АкаДЕМОНиЯ. Я - не чудовище! Я только учусь!

Юраш Кристина

Кто будет плохо учиться, попадет в ад, кто будет учиться хорошо — в рай. Живым получить диплом, шансов нет! Вот тебе и современные реалии магического образования. А ведь потом в учебниках напишут, что бедные детки пали смертью храбрых под мечами врагов, защищая Академию и магию в целом. Если совесть совсем заест, то памятник поставят для патриотического воспитания подрастающего поколения. И будут юные маги восклицать: «Я тоже хочу стать героем, как они!». А преподаватели будут улыбаться, и кивать, мол, надо будет — станешь. Кроме шуток. «Стать героем» в Академии можно запросто. Я сжала кулаки от бессильной злобы и ненависти. «На их месте могла бы быть и ты!» — воскликнул внутренний голос. «Если бы не Асфард, была бы!» — огрызнулась я.

Все напряженно ждали. Чародеи замерли, как статуи.

А я смотрела на них так, словно, только что увидела их впервые. Альриша гордо вскинула голову. Да, она действительно была похожа на повзрослевшую Эльзу из «Холодного Сердца». Ее растрепанная светлая коса, тонкая девичья фигурка с покатыми плечами, которую так изящно облегало голубое платье, правильные черты лица могли ввести в заблуждение кого угодно. Но стоило взглянуть ей в глаза, как на тебя смотрели большие, светлые и холодные глаза убийцы. Рядом с ней стоял, широко расставив ноги, огромный, как медведь гризли, широкоплечий Шеат в багровых доспехах. Его хмурое лицо, коротко стриженые волосы, черная бородка, широкие черные дуги бровей, которые он постоянно хмурил, придавали ему очень внушительный и грозный вид вечного воителя. Но стоило взглянуть ему в глаза, как сразу становилось понятно, это — глаза не защитника. Это — глаза убийцы. Рядом стояла Альциона, нервно теребя рукав. Пожилая, немного располневшая, седая женщина, которая старается выглядеть моложе своих лет, и у которой это плохо получается. Наверное, это платье с диким узором, смахивающим на ковер, который я сняла со стены после смерти моей бабушки, во времена молодости пожилой чародейки, считалось писком моды. И пусть никого не вводит в заблуждение ее строгий и в то же время ласковый взгляд старой школьной учительницы, искренне любящей свой непоседливый класс. Она такая же убийца, как и остальные. Гидеон. Лысый, ничем не примечательный чародей с крючковатым носом из которого торчат темные волосы. Одень на него костюм, он сразу превратится в среднестатистического директора ООО «Рога и копыта», поигрывающего ключами новенькой иномарки, пока сотрудники едва сводят концы с концами. Кейд — худенький чародей с жиденькой бородкой, которому впору взахлеб рассказывать о том, как в «НИИ скрестили ужа с ежом», прижимая к груди потертый портфель, поправляя очки в роговой оправе и переминаясь в старых ботинках на остановке общественного транспорта рядом с общежитием для научных сотрудников. Вон тот чародей, чьего имени я так и не узнала, с длинной седой бородой, смахивает на доброго волшебника из детской сказки. Но его показное благодушие никак не сочетается с волчим взглядом. А толстяк с носом — картошкой и постоянной ухмылкой, кажется, бывший учитель «Швабры», смахивает на зажравшегося таксиста, которому, прежде чем втиснуться между рулем и сидением, нужно сделать глубокий выдох. Всех их объединяло одно. Жажда власти. Глиза смотрела на меня печальными глазами «бедной овечки», которую просто вынуждают делать то, что ей не нравится. «Простите меня, я такая слабохарактерная… Не давите на меня, пожалуйста… Я сделаю все, что вы скажете!» — читалось на ее лице, но в глубине ее расширенных зрачков застыла смесь ужаса и восхищения. Бульдожка и все остальные конторские крысы смотрели так, как смотрят некоторые госслужащие среднего звена на «простых смертных». Они гордятся своей должностью, однако прекрасно понимают, что не заслужили ее. Они прогибаются перед начальством и самоутверждаются за счет подчиненных. Последнее они делают с таким наслаждением, которое испытывают люди, некогда обделенные властью и полномочиями, но по воле случая получившие и то, и другое.

— Как только печать будет у нас — проводи ритуал! — рявкнул мне Шеат, напряженно уставившись на дверь, укрытую дымкой тумана, — Ты меня поняла? И без глупостей!

Сердце в груди гулко колотилось. В моей вспотевшей руке была зажата рукоять ритуального кинжала. Я раскачивалась из стороны в сторону, тяжело дыша от волнения, сжимая до боли оружие, которое бессильно против этой несправедливости.

— Где-же они? Чего они медлят? — нетерпеливо прошептала Леди Альриша, пристально глядя на дверь. За дверью раздался шум. Туман исчез. И тут же в зал вломилась такая толпа, что многие из присутствующих вынуждены были отступить

назад. Альриша выставила руку, обдавая мощной струей холода всех вошедших, Шеат бросил огромный шар огня, который разорвался ослепительной вспышкой. Остальные маги сначала замешкались, но потом тоже бросились в бой. Нападающие все прибывали и прибывали. И не было им конца.

— Ни с места! — раздался голос Сьюзанн, когда я попыталась улизнуть под шумок, понимая, что сейчас не время геройствовать, — Отец приказал мне убить тебя, если ты сделаешь глупость. Помни, у нас есть запасной вариант — твой любимый учитель.

Я дернулась вперед. Ловким ударом она сбила меня с ног и выставила меч вперед, направив острие мне в лицо.

— Сьюзанн, прошу тебя… Дай мне уйти… — прошептала я, пытаясь отползти, — Ты не представляешь, что они хотят сотворить! Они предатели… Они предали Академию десять лет назад…

— И что с того? — спросила Сьюзанн, улыбаясь, — Куда поползла?

Она провела острием меча по моей щеке, и я почувствовала, как на шею потекла кровь. Что-то мне подсказывало, что друзья так не поступают.

В разгар битвы в Зал Вызова вошел рыцарь в окровавленных доспехах с черным щитом. Он содрал с себя шлем и бросил его на землю. Седые волосы легли ему на плечи, а бледное лицо, казалось лицом мраморной статуи. Я сумела вскочить на ноги, уклоняясь от меча Мэри Сью. Меч прошелся по моему наплечнику, отскочил со звоном, а я бросилась к любимому.

Некромант обнял меня, выхватил у меня из рук кинжал и приставил его к моему горлу.

— Верь мне, — прошептал Асфард, целуя меня в макушку, — Ника, умоляю, верь мне… Потерпи немного… Еще чуточку…

У меня из глаз катились слезы. Как можно верить человеку, приставившему острие кинжала к моему горлу? Все события последних дней промелькнули у меня перед глазами. Я смотрела сквозь мутную дымку слез, на все происходящее.

«Меня предали… Меня использовали…» — мучительно пульсировало в моей голове.

— Перекрыть вход! — раздался голос Альриши, — Наложить защиту! Никого не пускать! Никого не выпускать! Поток рыцарей иссяк, после того, как Шеату удалось прорваться к двери. Несколько других чародеев бросились к нему и поставили защиту и отрезав нам с Асфардом путь к отступлению.

— Итак, Асфард, — холодно усмехнулась Альриша, — Выхода нет. Мы в большинстве. Печать и девочку сюда!

Мой возлюбленный использует меня, как живой щит. Как заложника. Какой ужас!

— Согласен, — кивнул Асфард, — У вас выхода нет.

На губах многих чародеев появились улыбки. Кто-то даже засмеялся.

— Ты сейчас немного не в том положении, чтобы диктовать нам свои условия, Асфард, — заметил Шеат, которому Бульдожка услужливо подала знакомую шкатулку. Глиза, которая держала связку амулетов, вложила в раскрытую ладонь Шеата еще один амулет. «Простите, я не хотела! Извините, пожалуйста…» — читалось на ее лице, хотя в глазах отражалось совсем другое. Она медленно отошла в сторону и прижалась к стене, нервно облизывая губы. «А самое главное… А самое главное, что я ни в чем не виновата! Но, ведь, до чего же здорово… Это так интригует…» — читалось на ее лице.

— Итак, — лениво усмехнулась Альриша, глядя на кружевную перчатку изморози на своей правой руке, — Два некроманта в Академии — это как-то многовато… Интересно, кого мы выберем? Упрямца и глупца? Или сделаем ставку на девочку? Дадим ей шанс проявить себя? Мы еще не уверены в ее силах, но есть надежда, что она сумеет провести ритуал. Так как мы решим?

Здорово! Поставьте столы, наколдуйте урны для голосования и избирательные списки. Про кабинки и дешевые ручки на веревочках не забудьте! Выбор должен быть строго конфиденциальным. Мы подождем. Нам торопиться некуда.

— Я голосую за Асфарда! — хрипловато сказала Альциона, отряхивая платье с вырвиглазным узором.

— Берениса! — выкрикнул Гидеон, зажимая рану живота. Раздавались поочередно наши имена.

— Не переживай, любовь моя, — прошептал Асфард, — Что бы они не выбрали — исход один.

За меня проголосовало большинство. Приятно, что электорат доверяет мне! Жаль, что я, как и большинство кандидатов, не оправдаю возложенных на меня надежд и не выполню основное предвыборное обещание, которое меня вынудили дать.