Акулы шоу-бизнеса
Шрифт:
На этой почве у Татьяны и Бальгана возникла ссора, она назвала его беспринципным лгуном и ушла, хлопнув дверью. Видимо, и Бальган тоже рассердился сильно, раз сегодня на нее стал журналисту жаловаться. А теперь вот закрылся с ним в кабинете и пьет коньяк. Татьяне в студии было больше делать нечего, она стала собираться домой, но вдруг из аппаратной выглянул Святогор и позвал ее. Татьяна сначала не среагировала — она была очень зла на предателя, но потом решила обернуться все-таки.
— Я нашел телефон Снежаны, подруги Анжелики… — виновато прошептал Святогор. — Оказывается, я сначала записал его на подкассетнике с твоим альбомом, а потом уже перенес в телефон. В телефоне Анжелика все номера стерла, а вот
— Вот и выходи, — зло ответила ему Татьяна, — сам ищи свою невесту, сам с ней разбирайся и деньги, которые мы потеряли из-за твоего воровства, с нее требуй!
— Я не могу, — жалобно пискнул звукооператор, — я звонил Снежане, она меня послала, сказала, что не знает никакой Анжелики и меня самого не знает. Но мы же с ней вместе несколько раз в кино ходили, и в ресторан два раза я их обеих водил! Помоги мне, Татьяна, ты же можешь, ты смелая, и отец у тебя крутой морпех. А что я могу, я в жизни и не дрался-то ни разу…
— Ладно, — смягчилась Татьяна, — давай мне номер телефона этой Снежаны, я что-нибудь придумаю. Само собой, она теперь будет от тебя прятаться. Хорошо, что она еще номер сотового своего телефона не сменила. Есть у меня одна идея на этот счет.
Татьяна прошла в аппаратную и присела на диван. Идей никаких у нее не было пока, вернее, что-то в мозгу забрезжило такое смутное, но определиться, что же это за идея, она пока еще никак не могла. Татьяна взяла у Святогора подкассетник с нацарапанным на нем ручкой номером мобильного телефона Снежаны и посмотрела на него. Судя по первым цифрам, подключен в МТС. Базы абонентов, украденные из этой конторы, продаются через Интернет, можно сегодня же купить, посмотреть, на кого зарегистрирован номер, и узнать не только имя и фамилию владелицы телефона, но и место прописки.
— Я тут уже проверил по базе МТС этот номер, — сказал Святогор, — мне знакомый программист прислал по сети. Снежана оказалась просто Жанной, и прописана она в городе Таганроге. Так что здесь она квартиру наверняка снимает. Пробовал я найти ее по временной регистрации. Один знакомый системный администратор из МВД «скинул» мне базу. Но даже временно она в Москве не зарегистрирована.
Татьяна не без уважения посмотрела на Святогора. Что ни говори, а мозги у него действительно золотые. Она только подумала, а он все уже сделал. А может, напрасно она на него злилась? Парень сам попал под «чары колдовские» этой мошенницы Анжелики. Цыгане вон у людей вещи выцыганивают, а те, как в трансе, под гипнозом не ведают, что творят, все отдают. Можно считать, что и Святогор тоже находился под гипнозом. Ведь на него почти сорок лет ни одна женщина как на мужчину не смотрела, и тут вдруг сразу такая красавица! Было от чего сойти с ума. И тут в голову Татьяне пришла одна блестящая, на ее взгляд, идея, но для ее осуществления нужен был Святогор и его актерский талант, которым, кстати говоря, звукооператор как раз и не блистал.
Но Татьяна все же решила его спросить:
— Слушай, Святогор, а ты можешь еще раз позвонить Снежане и предложить ей сделку?
— Какую сделку? — не понял Святогор.
— А вот слушай… — таинственно произнесла Татьяна и подсела к звукооператору поближе.
Глава 8
Назавтра во второй половине дня Краб сидел на диване в коридоре офиса Арсения Львовича и читал валяющиеся на столе бесплатные рекламные журналы о том, как, например, можно набрать в фирму сотрудников, которые не будут воровать, и где выгоднее отдохнуть в отпускную пору — на Карибских островах или на Ямайке. Ехать сегодня начальник Краба никуда не собирался, он занимался офисной работой — полдня орал на своих сотрудников, зато дела в его епархии последнее время шли вкривь и вкось. Он не понимал, отчего
— Вы компания положительно настроенных недоумков, — витиевато ругался на свой персонал Арсений Львович, — я никогда не видел такого сборища придурков в одном месте! Мне что, самому все делать за вас в одиночку, чтобы все было сделано хорошо?
Крики и оскорбления закончились тем, что к вечеру два человека принесли заявления об уходе, а один просто послал Львовича куда следует и ушел без всякого заявления. Обессиленный кипучей трудовой деятельностью, в конце дня Арсений Львович рухнул в кресло рядом с диваном, на котором сидел Краб, и щелкнул пультом телевизора, стоящего в коридоре. Передавали новости. Послушав пять минут, Львович вышел из себя и стал кричать:
— Ну что они с этой Калининградской областью никак не разберутся? Визы какие-то придумали, загранпаспорта, вагоны бы еще пломбировали, чтобы наши на ходу из состава не выскакивали. У нас же нет договора с Литвой о границах! Надо провести переговоры и получить полосу отчуждения в сторону Белоруссии шириной триста метров и девяносто километров длиной. А в другой какой-нибудь части России им дать такую же по площади полосу. А будут кочевряжиться, вызвать президента Литвы в Москву и сказать ему, что если не подпишете договор, то мы прекратим вывоз отходов с Игналинской атомной станции. И кто тогда возьмет у Вильнюса эти отходы? Кому нужны эти отходы, кроме России? Зарастут литовцы ядерным дерьмом и быстро на все согласятся.
— Ты, Арсений Львович, свои бы вопросы решал, а уж о мировых и без тебя позаботятся, — отвлекаясь от статьи по подбору персонала, посоветовал ему Краб.
Львович хотел ему что-то возразить, но вдруг застыл, как будто окаменел, глядя в телевизор. Краб и сам полюбопытствовал, что так напугало деятельного Арсения Львовича, отложил журнал и посмотрел на экран. Место, которое показывали по телевизору, Краб сразу же узнал — это был тот самый склад, на который он попал, заблудившись в Подмосковье, и где потом пострелял банду Жоры Костромского.
Операторы крупным планом показывали коробки с дисками, видео— и аудиокассетами, а диктор за кадром в это время торжествующе вещал о том, что в Подмосковье обнаружен и закрыт огромный склад с контрафактной продукцией, чем нанесен колоссальный удар по «пиратам», который можно сравнить с затоплением двухпалубного пиратского фрегата. Случайно в одном из кадров промелькнуло лицо капитана Загорского, того самого, к которому ходил Краб и которому принес информацию об этом складе, после того как выведал ее у владельца нескольких торговых точек Яши Лепкина. Загорский сказал, что и впредь безжалостно будет уничтожаться продукция, нарушающая права исполнителей и авторов.
Краб подумал о том, что, стало быть, капитан Загорский свое дело все-таки сделал, хотя и говорил ему, будто руки у него не дойдут до этого склада еще пару месяцев. Потом по телевизору показали, как обычно это бывает, мощный бульдозер, который безжалостно давил зеркальные кружочки дисков, прямоугольники видеокассет и прозрачную пластмассу аудиокассет в коробках.
— Суки, вот суки, — трясущимися от негодования губами произнес Арсений Львович, — ты смотри, что делают, паскуды! Это же деньги мои они бульдозером давят!!! А что ж мне-то со склада никто не позвонил-то? Ах да, как же они позвонят-то, ведь их же там скрутили, наверное, сразу, телефоны обрезали. Да и не хрен им было звонить мне, пусть менты теперь ищут того бомжа, на которого я этот склад оформил. Моего имени и фамилии там даже близко нигде нет, и сюда они не придут, по документам я здесь совсем другими делами занимаюсь.