Аккомпанемент для балалайки с Вечностью
Шрифт:
Ум может стать настолько тихим, что будет способен улавливать сигналы эманаций, образующих эту иллюзию о формах. Вокруг нас простирается изначальная пустота, в которую мы стучимся в своем воображении, принимая её то за стену, то за дверь собственного дома. Сейчас мы в нем сидим и думаем, что находимся в безопасности. Но это не так. Во всех пристанищах и убежищах, где мы утяжелено самоидентифицируемся, включается счетчик пространства-времени на уничтожение паразитирующего балласта, застывшей чешуйки на пульсирующем теле бытия. Обновление…. Сколько неразумных жертв кануло у твоих ног в истории жизни? Они даже
В обучающих классах невозможно долго засиживаться. Либо учись, либо уйди, или прими иные функции. Становись творцом или тебя начнут использовать как придаточный механизм, что в определенной мере с нами сегодня и происходит. Здесь не приветствуется привыкание к иллюзорной «обучалке» и к образу вечного прилипалы, иждивенца в мирах, которые предназначены давать путевку в жизнь, а не пристраивать вечно страждущих «второгодников», у которых может сложиться впечатление, что миры созданы для потребления. Но, в которых они сами способны стать творцами миров.
Мир аналитического ума сильно изощрен и многообразен как черный ящик, у которого сигналы на входе, преобразуются в сюрприз и междометия на выходе. Мы заворожены этими происходящими жизненными пертурбациями и преобразованиями вокруг нас. Люди снаружи мира-ящика, забавляются в песочнице его форм. Нам еще интересно строить дома, возводить мосты, запускать ракеты. Находить развлечения в пространстве микромира, в областях теоретической и экспериментальной физики. Но все эти игры остаются снаружи мира. Снаружи электронов и атомных ядер. Потому что своим осознанием мы не вплетаемся в саму суть мира – в светоносную основу самоорганизующихся эманаций. Не представляем собой созидающий принцип базового конструктора, занимаясь «написанием» поверхностных ментальных программ, порой ненужных, повторяющихся, лишь захламляющих исходный код жизни.
Мы находимся в обозе, а не на рубеже игры осознания, -те, кто живет воспоминаниями, вчерашним днем. Человеческое восприятие слишком засорено и замедленно неповоротливыми концепциями ума, чтобы улавливать искрометную текучесть первичной реальности, игру Брахмана. Мы опираемся на материю из элементарных частиц, потому что в своей инерции осознания медленных модуляций, расположились на быстрых вибрациях несущих полей, влачась за их скоростями. Человек всегда на полшага отстает от божественной игры трансмутации реальности. Вокруг нас нечто постоянно меняется, то чего мы не замечаем. Реальность идет вперед, в каждое мгновение стремительно преобразуясь, мы же осели в мире форм, в концепциях своих ожиданий, опасений и в поисках смысла жизни на своей излюбленной ветке эволюции, обвивая её своей обусловленностью.
Все должно своевременно затихнуть, исходя из желательного девиза: надежда умирает первой, а крыса последней. Жестко, но верно. Чего ждать, если жизнь уже бьет ключом. Следует всего лишь, присоединится к ней, вывалиться из своего заскорузлого скворечника мыслей и ощутить полет истиной природы не дуального ума. Затихнуть, исходя не из притянутых техник созерцания, развития способностей сидхи, а из образа жизни освоения других уровней духа. И куда нам собственно деваться, если таковы законы мироздания? Безусловно, стоит им довериться как опыту наших праотцев.
Происхождение ожидания и надежд исходит из признания собственной беспомощности. Мы ждем лучшего, не желая признать его сейчас. Мир сегодня плох, подождем до завтра! –восклицаем мы. Шанс станцевать вместе с миром упущен. Надежда и ожидание есть торможение в привычке – в отсрочке стать творцом. Таково свойство инерционного потребителя – надеется на лучший продукт чего-либо, произведенный в будущем. На лакомый кусочек завтра или даже свой будущий светлый образ. А, что сейчас? – Сумерки и мельтешение застоя. Поклонение прозябанию и закрытости, цепочке мыслей, удерживающих в своем иллюзорном мирке временного прибежища.
Мы сидим в окопе и ждем, когда кончится война ума, его задиристых суждений, иногда озираясь по сторонам. Война идет внутри нас. Вражеские солдаты – это собственные мысли, постоянно бегущие в атаку. Именно они заставляют нас в грязном окопе ждать лучших времен снаружи. Но они не наступят, если мы не разглядим причин прозябания и место приложения своих сил.
Но, если остановить мысли, то можно показаться окружающим глупым и вялым человеком, не имеющим ни целей, ни занятий в жизни. Из вне такой подход точно не одобрят. У каждого имеется собственное мнение, и доказывать им свою правоту, значит опять ожидать одобрения в будущем. Зачем занимать позицию потребителя сладкого одобрения? Творец всегда сам по себе, его опора – его универсальное творчество.
Творцы сотрудничают собственным примером.
– Когда у них можно подсмотреть стиль самоотверженности в творчестве постоянных изменений и отсутствии повторений.
Если кого-то призывают к сотрудничеству, значит ищи подвох. Там скрыта какая-то приземленная выгода. Миру людей свойственны виды общественного труда, так как они постфактум находятся в инерционном шлейфе текущей реальности. Тут все ловят комету за хвост: всю жизнь чего-то добиваются и ждут, вместо того, чтобы просто принять презумпцию процесса жизни; не перебрасывать свои нужды и проблемы на окружающих, даже коллективные.
Человеческая жизнь есть не что иное как обмен проблемами и порождение ожиданий. Почти всех нас не устраивает текущее положение дел. Такое нетерпение к отвергнутому мгновению – признак нахождения в собственном аду. Беспокойство в настоящем есть неустроенность души, её метания и смятение. Люди сотрудничают от слабости и поклонения разделённости. Такое возможно только в мире эксплуатации готовых божественных форм. Там, где имеются объекты и разные личности. В том коде программы жизни, где наши роли уже прописаны. Не назло нам как марионеткам от раздатчиков ролей - кукловодов, а скорее в помощь от тайных суфлеров жизни, пока мы сами ещё не способны творить и импровизировать, пока нам требуется подсказка.
Но, если долго злоупотреблять помощью, то можно надолго застрять в незавидной ипостаси бедных реципиентов; не экзальтироваться в медитациях, а разжигать инстинктивные огни низших чакр; неосмотрительно активировать коды рефлексов и матричных удовольствий механики тела.
Из миров готовых рецептов и форм следует заблаговременно выбираться, а не декларировать в них свои права, обязанности, лететь сломя голову за розовой или голубой мечтой, раздувать казуистику законодательства личных прав и багажа удовольствий и тем самым, всё больше обусловливаться в них.