Актуальные проблемы Европы №2 / 2016
Шрифт:
Пессимистичные оценки в этой связи высказал и заместитель гендиректора Левада-центра Алексей Гражданкин: «Что касается общественного мнения россиян, то все дело в том, что наша госпропаганда собирает воедино и утрирует всю антироссийскую риторику, которая есть в Украине, а потому отношение к этой стране и ее руководству теперь столь категорично… В ближайшее время ожидать, что вс"e решится и затихнет, сложно». Вывод, к которому приходил социолог, неутешителен: «Даже когда конфликт закончится, прежними отношения россиян и украинцев уже не станут» [цит. по: Горбачев, 2015].
Если отношение россиян к Украине, по мнению Д.А. Волкова, не претерпело радикальных изменений и остается достаточно благодушным, то с украинским населением дело обстоит иначе. Основываясь на данных опросов Киевского международного
Являются ли русские и украинцы одним народом или двумя разными народами, ответы на этот вопрос, регулярно присутствующий в опросах Левада-центра, свидетельствуют, что число россиян, считающих русских и украинцев одним народом, вернулось к показателю 2013 г. после скачка вверх в марте 2014 г., вызванного энтузиазмом, связанным с присоединением Крыма: декабрь 2006 г. – «один народ» – 53%, «два разных народа» – 41%; ноябрь 2007 г. – 49% и 46%, соответственно; декабрь 2013 г. – 43 и 50; март 2014 г. – 56 и 38; март 2015 г. – 52 и 40; сентябрь 2015 г. – 46% и 47% [Российско-украинские отношения.., 2015 б].
При этом, выбирая предпочтительную форму отношений двух государств, россияне не считают их объединение возможным и желательным: об этом в июне 2015 г. заявляли лишь 2% населения. И это несмотря на активную пропаганду СМИ о «братском народе». 46% наших сограждан хотели бы видеть будущее отношений с Украиной без виз и таможен, 45% считали, что отношения должны быть строго регламентированы – с визами и границами. Исключение составили данные опросов, проведенных в марте 2014 г., когда почти треть россиян (28%) высказалась за воссоединение с Украиной. Специалисты Левада-центра объясняли эти настроения, «во-первых, патриотической эйфорией от присоединения Крыма, а во-вторых, неясностью на тот момент позиции политического руководства России относительно будущего восточных регионов Украины и предпринимаемых (военных) шагов в будущем» [Российско-украинские отношения.., 2015 а]. По мнению социологов Левада-центра, «позиция единства России и Украины как в территориально-государственном (объединение стран), так и в этнокультурном (один народ) плане не является преобладающей среди большей части населения РФ» [Российско-украинские отношения.., 2015 б].
Что касается событий на Украине, эксперты летом 2014 г. отмечали очень личностное отношение к ним россиян. Руководитель ВЦИОМ Валерий Фёдоров объяснял эту позицию близостью русского и украинского народов, а также тем, что более половины ныне живущих россиян имеют какие-то связи с украинцами – дружеские, родственные либо когда-то бывали на Украине [Фёдоров, 2014]. Год спустя, в сентябре 2015 г., ВЦИОМ констатировал снижение интереса к событиям на Украине в российском обществе: в январе 2015 г. за ситуацией в целом наблюдали 83% россиян (в том числе 38% следили внимательно), а в сентябре их число понизилось до 71% (в том числе 25% следили за информацией постоянно). При этом интерес к ситуации в соседнем государстве чаще проявляли пожилые люди (82% старше 60 лет), нежели молодежь (44% от 18 до 24 лет) [Куда идет.., 2015]. Таким образом, внимание к украинским событиям сохраняется, но его интенсивность снизилась по сравнению с периодом присоединения Крыма и введения Западом антироссийских санкций.
Ключевым событием в ходе украинского кризиса стало присоединение Крыма к России в марте 2014 г. По данным ВЦИОМ, в июне 2014 г. свыше 90% россиян поддерживали это решение [Ф"eдоров, 2014]. Год спустя «представления о правильности присоединения Крыма к России, трактуемые в понятиях восстановления исторической справедливости и защиты русскоязычного населения Украины от “фашистов”, не изменились». По данным Левада-центра, в марте 2014 г. 88% наших сограждан поддерживали это решение, в июне 2015 г. – 85%. Вывод социологов однозначен: «Факт присоединения Крыма окончательно легитимировался в общественном мнении» [Российско-украинские отношения.., 2015 а]. С точки зрения российского национального самосознания «присоединение Крыма для
События на востоке Украины еще летом 2014 г. обозначались как «война». Так, Валерий Фёдоров в интервью газете «Культура» отмечал, что «с одной стороны, никто не хочет влезать в войну на Украине, тем более когда перед глазами пример абсолютно бескровного присоединения Крыма. Но, с другой стороны, все большее число россиян предполагают, что у нас просто не остается иного выхода». При этом, по его данным, 27% респондентов были за ввод миротворцев, а 33% считали, что делать этого нельзя ни при каких условиях. Остальные 40% «ситуационно» определяют свою позицию [Ф"eдоров, 2014]. Сразу после присоединения Крыма в марте 2014 г. на вопрос Левада-центра о возможной судьбе Восточной Украины 48% говорили, что ее надо присоединять к России. К июлю 2015 г. таких осталось 15%, преобладающим стало мнение, что восток Украины должен оставаться независимым [Волков, 2015 а].
Менялась и оценка российским обществом событий в Украине. К осени 2015 г. россияне вс"e реже определяли ситуацию в соседней стране как гражданскую войну (50% – в январе 2015 г., 36% – в сентябре 2015 г.). Уменьшилось число тех, кто считал, что в стране господствуют террор и геноцид (с 17 до 6%, соответственно). Тем не менее заметна была доля тех, кто характеризовал ситуацию как «развал страны» и «полную дестабилизацию» (18%). Каждый шестой (17%) полагал, что в Украине сейчас анархия и бандитизм. При этом немало было тех, кто затруднялся с оценками (12%) [Куда идет.., 2015]. Комментируя результаты исследования, В.В. Ф"eдоров отмечал: «Прекращение перестрелок и бомбардировок в Донбассе снижают внимание россиян к ситуации в этом регионе. Наше общество вс"e больше устает от украинских новостей, интерес к ним падает, переключаясь на другие темы. Однако перспектив урегулирования конфликта, как и общего улучшения ситуации в братской стране, россияне не видят. В таких условиях наименьшим из зол представляется “замораживание конфликта” без перспектив его быстрого разрешения» [Куда идет.., 2015]. В тон ему звучало мнение Дениса Волкова: «Люди видят конфликт и понимают, что он достаточно сложный, и сложно будет примирять эти две части» [Волков, 2015 а].
«Для большинства в России происходящее в соседней стране представляется исключительно внутриполитическим конфликтом», – утверждает Денис Волков в статье, опубликованной на сайте Фонда Карнеги в августе 2015 г. [Волков, 2015 б]. Лишь около четверти российского населения считает, что между Россией и Украиной идет война, тогда как 65–70% это отрицают. Поэтому логично, что на вопрос, присутствуют ли сейчас на Украине российские войска, только 26% ответили положительно, 52 – отрицательно, 22% затруднились ответить [События на востоке.., 2015]. Невелико число наших сограждан, кто уверен, что на стороне ополченцев вообще не воюют российские граждане (11%). При этом большинство считают, что это добровольцы (48%) или наемники (24%), но не российские военные. К добровольцам, воюющим на стороне ополченцев, наши сограждане в большинстве своем относятся положительно. Однако за минувший год доля тех, кто одобряет их участие в конфликте на востоке Украины, снизилась с 64 до 53%, а неодобряющих возросла с 19 до 27%. Однако отправить своего сына или близкого родственника на эту войну готовы лишь 13% респондентов, а 68% постарались бы отговорить его от такого шага [Волков, 2015 б].
Вероятность войны России с Украиной российское население оценивает невысоко, во всяком случае, по данным Левада-центра, на апрель 2015 г. лишь у 11% опрошенных присутствовали «большие опасения» того, что столкновения на востоке Украине могут перерасти в войну между соседними государствами. Большинство россиян не считали такой сценарий вероятным: 48% рассматривали его как маловероятный, 14 – как совершенно исключенный. Только 4% россиян говорили о неизбежности войны. «Представления о войне циркулируют в общественном сознании скорее на эмоциональном уровне – опасениях и страхе, которые подогреваются ТВ-картинкой.., нежели на рациональных основаниях и реальных ожиданиях войны», – заключают эксперты Левада-центра [Российско-украинские отношения.., 2015 а].