Актуальные проблемы Общей части уголовного права

Коллектив авторов

Стоит заметить, что возрождение института административной преюдиции проходит, как и иные многочисленные изменения УК РФ, в том числе в части реформирования системы уголовных наказаний, под лозунгом гуманизации и либерализации уголовного законодательства. Однако, подчеркнем, что именно у административной преюдиции еще со времен советского периода (речь идет об уголовных кодексах РСФСР 1926 г. и 1960 г.), напротив, сформировалась «репрессивная» репутация, так как считалось, что составы с административной преюдицией усиливали репрессивную составляющую уголовного закона, распространяя сферу уголовных санкций на административные проступки и позволяя на практике привлекать к уголовной ответственности за «полупреступления».

В числе аргументов «за» введение института административной преюдиции выдвигался также тезис о том, что тем самым будет реализована цель сокращения количества граждан, отбывающих наказание в виде лишения свободы за действия, не представляющие повышенной опасности для общества. Однако стоит напомнить, что в ч. 1 ст. 56 УК РФ введено ограничение по назначению лишения свободы, согласно которому данный вид наказания не может быть назначен лицам, впервые совершившим преступления небольшой тяжести, если отсутствуют отягчающие наказание обстоятельства. Кроме того, полагаем, что уголовное законодательство, которое призвано охранять наиболее значимые интересы общества и государства, и так является весьма (даже чрезмерно) гуманным. Например, в Уголовном кодексе РФ закреплено шесть обстоятельств, исключающих преступность деяния, пять видов освобождения от уголовной ответственности, семь видов освобождения наказания, а также амнистия и помилование. Значительное число санкций статей Особенной части УК РФ построено по типу альтернативных и предоставляют судам широкий выбор наказаний от самого мягкого (штрафа) до наиболее строгого (лишения свободы), а некоторые санкции, в том числе за тяжкие и особо тяжкие преступления (например, ч. 4 ст. 111 УК РФ), не имеют нижних границ наказания, что позволяет суду назначить наказание, выходящее за установленную категорию преступления. Статья 15 УК РФ в современной редакции предусматривает возможность изменения категории преступления на более мягкую, что влечет за собой ряд определенных правовых последствий, в том числе возможность освобождения от уголовной ответственности (например, в случае перевода преступления из тяжкого в категорию средней тяжести, что подтверждено и вновь принятым постановлением Пленума Верховного Суда РФ № 10 [158] ). Также встает вопрос, почему действия, «не представляющие повышенной опасности для общества», охраняются именно уголовным законодательством, а не административным. Ведь не секрет, что под сферу действия уголовного закона должны попадать только «крайние» формы негативного поведения, причиняющие существенный вред интересам личности, общества и государства. Учитывая это, уголовный закон и устанавливает весьма серьезные последствия, суровость которых выражается даже не столько в назначенном наказании, сколько в тех уголовно-правовых и общеправовых последствиях судимости, которые сегодня существуют.

158

Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 15 мая 2018 г. № 10 «О практике применения судами положений части 6 статьи 15 Уголовного кодекса Российской Федерации» // СПС «КонсультантПлюс». Дата обращения 17.08.2018.

П. Скобликов справедливо пишет по этому поводу: «При обсуждении инициативы в публичном информационном поле в том числе был высказан тезис о том, что важна не строгость наказания, а его неотвратимость. Тезис регулярно звучит, когда обнародуются инициативы по смягчению уголовного наказания, трансформации уголовной ответственности в административную. Следует заметить, что в этом тезисе противопоставляются два обязательных условия успешной правовой охраны. При безнаказанности строгое наказание становится фикцией. Но и при отсутствии должной строгости наказание превращается в насмешку над потерпевшим» [159] .

159

Скобликов П. Ближе к гуманности, дальше от справедливости? Судебное ведомство выступило с инициативой декриминализации мелких хищений и побоев // Юрист спешит на помощь. 2015. № 10. С. 23–26.

Полагаем, что если законодатель преследует цель действительной либерализации уголовного законодательства и озабочен минимизацией последствий факта осуждения за совершенное уголовно-противоправное деяние, то более уместным видится переоценка общественной опасности отдельных преступлений небольшой и средней тяжести и перевод их в разряд административных правонарушений (например, ст. 146 УК РФ «Нарушение авторских и смежных прав»). Сколько бы не убеждали сторонники административной преюдиции о положительном эффекте введения названного института, тем не менее мы не можем согласиться с тем, что очередной проступок из вереницы, совершенный в строго ограниченный период времени, может превратить его в преступление. Кроме того, нерешенным остается вопрос, почему в одних случаях следующий проступок превращается в преступление, а в других – нет? Если количество совершаемых проступков повышает общественную опасность, то тогда все административные правонарушения должны иметь свои «дублеры» в УК, но уже в виде составов с административной преюдицией.

Проблема административной преюдиции в уголовном праве тесно связана с проблемой введения в уголовный закон уголовного проступка. Так, например, Г. Резник считает, что «административной преюдиции нет места в правовом государстве. Решение проблемы дифференциации ответственности за правонарушения видится во введении в уголовное законодательство РФ, по примеру многих зарубежных стран, категории уголовных проступков, наказуемых мерами уголовно-правового воздействия и не создающих судимости» [160] .

160

Административная преюдиция в уголовном праве: казус Ильдара Дадина / Головко Л., Коробеев А., Лопашенко Н. [и др.] // Закон. 2017. № 2. С. 25.

Еще в советские годы ряд теоретиков и практических работников предлагали выделить из круга преступлений «уголовные проступки». Впервые о необходимости именовать малозначительные преступления уголовными проступками высказался М. Д. Шаргородский [161] . В. И. Курляндский отстаивал точку зрения о необходимости исключения из УК РФ преступлений небольшой общественной опасности и создании на их основе категории проступков, которые рассматривались бы уже как непреступные правонарушения, влекущие применение установленных законом мер административного или общественного воздействия [162] . Некоторые авторы даже считали возможным объединить их в кодексе уголовных проступков [163] . В современных исследованиях все чаще звучат предложения о выделении категории «уголовный проступок» [164] , однако те обоснования, которые приводятся в поддержку такого решения, весьма спорны. Так, в числе аргументов говорят о том, что за уголовный проступок нельзя будет назначать лишение свободы – но у нас в ч. 1 ст. 56 УК РФ уже установлены ограничения по применению названного наказания для преступлений небольшой тяжести. Говорят об отсутствии судимости – но с трудом можно представить реализацию данного положения, если деяние запрещено УК, то оно всегда влечет судимость. Ссылаются на опыт зарубежных стран, но такая ссылка является некорректной, так как проанализировав зарубежное уголовное законодательство в одной из своих работ [165] , мы обнаружили, что уголовному проступку не придается какого-либо особого статуса, зарубежный законодатель использует данный термин для характеристики уголовного правонарушения, не представляющего большой общественной опасности, за которое может быть назначено минимальное наказание, но для этого в российском уголовном законодательстве есть категория преступлений небольшой тяжести, которая также предполагает возможность назначения целого ряда наказаний, не связанных с лишением свободы, а также целый круг оснований, позволяющих вообще освободить лицо от уголовной ответственности.

161

Шаргородский М. Д. Вопросы общего учения о наказаниях в теории советского права на современном этапе // Сов. гос-во и право. 1961. № 10. С. 144–145.

162

Курляндский В. И. Неотвратимость наказания и борьба с преступностью // Сов. гос-во и право. 1972. № 9. С. 84.

163

Гарбуз А. Д., Сухарев Е. А. Кодификация законодательства об ответственности за проступки // Сов. гос-во и право. 1979. № 9. С. 122–123.

164

См., напр.: Рогова Е. В. Уголовный проступок в системе категоризации преступлений // Рос. следователь. 2011. № 16; Манина Т. А. Нравственные элементы в уголовном наказании: дис. … канд. юрид. наук. Ставрополь, 2005; Акутаев Р. М. Об уголовных проступках и категоризации преступлений в свете постановления Конституционного Суда РФ от 14 февраля 2013 г. // Рос. юстиция. 2013. № 5; Епифанова Е. В. Преступление как правовая категория в науке и законодательстве России: история развития и особенности современного состояния / под науч. ред. д-ра юрид. наук, проф. В. В. Момотова. М., 2013; и др.

165

Подройкина И. А. Теоретические основы построения системы наказаний в уголовном законодательстве России: дис. … д-ра юрид. наук. Омск, 2017.

Г. Ю. Лесников отмечает в своей статье: «В начале XX века в рамках формирования социалистической уголовно-правовой доктрины, несмотря на утверждения некоторых ученых-криминалистов М. Н. Гернета, М. М. Исаева (Сурского), А. Н. Трайнина, Х. М. Чарыхова и др. о том, что “преступность присуща лишь капиталистическому строю, и лишь уничтожение капитализма дает возможность устранить преступность” [166] , преступность в СССР сохранялась, принимала новые формы и развивалась, особенно в высших слоях социалистической элиты. Чтобы скрыть реальное состояние преступности (по буржуазным меркам – противоправные деяния, направленные против закрепленного в законе общественного правопорядка и устройства) социалистическая уголовно-правовая доктрина вывела из уголовно-правовой сферы незначительные противоправные деяния, разрешение которых возложила на административные органы власти (милиция, ГПУ, комиссия по делам несовершеннолетних и др.), и по этому признаку обозначила их как административные правонарушения, а систему права, регулирующую эту “борьбу”, – административным правом [167] . Однако во всем мире под административным правом понимается правовая система, регулирующая деятельность органов государственной (исполнительной) власти по управлению обществом, т. е. администрации [168] » [169] .

166

Решетников Ф. М. Критический анализ основных концепций буржуазного уголовного права, криминологии и пенитенционарии // Криминология. Исправительно-трудовое право. История юридической науки. М.: Наука. 1977. С. 158.

167

Мелешко Н. П. Уголовно-правовая природа административных правонарушений: проблемы совершенствования уголовного законодательства России // Криминология: вчера, сегодня, завтра: Труды Санкт-Петербургского криминологического клуба. № 1 (7). 2004. С. 152–153.

168

Мелешко Н. П. Уголовно-правовая природа административных правонарушений: проблемы совершенствования уголовного законодательства России // Криминология: вчера, сегодня, завтра: Труды Санкт-Петербургского криминологического клуба. № 1 (7). 2004. С. 152–153.

169

Лесников Г. Ю. Проблемы соотношения уголовной и административной политики // Пробелы в российском законодательстве. 2015. № 5. С. 118.

Учитывая представленную информацию, полемика о возможности включения в УК уголовного проступка должна быть исчерпана, так как фактически еще в советские годы те деяния, которые можно было бы отнести к уголовным проступкам, были отнесены к числу административных правонарушений. И именно в рамках административного права как раз и решены те проблемы, о которых говорят сторонники уголовного проступка – административное правонарушение характеризуется меньшей общественной опасностью и именно поэтому не влечет ни назначения сурового наказания (в том числе лишения свободы), ни всех тех последствий, которые связаны с судимостью. Если в УК «случайно» попали правонарушения, не достигающие уровня уголовной противоправности, еще раз призываем провести ревизию закона и оставить в нем лишь те деяния, которые должны влечь максимально строгие последствия для лиц, их совершивших. И в завершение, так как являемся сторонниками системного подхода, приведем слова Л. В. Иногамовой-Хегай: «Идея введения уголовного проступка, которым в большинстве случаев будет деяние с административной преюдицией, является угрозой разделению уголовного и административного законодательств, стабильности в противодействии преступлениям. Границы этих отраслей законодательства, начавшие размываться с криминализацией административных проступков, окончательно превратятся в призрачные с законодательным закреплением уголовного проступка. Законодатель в 1996 г. поступил мудро, отказавшись включить в число преступлений деяния с административной преюдицией и уголовные проступки» [170] .

170

Иногамова-Хегай Л. В. Современные тенденции криминализации и декриминализации в российском уголовном праве // Уголовное право. 2017. № 4. С. 53–58.

3.3. Проблема определения малозначительности деяния

До принятия УК РФ 1996 г. в теории уголовного права существовала точка зрения, подвергающая сомнению необходимость сохранения нормы о малозначительности деяния, так как считалось, что ее содержание не привносит ни одного позитивного качества и никакого отношения к понятию преступления не имеет.

Но законодатель, следуя историческим традициям, совершенно обоснованно сохранил эту норму и оставил ее в ст. 14 УК РФ («Понятие преступления»). Ведь норма о малозначительности деяния не просто констатирует возможность исключения из правил. Она органически дополняет понятие преступления определением деяний, которые, несмотря на их кажущуюся уголовную противоправность, преступлениями не являются [171] .

171

Мальцев В. Малозначительность деяния в уголовном праве // Законность. 1999. № 1. С. 19.

Вместе с тем изучение судебной практики в части применения ч. 2 ст. 14 УК РФ показывает, что в судах различных инстанций нет единого понимания признаков малозначительности, более того, суды неохотно прекращают дела в силу малозначительности деяния.

Так, например, по приговору Каменского районного суда Ростовской области от 6 апреля 2011 г. Б-ко и Б-ва осуждены по п. «а» ч. 2 ст. 158 УК РФ, а Б-ва, кроме того, по ч. 1 ст. 158 УК РФ. Преступления совершены при следующих обстоятельствах. 26 февраля 2009 года Б-ко и Б-ва пришли на территорию вагонного депо, где с площадки для резки вагонов похитили металлолом на сумму 120 руб. 3 марта 2009 г. Б-ва похитила чугунные компенсаторы, которые лежали на земле у железнодорожного пути, стоимостью 2064 руб. Б-ко и Б-ва вину признали, раскаялись, ранее не судимы, имеют постоянное место жительства, характеризуются положительно, Б-ва имеет на иждивении четырех малолетних детей.