Аксиома подлости
Шрифт:
Илья отодрал Артура от крана и, схватив за грудки, припечатал к стенке.
– Я понял, понял, отпусти! – заверещал тот.
– Я тебя с того света достану, плашкет! Фурычишь?
– Всё, харэ, мы же договорились! Мы же дружбаны!
– Дружбаны? – Илья отпустил Артура и миролюбиво протянул руку, – а ты мне нравишься, плашкетик. Только дружба, браток, делами сильна.
Артур пожал руку щекастого бандита. Сейчас он даже и не помышлял о том, чтобы схитрить, а потом кинуть.
– Мы должны найти Машу, – заявил Артур.
– Цинкуй
– Вряд ли она пойдёт в милицию с повинной. Она испугается и будет скрываться. Домой она тоже не вернётся, зная, что мы… то есть ты знаешь адрес. Но вечно она скрываться не может. Значит…
– Значит, она решит замочить нас обоих, как свидетелей. Тогда концы в воду, и она чиста, как дева Мария, – подхватил Илья.
– Да, но кто-нибудь умный может ей присоветовать сдаться. Вроде как вы её похитили, а она убила, действуя в пределах самообороны. Нам нужно съехать отсюда.
– Ладно кумекаешь. Давай дальше, а я сейчас вернусь.
Илья заперся в комнате с телевизором, ставшей такой пустой и неуютной без Ольги. И набрал на мобильнике номер Тунгуса.
– Это я. Узнали? Дело такое…
– Почему не звонил раньше? – перебил Семён Иванович.
– Дело такое, – Илье с трудом давались нелепые слова признания в провале, – наша птичка упорхнула из клетки. Каюсь, не доглядели…
Ответом была витиеватая матерная тирада.
– Но… есть одно «но». Короче, Ольга… её больше нет.
Илья пересказал всё, упомянув и про Артура. Тунгус изливал отборный мат и ничуть не сочувствовал брату, потерявшему сестру.
– Артисты хреновы! Что же вы меня подставляете, гады? А если папаша захочет поговорить с дочкой? А если она прибежит к нему и настучит?
– Она не любит его, ведь САМА хотела продинамить, – напомнил Илья.
– Зато он её любит, и, уж будь уверен, простит и напустит на нас собак. Значит так, Артист. Я буду искать беглянку по своим каналам. Но трогать её не имею права, понял? Сразу отзвоню тебе. Ты чтобы тоже без дела не сидел. Ищи, ищи её. Парнишку этого припаши.
– Он мой с потрохами, – заверил Илья.
– В случае чего… всё спишем на него и на неё. Дети позабавились, решили папочку облохматить.
– А получится? – засомневался Илья.
– Получится, если уйдёшь в глухую несознанку. А парень твой всё, что надо, скажет. Главное, сейчас девку найти. Давай, работай.
Илья вернулся к Артуру. Тот, казалось, уже забыл о голоде, страхе, своём незавидном положении и сиял, как радиоактивный помидор. Потому что он придумал план и решил незамедлительно поделиться идеей с Ильёй.
Бомжи о чём-то шептались, а Мэй безразлично глядела в сторону. Наконец, Валя подрулила к ней, а Славик побрёл в направлении коммерческих ларьков, около которых несколько кавказцев разгружали «Газель».
– Ну вот, лады.
Довольное ухмыляющееся лицо бомжихи вызвало ощущение смутной тревоги, и Мэй стала медленно возвращаться в реальность. Что происходит вокруг? Что она тут делает?
– Что вы сказали? – переспросила она.
– Ну, это… – Валя даже смутилась, – ты же вроде банжиха. И не московская, с акцентом балакаешь. Жрать, небось, хочешь. А денежек у тебя нету. Заработаешь стольничек-другой, пожрёшь. Тебе не привыкать.
– У меня есть деньги, – неожиданно призналась Мэй.
Валя заткнулась. Ох, непростая девица, думала она, очень непростая! Может, зря они поторопились со Славиком? Коль заговорила, надо бы расспросить, авось, расскажет чего.
– Слышь, Машка, – Валя поудобней устроилась на лавке, – может, тогда пойдём купим чего похавать? У меня со вчерашнего утра во рту крошечки не ночевало. А, Маш?
Мэй похлопала себя по карманам. У неё вроде была сумочка, где же она? Не обнаружив ровным счётом ничего, Мэй начала вспоминать.
– Нету? – Валя обрадовалась и огорчилась одновременно, – небось, мусора, козлы сраные, вытащили? Ладно, заработаем, детка. Я уже два года на улице, и живу ведь. Не подохла сегодня, и завтра не подохну. А ты держись со мной, и тоже не помрёшь. А много-то денежек было?
Мэй что-то пробормотала в ответ на непонятном русской бомжихе языке. Валя снова отшатнулась от неё, как в обезьяннике, но всё равно спросила:
– Слышь, девка, ты что, нерусская?
– Я понимаю по-русски, – ответила Мэй, как отвечала очень давно, когда отец только начал обучать её новому языку.
Подошёл Славик:
– Мать твою через колоду! Замётано! – он хлопнул Валю по плечу, – разгрузят свою коляску и подойдут.
– Сколько? – глаза Вали загорелись.
– По стольничку на рыло. А этой сами заплотят!
– Что? – встрепенулась Мэй.
– А то! – Славик хмыкнул, – сдал я тебя двум чучмекам. Спасибочки должна сказать, молодуха!
Мэй вернулась в реальность. Смысл происходящего, наконец, дошёл до неё. Резко оттолкнув Валю, она бросилась бежать, но не очень резво. Через каждые десять-пятнадцать метров она оборачивалась и смотрела, нет ли погони.
Между бомжами началась перепалка. Славик с кулаками накинулся на Валю, мол, «кого ты тут привела?» А Валя, защищаясь, оправдывалась: «Банжиха с виду, я-то тут причём?»
Мэй приземлилась на лавочку в сквере на Чистопрудном бульваре и отдышалась. Её мысли путались в голове, наскакивая одна на другую, но главное Мэй уже осознала: она сбежала от похитителей и совершила убийство. И теперь ей грозит тюрьма в лучшем случае, а в худшем – тот бандит просто-напросто убьёт её. А значит, нужно где-то прятаться от бандитов и милиции. Мэй не понимала, почему милиционеры отпустили её и почему бомжи её продали, как какую-то проститутку!