Актеры нашего кино. Сухоруков, Хабенский и другие
Шрифт:
«ДУША — ЭТО СОПРОТИВЛЕНИЕ»
Константин Хабенский
Каждое время ищет и находит своего главного актера на роль Гамлета. И каждый такой актер заново переосмысливает великий текст Шекспира, расставляя свои акценты.
Константин Хабенский сыграл Гамлета в концертном исполнении, аранжированном музыкой Чайковского. Но о его Гамлете думалось почти с первых появлений Хабенского на экране. А позже — глядя на актера в роли… Лукашина в картине Тимура Бекмамбетова «Ирония
Однако в скромном российском гражданине Лукашине, не достигшем карьерных высот, не сколотившем солидного состояния, не обладающем высоким социальным статусом, хотя, быть может, именно поэтому время ощущалось как бы преломленным через сознание человека, пытающегося самой природой своей отстраниться от грязи, пошлости, цинизма и холодной жестокости наших дней. И пусть не сопоставимы масштабы трагедии Гамлета и личной драмы обыкновенного россиянина начала XXI века. Но близка их рефлексия, их уход в себя, их тоска о поверженных ценностях.
В этой работе, возможно и не оставившей заметного следа на пути Константина Хабенского, актер неожиданно рассказал о душе, сжатой болью, которую вряд ли излечит роман с холодноватой питерской барышней. Счастливый финал их взаимоотношений, грядущий брак как-то не обещал безмятежного счастья и желанной гармонии для Лукашина, о чем он сам хорошо знал, как бы удачно ни складывались обстоятельства его жизни.
Было в природе этого героя и нечто близкое определению, пришедшему еще из XIX века: «лишний человек». Нас, советских школьников, бессмысленно долго и настойчиво учили смотреть как бы сверху вниз на этих «лишних». Места под солнцем, по мнению партийных идеологов, заслуживали те, кто сделан из стали или железа, — «гвозди бы делать из этих людей». На самом деле всегда существуют люди, тоскующие по совершенству и оттого не желающие мириться с несовершенством собственным. Наделенные печальной жаждой справедливости, которая никогда не будет утолена. О них писали классики, о них игрались пьесы, они часто становились лучшими созданиями великих артистов.
Применительно к современности мы стали забывать об этих персонажах, подавленные натиском новых хозяев жизни. Триумф жестокой и не знающей жалости воли стал для многих идеалом, нередко и независимо от того, на что эта воля направлена, хотя все это оборачивалось умением найти воду помутнее и вытащить из нее рыбку пожирнее. Хабенский начал спорить с этим одним из первых.
В его обширном кинорепертуаре есть несколько героев, изначально начертавших для себя путь борца и закованных в броню долга. Большинство таких работ имели несомненный и оправданный успех. Однако, если приглядеться, и борцы, воплощающие, реализующие идею служения однажды данному слову или присяге, служения родине — той, какой мечтает ее видеть этот человек, даже по большому счету эти почти канонические образы в решении Хабенского прежде всего были людьми, в сомнениях и боли приходящими к служению высокой идее. Случалось и так, что его герои могли надорваться в борьбе и далее существовать уже отчасти по инерции. Но и тогда они не уходили с избранной когда-то дороги: так подсказывало и приказывало им сердце. Царь Федор Иоаннович в одноименной пьесе Толстого говорил, что «смыслит» там, где надо ведать сердце человека. Сегодня, один из, увы, немногих, Хабенский-актер обращается к такому «веданию», хотя далеко не всегда оно приносит человеку радость и покой. Но по-другому нельзя… По-другому и жить незачем…
Разумеется, все это было уже от века сказано и сыграно. Но каждый раз время меняло акценты, что чутко уловил Хабенский, связывая вечное и нынешнее. Его герои обычно испытывают ранящее ощущение вины перед собой, перед другими за мир, в котором процветает злодейство в разных формах: от спокойного, хорошо взвешенного лицемерия до громких преступлений, к которым многие причастны в той или иной мере. Кто-то причастен уже хотя бы потому, что просто существует где-то рядом, видит или знает об этом, но уходит в сторону, отворачивает взгляд. Для сыгранных Хабенским персонажей в этом отступлении — грех. Если же они позволяют себе это хотя бы в малой мере, то мука сердечная сковывает их, заставляет замкнуться, не дает сил прийти к согласию с миром и самим собою.
Поначалу ростки такого душевного страдания, боли проявлялись на сцене. Особенно на сцене Санкт-Петербургского Театра имени Ленсовета, где Хабенский сыграл свои первые значительные роли.
В кино он начинал много скромнее: роли были крошечные, что актер воспринимал совершенно адекватно. Тем более что актерская профессия не была мечтой Кости Хабенского, выношенной с малых лет.
«У меня было МОЕ детство. По сравнению с кем-то оно было, может быть, очень счастливым или, наоборот, несчастным. Но в нем было место и хорошим моментам…» — таково резюме Хабенского в ответ на вопрос о его детских годах.
Он родился под знаком Козерога 11 января 1972 года в Ленинграде. Родители — физики, инженеры. Позже мать актера, Татьяна Геннадьевна, стала учительницей в средней школе. Через некоторое время семья переехала на Север, в Нижневартовск. Вернулись оттуда, когда сын был уже в шестом классе. Из северных воспоминаний Константина: однажды его угораздило провалиться в канализационный люк. Мама нашла его упрямо висевшим на кончиках пальцев, не давая себе упасть. Согласитесь — недюжинное проявление силы воли для подростка…
История и семейные предания не сохранили воспоминаний, например, о том, как удачно Костя читал стихи на пионерских сборах, или об участии его в школьных драматических коллективах. Вероятно, ничего этого просто и не было.
После восьмого класса Константин поступил в техникум авиационного приборостроения и автоматики. По его словам, занимался там «начинкой» советских самолетов, вертолетов и даже космических кораблей. Точные науки, чертежи, расчеты… Хабенскому оставалось только защитить диплом, чтобы начать работать по специальности, когда он — рывком — как бы похоронил такое будущее, простившись с техникумом. Его маленький бунт не был целенаправленным, если иметь в виду выбор им нового пути. Скорее всего, Хабенскому стало скучно при мысли о том, чему он должен посвятить всю свою жизнь. Оказалось, что до поры до времени неясные метания привели к бунту, к резкой перемене судьбы, так что бунт был совсем не случаен. А дальше бунтовщика вела уже собственная логика, входившая в противоречие с логикой бытовой. Он стал искать то новое, что было бы ему действительно близко.
Из интервью с актером:
«— Ваши родители не имеют отношения к актерской профессии?
— Нет, они оба инженеры. Мама сейчас работает в школе (интервью было дано одиннадцать лет назад. — Э.Л. ), преподает математику. А папа работает по специальности.
— А почему вы решили стать актером?
— Мечта детства у меня была, как у всех мальчишек, космонавтом стать или моряком. Поэтому после восьмого класса я поступил в техникум авиационного приборостроения и автоматики, стал заниматься тем, чем пичкают в данный момент наши самолеты, вертолеты, космические корабли.
Отучился три года, и осталось только диплом защитить. И вдруг понял: все, я пошел отсюда, не мое это. Диплома о среднем образовании мне так и не дали. Пришлось экстерном пересдавать все общеобразовательные предметы в вечерней школе. Потом я пошел работать. Стал осваивать все профессии: сторожа, полотера, дворника, монтировщика сцены, актера… (И еще пел в подземном переходе — не было ли это первыми шагами на сцену и на экран? — Э.Л. )
— А почему вдруг в этом ряду актерская профессия появилась?