Академия воровского дозора

Сухов Евгений Евгеньевич

– Знаете, собирал, – приободренно откликнулся свидетель, не заметив сарказма. – Особенно он любил марки с полевыми цветами. Мы как раз на этой почве с ним и познакомились. На филателистическом базаре… Ну, знаете, как это обычно бывает у пацанов, он мне свои марки предлагает, а я ему свои. Обмениваемся… Потом часто созванивались, встречались. Друзьями стали. – В голосе свидетеля послышалась заметная грусть. – Я флорой по-серьезному занялся… Поступил на биологический факультет, защитил диссертацию по двусемядольным, а Ваня как-то отошел… у него другие приоритеты появились. Но это совершенно не омрачило нашей дружбы, он постоянно заходил ко мне, бывало, и бутылочку

распивали. Только я стал замечать, что у него в глазах какая-то тоска прорезалась.

– А марки он и сейчас собирает, Степан Федорович?

– И сейчас… Правда, без прежней систематики, то, что ему понравится, но на это ведь тоже нужно время.

– Да, конечно, – легко согласился Гончаров. – В настоящее время он занят другими делами.

Странная вырисовывалась история.

Пообщавшись со свидетелями, майор еще больше убедился в том, что у Корсуня и Баширова было немало общего. Если первый слыл заядлым филателистом, то второй в детстве разводил рыбок. Весьма безобидное занятие… И весьма успешное: подрастающую молодь он сдавал в зоо-магазин, с чего имел карманные деньги на мороженое. Оба слыли завзятыми натуралистами, любили природу и не утратили отношений с прежними друзьями детства, в которых была и сигарета, выкуренная на двоих, и бутылка вина на праздник.

– А Корсунь со всеми поддерживал дружеские отношения или только с вами?

– Может, это вам покажется странным, но Ваня со всеми был дружелюбен. И когда он угодил за решетку, то для всех нас это стало настоящим шоком. – Помолчав, чем придал сказанному некоторую драматичность, свидетель продолжил: – Я не знаю, каким человеком он был в тюрьме, но для меня он и сейчас остается хорошим другом. А что именно произошло?

– Не хотел бы вас разочаровывать, Степан Федорович, в друге детства, но действительность такова: Иван Петрович Корсунь – закоренелый преступник, рецидивист с большим стажем. «Погоняло» у него Колючий, потому что никогда не расстается с заточкой. Весьма опасный тип! Его уголовная специализация – грабеж, разбой, квартирные кражи… Совсем недавно из оружейной комнаты Красногорской академии полиции он с сообщ-никами вынес более ста пятидесяти пистолетов. Несколько пистолетов им удалось реализовать, и где в настоящее время гуляют эти стволы, нам неизвестно. А каждый из этих пистолетов – цена человеческой жизни, быть может, даже не одной. Так что нам нужно как можно быстрее найти пропавшее оружие.

– Я понимаю, – растерянно согласился Степан Федорович.

– Вы могли бы назвать человека, которому он мог бы довериться, с которым у него были хорошие отношения?

– Сложно так сразу вспомнить… Все-таки столько лет прошло, – ответил свидетель после минутной паузы. – Хотя круг его знакомых был очень широк.

– Может, он о ком-нибудь рассказывал? Или упоминал?

– Ничего такого он не говорил. В последние годы он стал очень закрытым человеком. Раньше, бывало, все о женщинах трепался… Ну сами понимаете, как это бывает среди мужиков… О своих победах говорил, но чтобы о делах… Что-то я не припоминаю такого. Возможно, вам покажется странным, но Ваня очень интересный собеседник, он много читает, много знает, всегда интересно рассказывает. В последние полгода раза три ко мне наведывался. Брал с собой «Хеннесси», и мы этот коньячок не спеша уговаривали под хорошую закусочку.

– И как же в таком случае он добирался до дома, такси, что ли, вызывал?

– Он водителя держал. Видно, как раз для подобных случаев.

– А вы случайно не знаете, где живет его водитель?

– Не знаю. –

Губы Гончарова разочарованно сжались: и здесь незадача! Но в следующую секунду свидетель продолжил: – Но вот телефон его у меня имеется. Тот мне как-то сунул свою визитку и сказал, если нужно будет что-нибудь перевезти тяжелое или просто подвезти, так он всегда к услугам.

– Обращались?

– Как-то не воспользовался. Без надобности было.

– У вас эта визитка сохранилась?

– Где-то лежит.

– Вы можете мне ее показать?

– Сейчас посмотрю, – охотно откликнулся Степан Федорович. – Я могу вам ее даже подарить, она мне не нужна… Так… Где же?.. – постучал он себя по карманам. – Ага, нашел! – вытащил он толстое портмоне. – Где-то здесь лежит. У меня здесь все визитки хранятся. Большая часть из них мне никогда не потребуется, а все равно таскаю с собой. Что у меня за привычка такая, собирать все ненужное. – Свидетель аккуратно разложил визитки на столе и принялся выискивать нужную. – Ага, вот она… Яким Михайлович Пономарев, водитель. Держите! Как говорится, расстаюсь без сожалений.

– Вы очень нам помогли, – улыбнулся майор, забирая визитку. – Хочу вам сказать без всякой иронии, вы мне просто глаза раскрыли на Ивана Корсуня. Оказывается, он был весьма трогательный юноша. Даже не знаю, как все это могло уместиться в одном человеке?

– Значит, такое тоже бывает… Так я могу идти?

– Конечно.

Попрощавшись, майор поднял трубку:

– Это Гончаров звонит. Мне нужен адрес Якима Михайловича Пономарева.

– Подождите немного, – попросил мягкий женский голос.

– Конечно, подожду…

Через несколько минут трубка вновь отозвалась:

– Вы здесь.

– Да, здесь…

– Записывайте!

– Записываю… – поднял майор со стола карандаш.

– Матросская, семнадцать, квартира сорок пять. Записали?

– Да, записал. Спасибо.

Положив трубку, Гончаров вышел из кабинета и заторопился к служебной стоянке. Капот машины был открыт, а подле нее, заглядывая в металлическое нутро сосредоточенным взглядом опытного нейрохирурга, стоял сержант-водитель. Судя по глубокой задумчивости, требовалась неотложная трепанация. Интересно, что он там такого отыскал, если еще вчера двигатель работал как часы?

– С машиной, надеюсь, все в порядке?

Сержант ковырнул что-то гаечным ключом, потом громко хлопнул капотом и бодро ответил:

– В полнейшем, товарищ майор!

– Давай заводи свою колымагу! Поедем на Матросскую, семнадцать.

Разместившись за рулем автомобиля, сержант завел двигатель. Рядом на пассажирском месте устроился Гончаров.

Улица Матросская находилась в соседнем районе, затерявшись среди стандартных пятиэтажек, сложенных в короткие переулочки. Ни матросов, ни тем более моря здесь не было отродясь, отсутствовал даже пересохший ручей. Оставалось предположить, что в названии улицы сыграл роль небольшой фонтан в одном из дворов. От смежных переулков улица выгодно отличалась большим тенистым сквером, растянувшимся на полквартала.

Семнадцатый дом отыскали сразу – он выделялся декоративной колоннадой на фасаде, а еще с торца размещался винный магазин, подле которого деловито сновали потасканные жизнью ссутулившиеся мужички. Со стороны улицы, поднимавшейся к стеклянной двери тремя высокими ступенями, работал продовольственный магазин.

– Останови здесь, – распорядился майор, указав на небольшую асфальтированную площадку перед домом.

– Надолго, товарищ майор? – отчего-то поинтересовался сержант, заглушив двигатель.