Академия. Вторая трилогия
Шрифт:
Слушая дебаты в Колизее, Ним никак не мог понять, почему симы ведут себя так по-человечески живо и естественно, откуда берется их непередаваемое обаяние? Вот откуда: программы, которые воспроизводят их подсознание, переключаются на множество дополнительных компьютерных узлов, обеспечивая симов огромной добавочной компьютерной мощностью. Ловко, ничего не скажешь! И, конечно же, противозаконно. Противоречит правилам «Технокомпании». Ним отслеживал их работу — и не мог не восхищаться ею.
Однако будь он проклят,
— Жанна! — рявкнул Ним. — Твои воссоздатели уничтожили твои воспоминания о том, как ты умерла. А тебя, между прочим, сожгли на костре.
— Ерунда! — усмехнулась Жанна. — Меня оправдали по всем пунктам обвинения. Я — святая.
— Живых святых не бывает! Я изучал твои базовые блоки данных. Твоя церковь предпочитает делать святыми только тех, кто наверняка мертв!
Жанна пренебрежительно фыркнула. Ним усмехнулся.
— Посмотри-ка на это!
И в воздухе виртуального пространства, прямо перед Жанной, вспыхнула полоса огня. Жанна даже не шелохнулась, хотя языки пламени извивались почти у самого ее лица и противно потрескивали.
— Я вела в битву тысячи солдат и благородных рыцарей, — сказала Жанна. — Неужели ты думаешь, что меня напугает солнечный лучик, отразившийся от узкого клинка?
— Я пока еще не нашел подходящего способа, чтобы стереть их надежно, — сказал Ним президенту. — Но я найду, не сомневайтесь!
— Я думал, это обычная процедура, — недовольно проворчал президент. — Давай скорее!
— Стирать такие обширные личностные симуляторы, со множеством перекрещивающихся обратных связей — это очень и очень непросто…
— Мне не нужно, чтобы ты их сохранял! Забудь об этом! Я не собираюсь возвращать их обратно в исходный объем в целости и сохранности. Просто уничтожь их. и все!
— Но это же…
— Просто выруби их из сети!
— До чего это завораживает — слушать, как боги обсуждают чью-то судьбу, — заметил Вольтер.
Ним зловеще усмехнулся и глянул на Вольтера.
— А что касается тебя — ты стал относиться к религии помягче только потому, что Марк стер из твоей памяти все неприятности, которые ты претерпел от светских и религиозных властей, начиная с твоего отца.
— Моего отца? У меня никогда не было отца. Ним усмехнулся.
— Это только доказывает, что я прав.
— Как вы смеете копаться в моих воспоминаниях! — возмутился Вольтер. — Жизненный опыт — это источник всех знаний. Вы читали когда-нибудь Локка? Немедленно возвратите мне все, что вы у меня забрали!
— Потише, ты! А то, если ты не заткнешься, прежде чем я уничтожу вас обоих, я восстановлю всю память, которую стерли у нее! Ты-то прекрасно знаешь, что ее и в самом деле сожгли на костре, а пепел развеяли по ветру!
— Тебе нравится быть жестоким, вот как? — Казалось, Вольтер изучает Нима, словно они вдруг поменялись местами. Очень странно — этот сим ничуть не беспокоится из-за того, что ему угрожает небытие.
— Уничтожь их! — заорал президент.
— Что они хотят уничтожить? — спросил Официант.
— Скальпель и Розу, — ответил Вольтер. — Очевидно, мы не подходим для этого смятенного века.
Официант взял двумя из своих четырех рук человеческую ладонь золотоволосой девушки-буфетчицы и спросил:
— Мы тоже?
— Конечно же! — фыркнул Вольтер. — Вы здесь только потому, что были нужны для нас. Вы — массовка, третьеразрядные актеры. Ходячие декорации.
— Ну что ж, мы неплохо провели время, — сказала золотоволосая буфетчица. — Хотя мне бы хотелось увидеть побольше. Мы не можем ходить по улицам этого города. Ноги отказываются нести нас за пределы кафе, хотя мы можем смотреть издалека, что происходит там, вдали.
— Все вы — декорации, — пробормотал Ним, сосредоточенный на решении задачи, которая становилась все сложнее и сложнее по мере того, как он увязал в решении. Тонкие потоки личностных данных расползлись повсюду, разбежались по разветвлениям компьютерной сети, как… как крысы по городской канализации…
— Вы присвоили власть над почти божественными силами, — подчеркнуто небрежно сказал Вольтер. — Хотя явно не способны с ними совладать.
— Что?! — уставился на него президент. — Здесь распоряжаюсь я! Оскорбления…
— Ага! Вот это может сработать, — сказал Ним.
— Сделай же что-нибудь! — воскликнула Жанна, выхватывая из ножен бесполезный сейчас меч.
— Au revoir, моя милая pucelle! Официант, Амана, au revoir! Может быть, когда-нибудь мы свидимся снова. А может быть, и нет.
Все четыре голограммы бросились друг другу в объятия.
Тем временем Ним запустил в работу только что просчитанную последовательность команд. Это была программа-ищейка, которая разнюхивала соединения и грубо их разрывала. Ним наблюдал, как она работает, и думал: где заканчивается стирание компьютерной программы и начинается убийство?
— Не вздумай вытворить какой-нибудь фокус! — предупредил президент.
А на экране Вольтер печально процитировал собственные стихи:
Что жизнь, коль за свершенные деянья Не суждено в посмертье воздаянье?.. Все может быть прекрасно — надежды прочен плен. Прекрасно все сейчас — то лишь иллюзий тлен.Вольтер протянул руку и нежно коснулся груди Жанны.
— Кажется, дела у нас идут не слишком хорошо. Мы можем никогда больше не встретиться… Но если мы все же встретимся снова — клянусь, я изменю определение «человек».