Академия. Начало
Шрифт:
Брови Дорс подпрыгнули вверх:
– Не уверена, что следует все так упрощать.
Немного подумав, она добавила:
– Не исключено, что к сверхъестественному более тянутся те элементы сообщества, которые обладают наименьшей долей имущества в материальном, вещественном мире, – бедняки, сироты, отверженные. До тех пор, пока сверхъестественное совпадает с религией, этих людей можно считать и более религиозными. Но тут не может не быть исключений. Многие из обездоленных могут отвергать религию, а богатые, обеспеченные люди – принимать ее.
– Но в Микогене, – сказал
– Жизнью рисковать я бы ради выяснения этого вопроса не стала, но на недельный оклад поспорила бы.
– Идет, – кивнул Селдон.
Дорс улыбнулась:
– Вот тебе кусочек психоистории, Гэри. Правило 47854: «Обездоленные более религиозны, чем довольные жизнью».
Селдон покачал головой:
– Не шути с психоисторией, Дорс. Ты же знаешь, что мне нужны не мелкие правила, а обобщающие законы. Я не собираюсь выводить формулы сравнительной религиозности на основании обнаружения сотни специфических правил. Мне нужно что-то такое… такое, чтобы я его пропустил через соответствующую систему математической логики и мог сказать: «Ага, вот эта группа людей будет более религиозна, чем другая, если будут выполнены такие-то и такие-то условия, и тогда, когда человеческое сообщество испытает на себе воздействие таких-то и таких-то стимулов, произойдет то-то и то-то».
– Просто ужас! – возмутилась Дорс. – У тебя люди словно какие-то машины. Нажми на кнопку – получишь результат!
– Нет, не так. Кнопок нужно нажимать много, и все по-разному, и результатов от их нажатия будет такое количество и разнообразие, что всякое предсказание будущего неизбежно окажется лишь статистическим, и отдельный человек нисколько не будет ограничен в свободе действий и выбора.
– Как ты можешь это утверждать?
– Не могу и не утверждаю. Просто… чувствую, что это должно быть именно так. Если я сумею найти аксиомы, вывести фундаментальные, основополагающие законы гуманики, если можно так выразиться, и подвергнуть их необходимой математической проработке, вот тогда можно будет считать, что я разработал психоисторию. Я же доказал, что теоретически это возможно…
– Но неосуществимо, насколько я помню?
– Я и до сих пор так считаю.
Дорс не смогла сдержать улыбки:
– Гэри, так чем же ты тогда занимаешься? Какое решение может быть у этой задачи?
– Не знаю. Клянусь, не знаю. Но Четтер Челвик так жаждет получить ответ, а я, сам не знаю почему, хочу доставить ему такое удовольствие. Знаешь, он такой упрямый…
– Знаю, как не знать.
Селдон чуть-чуть нахмурился, но ничего не сказал по поводу последней фразы и продолжил:
– Челвик утверждает, что Империя в упадке, что она погибнет и психоистория – единственная надежда на ее спасение. Ну, если не на спасение, хотя бы – на смягчение удара, что без нее человечество если и не погибнет, то, по крайней мере, обречено на долгие страдания. И ответственность за все это он, похоже, возлагает на меня. Понимаешь,
– Ниточки? И сейчас, когда ты размышляешь о тех временах, когда человеческое сообщество было меньше, чем теперь, ты дергаешь за одну из них?
– Да. Гораздо меньше. И намного проще.
– И хочешь доказать, что на этом пути нет решения. Думаешь, ниточка порвется?
– Да.
– Но как ты думаешь, кто тебе расскажет, каким был древний мир? Если у микогенцев и существует какое-то собственное представление о доисторической Галактике, Протуберанец ни за что не расскажет о нем варвару. И никто из микогенцев не расскажет. Это закрытое сообщество – господи, сколько можно повторять! – и его члены до безумия боятся и сторонятся варваров. Ничего, ничего они нам не скажут.
– Придется придумать, как заставить их разговориться. Начать можно, например, с Сестер.
– Да они тебе не то что рассказывать, они и слушать тебя не станут. Для них твои слова – пустой звук, как мои для Протуберанца. Что они могут рассказать?
– И, тем не менее, надо с чего-то начать.
– Дай-ка подумать… Челвик велел мне о тебе заботиться. Я это понимаю так, что я должна помогать тебе, чем могу. Что я знаю о религии? К моей специальности она не имеет никакого отношения, это ты должен понимать. Я ведь специализировалась на исследовании экономических, а не философских движущих сил, однако историю трудно механически разделить на независимые подразделы. Ну, например, в религиозных центрах при условии популярности той или иной религии часто скапливаются громадные ценности, а это приводит к нарушению экономического равновесия в обществе. Вот тебе, кстати, одно из многочисленных правил, которое непременно следует из того, что ты назвал «законами гуманики». Но…
Дорс умолкла и глубоко задумалась.
Селдон не сводил с нее глаз, а Дорс смотрела в одну точку.
Наконец она сказала:
– Понимаешь, это вовсе не обязательно, но очень часто так бывает, что существует какая-то религиозная книга или несколько книг. В таких книгах излагаются обряды, точка зрения на историю, иногда содержатся священные стихи, да мало ли что еще. Как правило, эти книги доступны для всех и служат средством обращения в ту или иную веру. Но порой они хранятся в тайне.
– Думаешь, у микогенцев есть такие книги?
– Честно говоря, не знаю. Будь они в открытом доступе, наверное, я подержала бы в руках хотя бы одну из них, хотя бы слышала, что они есть. Значит, либо таких книг не существует, либо они хранятся в тайне. В обоих случаях тебе на них и одним глазком взглянуть не удастся.
– Ну что ж, в этом что-то есть, – кивнул Селдон.
Примерно через два часа после того, как Гэри и Дорс покончили со вторым завтраком, явились Сестры.