Аккорды кукол
Шрифт:
– Дяденька, отпустите!
– хныкал Дылда, растеряв всю свою наглость и лютость. Теперь это был просто длинный прыщавый юнец с порочными глазами. Кича держался молчаливо, но губы и руки трусливо дрожали. Смотреть на них было противно.
– Ну, где ваш Герасим?
– спросил Рзоев, хрустя пальцами.
– Не-е зна-а-ю...
– проблеял Дылда.
– Сейчас запоешь по-другому, - пообещал за его спиной Клементьев.
Дылда втянул свою грушевидную голову в плечи.
– Ладно, отпусти их!
– махнул
– Они теперь знают, что надо делать. Знаете?
– Да, да!
– торопливо проговорил Дылда, толкнув в бок Кичу.
– Как только его встретим, сразу к вам, - выдавил тот.
– Вот и ладно, - усмехнулся подполковник. Нет, одно слово - шакалы, на Кавказе им только коз пасти.
Полчаса спустя по рации сообщили дежурному, что "ублюдка взяли, на пятнадцатой Парковой, он, гаденыш, мороженое жрал". Наряд уже ехал в отделение, а Рзоев в нетерпении вышагивал по кабинету, когда пришло ещё одно известие - об инциденте в больнице. Решив посмотреть на Геру, подполковник пока отменил выезд.
Наконец в кабинет втащили упирающегося подростка.
– Знакомая личность. Гусь, кажется?
– сердито бросил Рзоев.
– Ладно, передайте его Клементьеву, пусть пока дурь выбьет и расспросит. А я поехал.
Пока Рзоев направлялся к больнице на "уазике", люди Коржа выловили по подвалам Жмоха, Кента и Татарина, а Арлекина вытащили прямо из его квартиры, из теплой постельки. Всех приволокли к хозяину, но тот лишь мотал головой:
– Нет. Не этот.
Их били здесь же, в квартире, заклеив рты пластырем, чтобы не орали. Жмоха изнасиловали.
– Хватит, - сказал наконец Корж.
– Теперь объясните, что им надо делать. Кто мне принесет голову Геры - будет жить, и неплохо.
– А-а-атрезанную?
– заикаясь, спросил Кент.
– Это яйца у тебя будут отрезаны. А мне его подадите на тарелке. Пшли вон!
На рынке поймали белобрысого подростка. Он пытался вырваться, но один из кавказцев ловко всадил шприц ему в руку. Затем его, будто куль, потащили к машине и бросили между ящиками с огурцами. Через десять минут "газель" притормозила возле магазина "Барс". Подростка внесли в общежитие, приволокли на второй этаж. Магомет был там, но занимался другим делом. Он стоял к ним спиной, со спущенными брюками, и пыхтел. Потом повернулся. Со стола слезла Людка, одергивая платье. Она ничуть не смутилась, что их застукали. Магомет сунул ей несколько долларов.
– Завтра приходи, - сказал он.
– Стой! Это тот?
Людка остановилась возле лежащего на полу мальчишки.
– Это Додик, - ответила она.
– А Герка я знаю где.
– Чего ж молчала? Уберите его!
– брезгливо приказал Магомет, взглянув на распростертое тело.
– Ищите Галю Драгурову, - сказала Людка.
– Она все время где-то рядом с ним. Или он - с ней.
– Молодец, - похвалил Магомет.
– Ступай.
Пройдя через магазин, он поднялся в свой кабинет и позвонил Рзоеву.
– Где ты пропадаешь?
– сердито спросил Магомет.
– Был сейчас в больнице, - доложил тот.
– Там остались следы этого Геры. Он к девчонке одной ходил. Но ей не слишком-то повезло. Знаешь Гнилого?
– Обожди, - прервал его Магомет.
– Мне теперь нужна какая-то Галя Драгурова.
В это время дверь за его спиной раскрылась. Бармен из кафе-мороженого ввел за руку красивую девочку в красном платье и белом свитере. Он протянул ладонь, на которой лежал золотой медальон в виде стрельца.
– Узнаешь?
– спросил бармен.
– Их всего десять штук было и ни один не продан.
– Как тебя зовут?
– спросил Магомет, вешая трубку.
– Галя, - испуганно ответила девочка.
4
Колычев о чем-то долго беседовал с режиссером, оба возбужденно размахивали руками. Потом Клеточкин ушел, а Алексей направился к Карине, одиноко ходившей по застекленному вестибюлю.
– Все в порядке, - весело, даже игриво сказал он.
– Ты пока поезжай домой и приготовь что-нибудь вкусненькое.
– Зачем?
– удивилась она.
– Потому что я пригласил его к тебе в гости.
– Кого?
– не поняла Карина.
– Колю Клеточкина. Должен же он взглянуть на свою дочь. Я ему сказал.
Пожалуй, его забавляло то, что он говорил. Но Карина восприняла эти слова совсем иначе. Она смотрела на Алексея столь ошарашено, что тот засмеялся.
– Пустяки, чего ты волнуешься? Это самый удобный способ поговорить с ним серьезно. Сейчас он размяк и отправился выпить. И ещё не вполне соображает, что случилось. Радоваться ему или огорчаться? Я бы на его месте тоже напился.
– Ты идиот, - наконец проговорила Карина.
– Для чего ты все это затеял?
– Чтобы спасти фильм. И сценарий, - усмехнулся он.
– И потом, ты ведь не уверена, что именно он является отцом Гали? Так чего же беспокоиться? Скажешь, в конце концов, что никто не собирается подсовывать ему взрослую дочь. Тем более чужую. Что я пошутил или действительно идиот. Можешь говорить что угодно. Главное - убрать его отсюда, пока он не наломал дров. А я приеду чуть позже и вправлю ему мозги на место.
– Ты, мой милый, достойный правнук Бергера, - сказала Карина.
– Просто я быстро соображаю и принимаю конкретные решения. Поезжай домой. Он ввалится к тебе через час-два. Думаю, к этому времени не успеет наклюкаться. Впрочем, я его сам довезу до багажного отделения.
– А что я скажу мужу?
– в раздумье спросила Карина, начиная принимать этот план.
– Да нет у тебя никакого мужа!
– махнул рукой Колычев.
– Что-то за всю ночь ни разу не заглянул в комнату. Хорошо бы дочка оказалась на месте. Хотя можно обойтись и фотографией.