Академия. Вторая трилогия
Шрифт:
— Продолжай! — сказала Жанна.
Господин Бокер рассказал, что здесь, в этом странном месте, вскоре состоится нечто вроде созыва Генеральных Штатов. После небольшой консультации с волшебницей Сибил Бокер предложил Жанне считать, что это место и есть Франция — во всяком случае, по духу. Противостоят друг другу две крупные партии — Хранители против Скептиков. И чтобы найти ответы на некоторые ключевые спорные вопросы, обе партии согласились провести Великое Обсуждение — так сказать, словесное сражение между двумя выдающимися
— Что за вопросы? — резко спросила Жанна.
— Нужно ли создавать механические существа с искусственным интеллектом? И если нужно, то следует ли считать их полноправными гражданами, со всеми надлежащими гражданскими правами?
Дева пожала плечами.
— Это что, шутка? Права есть только у благородных господ и аристократов.
— Не только — хотя наше общество тоже разделено на сословия. Сейчас гражданскими правами наделено большинство населения, то, что называется — народ.
— И крестьяне вроде меня? Мы тоже? — спросила Жанна. Господин Бокер, на лице которого явственно отражалось смятение и нерешительность, повернулся к волшебнице и спросил:
— Я что, должен ей все рассказать?
— Но вы ведь хотели, чтобы она оставалась такой, как есть, — заметила волшебница Сибил. — Или, вернее, такой, какой она была.
Господин Бокер пару минут рассуждал о каком-то «концептуальном изменении», что бы это ни означало — а означало оно, вероятнее всего, некое теологическое разногласие по поводу природы механических созданий. Жанне ответ на этот вопрос казался ясным и совершенно очевидным, но она ведь была простой крестьянской девушкой, а не всемирно известным ученым. Поэтому Жанна сказала:
— Но почему тогда вы не спросите об этом своего короля? Или его советников? Или, в конце концов, кого-нибудь из ученых мужей?
Господин Бокер набрал в грудь воздуха и шумно выдохнул, безуспешно стараясь успокоиться.
— Да потому что наши правители ни на что не годны! Они слабы и нерешительны! Ничтожества, которые прячут свою слабость за заумными рассуждениями!
— Неужели?..
— Ты и представить себе не можешь — с твоими-то первобытными чувствами и понятиями… Сейчас накал страстей и глубокие, искренние чувства сделались немодными. И нам очень нужен человек старой закалки, так сказать, «с огоньком»…
— Нет! Нет! О!.. — Жанне ясно представилось, как ее со всех сторон окружает нестерпимо жаркое пламя…
Прошло несколько минут, прежде чем дыхание Жанны выровнялось и она смогла слушать дальше.
Великий спор между Верой и Разумом должен состояться в Колизее, что в секторе Юнин, в присутствии четырехсот тысяч слушателей. Дева Жанна и ее противник в споре предстанут перед слушателями в виде голограмм, ростом в пятьдесят раз больше истинного. А после завершения дебатов каждый гражданин должен будет проголосовать по главному вопросу.
— Проголосовать? Что это значит? — не поняла Жанна.
— Вы хотели, чтобы она осталась такой, как прежде, неизмененной, — напомнила Бокеру волшебница Сибил. — Такая она и есть.
" Жанна слушала, не проронив ни звука, а ее наставник старался втиснуть тысячелетние знания в считанные минуты рассказа. Когда господин Бокер закончил, Жанна сказала:
— Я побеждала в сражениях, и то не долго — и никогда не побеждала в спорах. Я не сомневаюсь, что вам известна моя судьба.
Ей показалось, что господин Бокер уязвлен.
— О, эта неопределенность древних! Мы очень мало знаем о тех исторических событиях, которые происходили в твое время, — очень, очень мало… Мы даже не знаем точно, где находится то место, где ты жила. Но нам известно немало подробностей о том, что случилось после того, как ты… э-э-э…
— Умерла. Вы можете говорить так, как есть. Я способна смириться со своим уделом, как смирилась бы любая другая христианская девушка, попав в Чистилище. И точно так же я прекрасно знаю, кто такие вы.
Волшебница Сибил с любопытством спросила:
— И кто же мы, по-твоему?
— Вы — ангелы! Вы явились мне в облике обычных людей, чтобы успокоить мои страхи и сомнения. И вы возложили на меня святую миссию. Если даже в ней есть что-то от жульничества, все равно это дело — благое!
Господин Бокер медленно, как завороженный, кивнул и поглядел на волшебницу Сибил.
— Из сохранившихся сведений о твоей персоне известно, что твое доброе имя было восстановлено раньше чем через четверть века после твоей гибели. И те, кто предал тебя проклятию, публично признали свою не правоту. А тебя стали называть «Розой Луары».
Жанна смахнула с ресниц непрошеные слезинки.
— Мои судьи… Если бы я была искусна в спорах, я разгромила бы в пух и прах моих инквизиторов — этих английских прихвостней из Парижского Университета! Я доказала бы им, что никакая я не ведьма!
Господин Бокер принял страстные слова Жанны близко к сердцу.
— Видите, даже доисторические люди знали, когда Святые Силы были на их стороне!
Дева Жанна рассмеялась, на душе у нее сделалось легко и светло.
— Господь всегда стоит на стороне Своего Сына, а также всех святых и великомучеников! Но это вовсе не означает, что они избегнут роковых ошибок или даже смерти.
— Она права, — заметила волшебница Сибил. — Даже целые миры и галактики разделяют человеческий жребий.
— Нам очень не хватает твоей духовности, Дева Жанна, — с мольбой в голосе произнес господин Бокер. — Мы становимся слишком похожими на наши машины. Скоро у нас не останется ничего святого, кроме совершенного взаимодействия тех частей, из которых мы состоим. Мы знаем, что ты станешь отвечать на вопросы со всей искренностью и сердечным жаром, какие в тебе есть, ты ответишь просто и правдиво. Именно об этом мы тебя и просим.