Акселерандо
Шрифт:
«Вот это предусмотрительно» — соглашается Борис. «Марта, проведешь?» Рой псевдонасекомых жужжит, возвещая о том, что гетероморфная кормчая принялась за работу. «Думаю, мы сможем получить первые данные с близкого расстояния приблизительно через два миллиона секунд, но могу пока заняться прозвонкой подключения, если желаете».
«В анализе протокола нет нужды» — обыденным голосом говорит Амбер. «Где же… А, вот ты где». Она наклоняется и подбирает Айнеко, которая обвивается вокруг ее рук и начинает вылизывать ее язычком, шершавым, как наждачная бумага. «Айнеко, что скажешь?»
«Хочешь с этой штукой перепихнуться?» — спрашивает кошка, глядя на инопланетный артефакт в центре главного экрана мостика.
«Нет, я хочу только диалог» — говорит Амбер.
«Ну и ладно». Кошка тускнеет, и в ее движении появляется дерганость. Это показатель: кошка забирает столько вычислительной мощности, что нарушается работа местной физической модели. «Открываю канал».
Проходит минута или две субъективного времени. «Где Пьер?» — тихо спрашивает Амбер, обращаясь, скорее, к самой себе. Некоторые из системных параметров, за которыми она наблюдает как администратор, вызывают беспокойство. Загруженность ресурсов Выездного Цирка достигает 80 процентов. Айнеко делает для установки подключения что-то такое, что пожирает невообразимую прорву вычислительной мощности и процессорных ресурсов. «И где чертов адвокат?» — рассеянно добавляет она.
Выездной Цирк невелик, однако его парусом можно тонко и очень разносторонне управлять. Айнеко берет контроль над участком его поверхности и превращает расположенные на нем оптопроцессорные ячейки из простых зеркал в фазированные отражатели. Маленький лазер на корпусе корабля начинает мерцать тысячи раз в секунду, и его луч, отражаясь от видоизмененного участка, сходится в когерентном фокусе прямо перед далекой синей точкой маршрутизатора. Айнеко увеличивает частоту модуляции, добавляет пучок каналов на соседних частотах, и начинает передавать сложный, заранее продуманный набор сигналов, описывая маршрутизатору формат кодирования данных высокого уровня.
«Оставьте адвоката мне». Амбер оборачивается и видит Садека, наблюдающего за ней. «Адвокаты несовместимы с дипломатией» — говорит он, тонко улыбаясь.
«Ха…»
Маршрутизатор начинает расширяться перед ними. Нити переливающихся перламутровых сфер сворачиваются вокруг ядра в странные петли и пульсируют в чем-то, похожем на сердцебиение. Они расширяются и выворачиваются наизнанку, посылая волны усложнения структуры от центра наружу. На одной из нитей с четками появляется красное лазерное пятнышко; вдруг она ярко вспыхивает, посылая данные обратно к кораблю. «Ого-го!»
«Есть контакт» — мурлыкает кошка. Амбер сжимает спинку кресла, и костяшки ее пальцев белеют от напряжения.
«Что оно говорит?» — тихо спрашивает она.
«Что они говорят» — поправляет Айнеко. «Это торговая делегация, и они загружаются прямо сейчас. Кстати, могу дать им в качестве интерфейса к нашим системам ту переговорную нейросеть, которую они нам отправляли».
«Стой!» Амбер наполовину привстает, взведенная, как пружина. «Не давай им свободный доступ! О чем ты только думаешь? Закрой их в тронном зале, и мы дадим официальную аудиенцию через пару часов». Она замолкает на мгновение. «Этот сетевой слой, отправленный ими… Ты можешь сделать его доступным для нас и сделать нам на его основе слой перевода в их грамматическую карту?»
Кошка оглядывается, раздраженно постукивая хвостом. «Послушай, лучше просто загрузи себе эту сеть, да и не парься».
Амбер набирает побольше воздуха в легкие. «Я не желаю, чтобы любой на этом корабле запускал инопланетный код до тех пор, пока мы не подвергнем его полному осмотру» — говорит она с выражением. «На самом деле я желаю, чтобы они были запечатаны во дворе Лувра настолько надежно, насколько мы только можем, и я хочу, чтобы они пришли к нам через наше собственное лингвистическое бутылочное горлышко. Тебе понятно?»
«Так точно» — ворчит Айнеко.
«Торговая делегация» — говорит Амбер, думая вслух. «Интересно, что бы из этого извлек папа?»
Вот он только что был в баре, болтал о том-о сём с Су Ан, и с копией Бориса, и с отражением Донны-журналистки, а вот абсолютно внезапно оказывается в совершенно другой обстановке.
Сердце Пьера пытается сделать сальто, но он принуждает себя оставаться в спокойствии и осматривается, быстро оглядывая тускло освещенную и обшитую дубовыми панелями комнату. Все это очень плохо. Чертовски плохо — это может означать либо крупный отказ системы, либо применение к его виртуальному мировосприятию привилегий устрашающего уровня. Единственный человек на борту, обладающий такими привилегиями — это…
«Пьер?»
Она стоит за спиной. Пьер, рассерженный, поворачивается к ней. «Зачем ты меня сюда притащила? Это грубо, черт возьми…»
«Пьер».
Он замолкает и смотрит на Амбер. Пьер не может долго сердиться на нее, особенно лицом к лицу. Она никогда не станет просто хлопать ресницами, но она обезоруживающе мила — и этого достаточно. Тем не менее, от ее появления у него что-то съеживается внутри. Что-то тут не так… «Что случилось?» — резко спрашивает он.
«Я не понимаю, зачем ты меня избегаешь?» Она как будто хочет подойти поближе, но останавливается через полшага и закусывает губу. Не делай так со мной! — думает он. «Ты знаешь… Мне больно от этого».
«Да». Как же непросто признаваться вот так, напрямик. Он почти слышит голос отца — крик, раздавшийся за спиной, когда тот застукал его со старшим братом, Лораном. Теперь это — выбор между отцом и Амбер, и как же ему не хочется делать этот выбор. Позор. «Я не… Слушай, мне нелегко».
«Дело в той ночи?»
Он кивает. Вот теперь она делает шаг навстречу. «Мы можем поговорить об этом, если хочешь. Можем о чем угодно» — говорит она, и льнет к нему, а он ощущает, как рушится желание сопротивляться. Он протягивает руки и обнимает ее, и она обвивает руки вокруг него, и кладет подбородок ему на плечо, и чувство неправильности происходящего исчезает, как будто ничего и не было. Как может быть неправильным что-то настолько хорошее?
«Я чувствовал себя неуютно после этого» — бормочет он сквозь ее волосы. «Надо разобраться в себе».
«О, Пьер…» Она поглаживает его загривок. «Тебе стоило говорить обо всем. Вовсе не обязательно все должно быть именно так, если ты этого не хочешь».
Как объяснить, что ему сложно вообще признать, будто что-то пошло не так? «Ты притащила меня сюда не для того, чтобы сказать об этом» — говорит он, незаметно меняя тему.
Амбер отпускает его и отступает сама, чуть ли не с опаской. «Ты о чем?» — спрашивает она.