывеску около двери, куда она вошла!), она ринулась опрометью на остановку и вскочила в 34-ю маршрутку. Маршрутка шла по Ванеева мимо ее улицы, однако на своей остановке она не вышла. Ну и куда направилась эта ненормальная?
Человек решил тихонько следовать за маршруткой, однако на улице Панина ему перекрыл дорогу застрявший на повороте трейлер. Маршрутка-то проскочила, успела, и сразу позади, на перекрестке, образовалась пробка, из которой следивший выбрался только через четверть часа. Маршрутки, конечно, и след простыл, до какой остановки поехала странная особа, теперь невозможно выяснить. Тогда человек вернулся к ее дому и поставил машину так, чтобы видеть оба входа во двор. Найти такое место было сложно, но в принципе возможно. Он и нашел – наискосок от магазина, который помещался в подвале, практически на углу. Отличное местечко для слежки – сиди и знай головой верти. Он добросовестно вертел, пока не увидел наконец ее. Она шла быстро, озабоченная, нахмуренная, погруженная в свои мысли.
У него вдруг появилось неодолимое искушение выйти из машины и направиться ей навстречу. И, может быть, даже столкнуться с ней… Интересно, заметила бы? Узнала бы? Вообще-то она ничего вокруг себя не видит, в чем он уже успел убедиться за последние два дня, пока следил за ней. Даже странно, как раньше-то она умудрялась быть такой глазастой сучкой… Казалось, иглу в яйце заметит, а на самом-то деле… Вообще много странного в нынешней истории.
Он переставил машину так, чтобы видеть ее окна. Сидел, смотрел на них. Там, за бликующими стеклами, происходило нечто, ему неведомое… Она спит, ест, моет посуду, стирает? Вяжет, читает, смотрит телевизор? Что может делать дома такая женщина, как эта? Болтает с кем-нибудь по телефону? Ну да, скорее всего.